Моя рука обхватила его горло, когда я швырнул его в ствол дерева. Должно быть, я нелепо выглядел, одетый в школьную униформу, моя мантия на выпускной была выброшена в мусорное ведро в кампусе. Свирепая ухмылка, которая завладела моим лицом было дико непристойной, но я ничего не мог с собой поделать.
Второй мужчина уже вставал на ноги, но я свободной рукой я украл пистолет первого мужчины, а затем выстрел его приятелю в горло. Засунув пистолет в карман, я использовал силу своей хватки, чтобы прикончить своего нападающего. Это не доставляло мне никакой радости. Я не любил быть злым монстром, который делал жуткие вещи. Но таким был мир, в котором я жил, в котором был вынужден существовать.
Я играл по правилам Прескотта.
Тело рухнуло на землю, и я обогнул ствол дерева, кулаков заехав по животу другому мужчине. Пистолет в моем кармане стал моим лучшим другом, когда я выстрелил и пригнулся, заворачивал за деревья и снова появлялся.
Все шло без проблем. Все было плавно.
Когда у меня не осталось патронов, я выбросил пистолет и украл другой. Потому что кража — неотъемлемая часть экосистемы в южном Прескотте, и без нее невозможно было выжить.
Эти мужчины были ничто для меня, просто дымка, через которую мне пришлось пробираться, чтобы достичь своих конечных целей.
Спасти Хизер.
Убить Офелию.
Вернуться к Бернадетт.
Земля в лесу стала красной от крови к тому моменту, когда я пробирался обратно сквозь лес в направлении южных ворот. Туда направится Офелия, туда она и пойдет. Потому что она хотела выбраться отсюда, чего бы это ни стоило, даже если ценой будет Максвелл и его веселая банда придурков.
Проверив магазин своего последнего, украденного пистолета, я увидел, что осталось всего три пули.
Блять.
Я должен быть осторожен, даже изобретателен. Но я привык работать с тем, что есть, и не позволяю этому выбить меня из колеи.
Поскольку моя мать была гораздо лучшим наследником, гораздо лучшим представителем голубых кровей, гораздо лучшим апостолом жадности, нежели охотницей, то было несложно идти по ее следам. Как только я увидел ее, то лег на живот и пополз, как гребанная змея. Той, которая моя мать обучала меня быть.
Офелия не видела моего наступления, волоча Хизер за собой. Когда девочка слишком сильно протестовала и боролась, она повернулась, сильно ударила ее по спине, что Хизер упала на задницу. Если бы я уже не полз к ней, чтобы разобраться, то мог бы просто сорваться.
Я не мог этого вынести. Просто, блять, не мог. И не только потому, что любил Бернадетт, но и потому что, я так же любил Эшли, Кару и Хизер. Мне нравились дети, потому что дети не наебывали всех вокруг, как это делали взрослые. Они не причиняли людям боль, как это делали взрослые. Может, еще я любил детей, потому что мне никогда не довелось самому побыть ребенком.
Ни мне, ни кому-то из моих красиво замученных парней Хавок или моей залитой кровью невесте.
Я дам им все, что должно было у них быть все это время: стабильность, безопасность, доверие, честность, любовь. Все это и даже больше. Больше, больше, больше. Мои, мои, мои.
Моя мать навела пистолет на Хизер и приказала ей встать.
— Если ты снова разочаруешь меня — хоть еще один раз — я выстрелю тебе в ногу. Ты понимаешь, как ощущается огнестрельное ранение, Хизер? — она покачала головой и теперь всхлипывала, ее храбрость улетучилась где-то между моим уходом, чтобы отбиться от наступающих солдат «Банды грандиозных убийств», и нынешним моментом. Ничто из этого не имело значения для Офелии. Был только один человек, о котором она когда-либо заботилась, и это она сама. Она заявляла, что любила меня в каком-то больном, разрушительном, извращенном смысле. — Пулевое ранение похоже на обжигающий огонь, на злые зубы. Оно жжет и болит, и ты никогда не сможешь забыть его укус.
Я, наконец, добрался до длинного, большого бревна, покрытый покрывалом изо мха и еще большим количеством странных, коричневых грибов. Если бы я не знал, то подумал бы, что мы попали в другой мир. В мир темных фейри и озорных демонов.
— А теперь, шагай, — Офелия опустила пистолет, прямо когда из-за деревьев появилось несколько мужчин, направляющихся к ней.
Она выглядела немного удивленной тем, что они был здесь, но я нет.
— Где Виктор Ченннг? — спросил один из них, но Офелия лишь покачала головой и испустила долгий, аристократический вздох.
— Понятия не имею, — сказала она, жестикулируя в том направлении, откуда мы начали.
Должно быть, мы приближались к краю территории Оак-Вэлли, где возвышалась массивная каменная стена с железным верхом, ограждающая крестьянство от такого королевского поместья. При ином раскладе, я бы нахмурился и плюнул. Вместо этого, я наблюдал. Ждал. Я не мог облажаться.
Хизер вытерла кровь со своей губы и держала голову опущенной, испустив легкий вскрик удивления, когда один из мужчин схватил ее за руку.
— Это младшая сестра? — спросил тот же мужчина, в то время как остальные два сканировали лес проницательным, закаленным боем взглядом.
— Это сестра Бернадетт Блэкбер, да, — подтвердила Офелия, и, хоть она не предвещала этого, я мог. Я знал, что случится.
Без колебаний мужчина приставил пистолет к голове Хизер, когда она закричала.
— Что ты делаешь? — огрызнулась Офелия, предупреждение окрасило ее голос. — Она нужна мне.
— А Максвеллу нужна расплата за Джеймса, — спокойно ответил мужчина, и это были последние слова, слетевшие с его губ.
Встав из-за дерева, я прицелился в голову мужчины и выстрелил. Он упал, как бескостный мешок, а Хизер оторвалась от него и побежала. Хорошая девочка. Прежде чем двое мужчин смогли среагировать, я выстрелил и в них тоже, и их кровь полилась густой и горячей струей по проросшей мхом земле.
Офелия, как умный монстр, коим она всегда и была, подняла один из пистолетов и побежала, приседая в чаще деревьев, а я вместо этого повернулся и пошел за Хизер.
Это было неважно: в конце концов, я в любом случае поймаю Офелию.
Я устремился за Хизер, с легкостью догнав ее, когда она споткнулась и слепо бежала к деревьям. Когда я дотянулся до ее руки, она закричала и обернулась в мою сторону, размахивая кулаками и ногами, готовая драться, сбежать, быть храброй, как ее сестра.
— Шшш, малышка, — прошептал я, большой рукой касаясь одной стороны ее лица. Как только она увидела меня, ее маленькое тело рухнуло, и я поймал ее в свои объятия, прижимая к себе, пока она плакала. — Все хорошо, Хизер. Я рядом. Я рядом.
Я поглаживал ее спину, выводя маленькие круги, даже когда снова зашагал.
Крови было много — часть ее была на Хизер, но в основном я был покрыт в ней — но прямо сейчас не особо что можно было бы с этим поделать. Так что я и не пытался. Я просто утишал, гладил и успокаивал ребенка, которая, из-за моей сильной и несокрушимой связи с Бернадетт, теперь была моей дочерью. Господи помоги ее будущим ухажерам. Маленькая улыбка осветила мой рот, но она не задержалась надолго. Было слишком много срочных дел, с которыми нужно было разобраться.
— Можешь кое-что для меня сделать? — спросил я, поворачивая ее, чтобы мы могли смотреть друг другу в глаза, пока я говорил.
— Что? — спросила она, ее лицо и голос были твердыми, похожий на кого-то, с кем я точно был очень хорошо знаком.
Иной бы ребенок был бы хромым, как тряпичная кукла, потерял сознание или сломался, плакал или кричал. Но не этот. Не мой ребенок.
— Если я спрячу тебя где-нибудь и скажу тебе быть очень, очень тихой, заткнуть уши и закрыть глазки, ты сделаешь это ради меня?
Хизер потребовалось мгновение, чтобы ответить, но, наконец, она кивнула, и мы продолжили идти в сторону края леса, где я слабо видел, как солнечный свет проникал в темноту леса. Я нашел дерево с глубоким дуплом и скоплением зеленых папоротников вокруг ствола и прижался к нему, чтобы подождать.
Когда я отстранился, она остановила меня тем, что закинула свои руки на мою шею, обвивая ее и сжимая.
— Спасибо, что спас меня, — прошептала она, и я оставил легкий поцелуй на ее макушке в ответ.
— Ты не должна благодарить меня за это, — честно ответил я, вставая и разворачиваясь, чтобы уйти.
— Вик? — крикнула Хизер, и я замер, бросив взгляд через плечо и подняв бровь. Уверен, что я выглядел безумно, одетый в пиджак, галстук и покрытый кровью, но Хизер не отвела взгляда ни на секунду. — Думаю…теперь я шипперю тебя и Берни.
Мне пришлось моргнуть несколько раз, чтобы на самом деле осознать это.
— Или, ну, я шипперю ее, и тебя, и Аарона и….думаю, всех.
Ого, пиздец, этого я не ожидал.
— Ты всегда будешь в безопасности со мной, — сказал я и был серьезен. — Я скоро вернусь.
Она кивнула и уютно устроилась в папоротниках, когда я побежал, найдя каменную стену, а затем пошел вдоль нее, пока не достиг ворот.
Офелия думала, что поступала умно, держась в тени, стаскивая туфли, пытаясь тихой, отчаянной походкой добраться до этого самого места.
Но когда она добралась до этого места, я уже ожидал ее.
— Привет, мама, — сказал я, когда она побежала до ворот из края леса.
Ворота все еще были открыты, и даже если бы я мог расслышать сирены вдали, это имело значения. Они не доедут сюда вовремя, чтобы предложить ей любой вид помощи.
— Виктор, — выдохнула Офелия, поворачиваясь, а затем тут же подняла свое оружие, чтобы выстрелить в меня.
Но так я и предполагал.
Я двинулся назад в лес, пока она стреляла, используя стволы деревьев для укрытия, пока я все приближался и приближался, плетясь из-за деревьев и вставая позади них до тех пор, пока моя мать спустила курок, и больше не было никаких выстрелов. Она опустила пистолет и повернулась на пятках, побежав к воротам в этом в красном атласном платье, которое выделялось на фоне зеленого и коричневого природного ландшафта.
Мне потребовалась секунда, чтобы догнать ее.
Выставив свою правую ногу, я повалил Офелию на колени на гравистой дороге, прямо перед школой. Она вела обратно к асфальтированной дороге, которая проходила мимо парадного входа, а затем сворачивает обратно в город, прямо в Оак-Пар