Однако никто к нему не вышел. Странно... Боннер хорошо знал жесткие инструкции службы «1600». На таких вот объектах один из сотрудников обязан находиться снаружи, у ворот, а второй — внутри; они должны держать связь по радио. В «1600» народ опытный, а нарушить инструкции разрешается только при крайней необходимости.
Полагая, что за ним обязательно кто-то наблюдает, не выходя на контакт, майор медленно обошел машину и негромко сказал:
— Здесь майор Пол Боннер из министерства обороны... «1600», пожалуйста, ответьте... Повторяю...
Ничего. Тишина, темнота, все так же падает снег.
Сунув руку под пиджак, Боннер вытащил свой «гражданский» пистолет — короткий ствол, сорок четвертый калибр. Быстрым шагом поспешил к входной двери, совершенно не представляя, что его ожидает внутри. Ко всему прочему, он был в форме, что в этой непредвиденной ситуации может сыграть роль детонатора и уж в любом случае — мишени. Он решил спрятать оружие и сунул руку в карман куртки, продолжая держать палец на спусковом крючке. В случае чего он откроет огонь, не вынимая из кармана руки.
Повернув массивную медную ручку, майор неслышно отворил дверь и увидел сидевшую прямо напротив входа дежурную сестру с милым, интеллигентным лицом. Склонившись над столом, она что-то читала. Все было спокойно. Подойдя к сестре, майор мягко сказал:
— Меня зовут Пол Боннер, мисс... Насколько мне известно, в вашей больнице находится миссис Тривейн...
— Да, подполковник!
— Майор, если угодно.
— Никогда не могла разобраться в этих нашивках, — вставая с кресла, заметила сестра.
— Я и сам не всегда могу разобраться, когда вижу перед собой, например, морских офицеров! Никого...
— Миссис Тривейн действительно наш пациент. Она ожидает вас? Вы приехали не в приемные часы, майор.
— Вообще-то я приехал, чтобы повидать мистера Тривейна... Мне сказали, он здесь!
— Боюсь, что вы опоздали: он уехал час назад.
— Вот как? В таком случае, могу я поговорить с водителем миссис Тривейн? Возможно, мистер Тривейн оставил ему и секретарю какие-то, распоряжения...
— Да, конечно, — улыбнулась сестра. — Наши пациенты — люди серьезные. Как правило, с ними всегда находятся их помощники или охрана. Наверное, вы имеете в виду тех двух парней, что приехали вместе с миссис Тривейн? Славные ребята.
— Именно так, мисс... Где они?
— Вам решительно не везет, майор, — снова улыбнулась сестра. — Они уехали еще раньше мистера Тривейна!
— А они сказали куда? Мне необходимо срочно увидеться с ними!
— Нет... Кто-то позвонил мистеру Кэллахену, который обычно находится в коридоре... Около половины восьмого. Он сказал, что они проведут ночь вне больницы. По-моему, он был очень рад...
— А кто позвонил? То есть, я хочу сказать, не знаете ли вы откуда? — спросил Боннер, пытаясь скрыть тревогу. Впрочем, это плохо ему удавалось.
— Хотите, я справлюсь на коммутаторе? — спросила сестра, от которой не укрылось состояние майора.
— Да, конечно!
Девушка быстро направилась к белой двери, находившейся справа от ее столика. Краем глаза Боннер увидел пульт и сидевшую перед ним женщину средних лет. Как все-таки частные больницы отличаются от других: даже коммутаторы спрятаны от посторонних. Никаких казенных стеклянных стен и бездушных роботов за ними, монотонно выкликающих фамилии пациентов и названия процедур... Мирная, почти домашняя атмосфера, забота и элегантность...
— Звонили издалека, — проговорила, вернувшись, сестра, — из Вашингтона... Просили лично мистера Кэллахена...
— И затем он уехал? — Беспокойство Боннера переросло в откровенный страх. Причин было много, самых разных. Должно быть какое-то этому объяснение!
— Да, конечно, — подтвердила сестра. — Может, вам нужен телефон, майор?
— Очень! — с облегчением воскликнул Боннер. — Благодарю!
— У нас есть телефон в приемном покое. Сюда, пожалуйста. — Она показала на открытую дверь, через холл. — Там у окна столик. И скажите оператору, чтобы прислал счет в комнату 2-12... Вам никто не помешает.
— Спасибо, вы очень добры! — еще раз поблагодарил Боннер.
«Приемный покой» оказался уютной, уединенной комнатой с ковром на полу. И снова майор подумал, насколько она отличается от таких же, но в казенных больницах — безликих, холодных, с выстроенными, словно на парад, пластиковыми кушетками.
Пол назвал номер в Вашингтоне оператору, и спецслужба «1600» ответила практически сразу.
— Это снова майор Боннер. Это...
— Да, майор, все правильно, это 4-12.-. Что у вас? Вы на месте?
— Да, я звоню из Дариена. Что случилось?
— Где случилось?
— Здесь, в Дариене. Кто отпустил людей?
— Отпустил? О чем вы говорите?
— Кто-то отпустил людей около половины седьмого! Почему?
— Никто никого не отпускал, Боннер! О чем, черт побери, вы говорите?
— Но здесь нет людей из безопасности!
— Поищите, майор! Они должны быть! Может, им просто не хочется, чтобы вы их видели?..
— Я же говорю вам, их пет! Они уехали! Знаете сотрудника по имени Кэллахен?
— Минуту, взгляну на документы... Да, есть такой... Кэллахен и еще Эллис... Они должны быть на посту до двух часов...
— Ни на каком посту их нет, черт возьми, нет! Кто-то позвонил Кэллахену из Вашингтона, в половине восьмого, и он уехал! Сказал сестре, что эту ночь они проведут вне больницы!
— Да они что там, с ума посходили! Никто никого не отпускал! Я бы знал об этом! Я бы отметил в журнале...
— Вы хотите сказать, Что Кэллахен солгал? Его же нет, вы уж мне поверьте! Ни его, ни второго.
— Но какой же ему смысл лгать?.. С другой стороны, уйти с поста он может, только получив разрешение. Нет, он не мог этого сделать...
— Почему не мог?
— Видите ли, это целая процедура... К тому же пароль меняется каждые двадцать четыре часа и хранится в секрете. Сотрудник, прежде чем выполнить инструкцию, обязан услышать пароль и ответить на него. Уж вы-то знаете, майор...
— В таком случае кто-то получил доступ к вашим паролям и заставил сотрудников покинуть свои посты!
— Но это просто безумие!
— Послушайте, я не собираюсь сейчас дискутировать с вами по этому поводу, высылайте-ка лучше новую охрану.
— Но они приедут только к двум часам...
— Не к двум, а сейчас!
— Но как же я их найду? Они шляются, где им заблагорассудится.
— Высылайте тех, кто есть под рукой! Через пятнадцать минут они должны быть на посту! Не важно, кто это будет... И найдите того, кто звонил Кэллахену!
— Полегче, майор, не вы нами командуете!
— Некому будет, командовать, если здесь произойдет что-нибудь серьезное.
— Эй, подождите-ка, а вы знаете, кто мог отпустить ребят?
— Кто?
— Сам Тривейн!
— В тот момент, когда звонили, он был в комнате своей жены...
— Но он мог отпустить их еще раньше... Может, Кэллахену звонили по личному вопросу? Ведь и у этих ребят есть жены и семьи... Правда, об этом никто обычно не помнит... А я помню.
— Все это чепуха, парень! Делайте то, что я вам сказал! Имейте в виду, я проверю!
С некоторым раздражением Боннер повесил трубку. И все же его не оставляло в покое предположение, высказанное дежурным. Если Энди и отпустил ребят, то лишь для того, чтобы послать их в другое место. Значит, что-то случилось. Иначе он и сам не уехал бы так быстро.
А если охранников отпустил не он?.. Кто же сделал это без разрешения их начальства?
Либо Энди решил установить ловушку, либо устранить ее...
Пол вернулся в приемную. Сестра встретила его улыбкой.
— Ну как? Все в порядке?
— Надеюсь. Вы очень помогли мне, мисс, но мне придется просить вас еще об одном одолжении... Скажите, у вас есть ночной сторож или охранник?
— Есть... Целых два!
Боннер спокойно попросил, чтобы они пока подежурили: один у комнаты миссис Тривейн, а другой — в холле. Из-за досадной ошибки в расписании его люди уехали, но очень скоро вместо них приедут другие и займут свои места.
— Понимаю, майор, — просто ответила девушка, и Боннер почувствовал, что она действительно все понимает.
— Вы сказали, комната два-двенадцать? Это, как видно, второй этаж... Я хотел бы зайти к миссис Тривейн. Можно?
— Конечно... Вверх и налево, в конце коридора. Мне позвонить ей?
— Если можно, не делайте этого...
— Хорошо, не буду...
— Благодарю вас... Вы очень любезны. Но я, кажется, уже говорил вам об этом?
Чем дольше смотрел майор на уверенное, милое лицо сестры, тем больше убеждался, что перед ним настоящий профессионал — такой же, как он. И она, разумеется, чувствует то же самое. В наши дни это такая редкость...
— Ну, я пошел.
Поднявшись на второй этаж, Боннер повернул налево и пошел в конец коридора. Дверь комнаты два-двенадцать была закрыта. Он постучал и, услышав голос Филис, вошел.
— Пол? Боже мой! — Она сидела в кресле и читала книгу.
— Филис, где Тривейн?
— Успокойтесь, Пол! — сказала Филис, но сама испугалась: в глазах майора она заметила тревогу, которой раньше никогда не замечала. — Я все знаю! Но вы ничего не понимаете! Закройте дверь, я все расскажу!
— Нет, это вы не понимаете, а у меня нет времени! Куда он уехал?
Пол смотрел на Филис и думал, что ей хочется оправдать в его глазах мужа. Он не хотел говорить ей об исчезновении охранников, как не хотел и слушать ее. Он закрыл дверь и подошел к креслу.
— Послушайте меня, Филис... Я хочу помочь Энди. Конечно, я чертовски взбесился, когда узнал об этой истории с клиникой, но об этом позже. Сейчас важно найти Энди.
— Что-нибудь случилось? — Страх Филис усилился. — У него неприятности?
— Не знаю. Может быть!
— Когда вы действительно не знали, вы не бросались за ним следом из Бойсе или Денвера... Так что же случилось?
— Пожалуйста, Филис! Скажите мне, где Энди!
— Он поехал назад, в Барнгет...
— Я не знаю местности. Какой дорогой? — Через Меррит-Паркуей... Это в полумиле отсюда. Сразу за клиникой налево. На Калибар-Лейн...