тца при инициации, но с небольшой прибавкой. Но этого можно ожидать в возрасте четырнадцати – пятнадцати лет, когда произойдёт естественный выброс силы, являвшийся «первым скачком» в её развитии, а вот при искусственной досрочной инициации ситуация могла сложиться по-разному.
Провозглашение наследником рода, а тем более – наследником императора, до естественной инициации считалось нежелательным – даже если магическая инициация и произойдёт, сила может оказаться слабоватой, и «просядет», посчитав носителя ещё не готовым к такой большой ответственности и затормозив дальнейшее развитие. Да, иногда, вызвав искусственную инициацию, можно было сорвать куш, когда магическая сила испытуемого из простых дворян сразу скакала за середину первого уровня или даже выше и в этом случае подчинённые, в силу особой ситуации, получали прирост собственной силы на десятую, а то и пятую часть – громадный прыжок для любого, обладающего магической силой. Но такие случаи были редки, гораздо чаще – сила «признавала» испытуемого незрелым и в результате досрочной искусственной инициации сила оказывалась «на донышке», надолго замирая на этой отметке. А ровесники между тем, естественно инициируясь, далеко уходили в отрыв по уровню магической силы от опрометчиво переоценившего свои возможности юноши или девушки. Естественно, причина, которая толкала на досрочную инициацию, всегда была чрезвычайной: если роду в ходе войны родов могло грозить уничтожение, то досрочная инициация могла прибавить сил всем в роду, а если в роду не оставалось мужчин для руководства и защиты, то и тут досрочная инициация даже в качестве «рядового бойца» была естественным выходом. Но в «обычных» условиях мало кто решался рисковать, предпочитая полагаться на естественное развитие ребёнка. Особенно с учётом того, что знаний о магической силе было всё ещё очень мало, рода в своих действиях полагались на противоречивые рекомендации учёных, предположения и догадки. И одним из обязательных условий успеха досрочной инициации считалась как раз уверенность инициируемого и его ближайших родичей в том, что другого выхода у них нет.
Наиболее информированные из присутствующей знати понимали, что такая чрезвычайная ситуация как раз и сложилась у Романовых, и решение о столь ранней инициации Александра Владимировича было во многом вынужденным: в западной зоне локального пограничного конфликта ситуация резко обострилась и складывалась не в пользу русских войск. Противники России, вроде бы не сговариваясь, практически синхронно вели подготовку к развертыванию войск и подтягивали тылы, а спорадические перестрелки, возникавшие ранее, превратились в многодневные бои, перераставшие в небольшие военные операции и грозившие стать полномасштабными военными действиями. Особенно сложной ситуация была на юго-западе, где массово применялась авиация и шёл интенсивный обмен ракетными ударами. Бросить все силы на это направление, чтобы погасить опасный локальный конфликт, Романовы тоже не могли – для этого нужно было перемещать значительные контингенты с других направлений, и как только наши войска ослабляли на каком-то участке границы давление на врагов, те начинали быстро наращивать огонь и старались продвинуться на нашу территорию. Казалось бы, каждый локальный конфликт с Россией вела отдельная страна, а то и просто конгломерат из разрозненных банд и «добровольцев», действовавших на территории ныне распавшихся государств, и каждая такая мини-война не зависела от других «ограниченных пограничных конфликтов», но скоординированность в действиях врагов заставляла быть предельно осторожными. Тяжело, когда стая шавок цепляется к медведю, раздёргивая его силы и не даёт передушить их поодиночке. В такой ситуации, помимо создания резервов, наращивания войск и вооружений, ещё одной «гирькой» на чашу весов противоборствующих армий можно было бросить увеличение магической силы сражающихся солдат и офицеров, которое они получат в случае, если инициация юного Романова пройдёт успешно. Тогда многие горячие головы вынуждены будут поостыть, так как столкнутся с армией, быстро набирающей магическую силу.
Зал был, как и всегда великолепен, и блиставшая знать терялась на его фоне – князья и генералы, губернаторы и сенаторы, духовенство и министры, думские деятели, многие с жёнами: а Романовы собрали весь цвет империи – лишь подчёркивали роскошь кремлёвского дворца и уровень мероприятия. Единственным отличием зала от его традиционного убранства была невысокая тумба, стоявшая на ковровой дорожке, расстеленной от трона к центру зала. На тумбу была уложена плоская металлическая плита, блестевшая тусклым матовым цветом. Провода, тянувшиеся от плиты к круглому прибору-измерителю, были дублирующей системой, дававшей точное цифровое значение уровня силы. Именно на этой плите молодой внук императора будет проходить инициацию, и полученный уровень силы станет для него и для всех Романовых приговором. Или поводом для гордости.
Владимир. Монастырь.
После литургии отец Игнатий обратился к пастве: – Сегодня, в День Святой Троицы мы особо просим у Господа спасения всех молящихся и об упокоении душ всех усопших. В этот день принято приглашать родных и близких, готовить праздничные лёгкие угощения. Я прошу вас молитвой и делом поддержать родственников православных, которые страдают за православие и вознести также свои молитвы за наше воинство. Продолжаются ограниченные пограничные конфликты, ОПК, и наши воины противостоят нашествию двунадесяти язы́ков, защищая рубежи Отечества и нашу православную веру. Там, где врагам удаётся продвинуться на Русскую землю, попирается православная вера, уничтожаются святыни, людей склоняют к переходу в католичество или впадению в ереси. Молитесь за наших солдат, пусть Бог сохранит их жизни, а офицеров наградит силой. Если у вас кто-то служит в зоне ограниченного пограничного конфликта – поддержите его. Если есть знакомые и друзья, у кого дети служат на границах Отечества – окажите им поддержку словом и делом. Помолитесь за тех, кто погиб и пусть их души упокоятся в мире. Воспитывайте детей в любви к России, верности императору, готовности встать на защиту отчих могил и родительского крова. Обращайтесь к Царю Небесному и Пресвятой Богородице – заступнице земли Русской, чтобы она покровом своим укрыла нашу землю, к покровителям русского воинства – святым Борису и Глебу. И они не оставят вас в ваших молитвах. Господи, храни наших воинов и даруй жизнь вечную в царствии небесном всем солдатам и офицерам, отдавшим свои жизни!
Отец Игнатий умел говорить просто и проникновенно. Я вот вырасту, а мне совсем немного осталось, чтобы стать взрослым, – тоже буду солдатом. Конюх дядя Толя меня джигитовке обучил, я и с саблей могу, и по стрельбе из лука призы беру на соревнованиях. Автомат вот только пока для меня слишком тяжелый. Монастырский кузнец дядя Виктор обещал мне саблю новую выковать, так как старая стала слишком маленькой для тренировок. Жаль, автомат нельзя выковать, дядя Толя говорит, что на ковку автомата лицензия нужна. «Лицензия» – негромко прошептал я незнакомое слово, покатав его во рту.
Распорядок в детском приюте в монастыре был не сложным: утром в школу, после обеда – занятия спортом и работа на подсобных хозяйствах и в помощь насельникам монастыря. Вечером – домашка и компьютеры. Начались летние каникулы, но и без школьных занятий ежедневный график был насыщенным: походы к отцу Игнатию, где я ежедневно два или три часа занимался языками, плюс ещё пара часов на языки школьной программы, помощь в работах в монастыре, выходы за травами на берег Нерли или даже в лес за Клязьму, и самостоятельное изучение языков вечером. Обязательными нужными делами было посещение конюшни дяди Толи и кузницы дяди Виктора. Они, хотя и работали на монастырь, жили за его пределами, на отшибе, ближе к берегу Нерли, и попасть к ним можно было, выскочив из монастыря через «нижнюю» калитку. Кони быстро привыкли к моим появлениям и встречали меня приветственным ржанием и похрапыванием, а я почти каждый день захватывал для них в монастырской трапезной кусочки сахара или хлеба. Поработав в конюшне, я ещё с час, под контролем и с советами дяди Толи, один или с другими пацанами занимался джигитовкой и шёл к расположенной рядом кузнице и там или старался помочь, поднося инструмент и подсыпая уголь в огонь, или брал лук и стрелял в мишени, установленные около кузни.
Нравилось мне и просто сидеть на скамейке рядом с горном и смотреть, как дядя Виктор работает. Особенно завораживало то, как нагреваясь, кусок металла окрашивается в ярко-огненные цвета.
– Смотри, вот, чуть-чуть ещё. Вот момент – цвет дошёл. Пора доставать, – и дядя Витя ловко выхватывал клещами раскалённую полосу металла и начинал ковку. Мне казалось, что его помощники из приютских, махавшие кувалдами, видели, насколько металл готов. Во всяком случае, головами кивали дружно. Для меня же этот «момент», когда железо «готово» к ковке, был непонятен – вот две секунды назад было «рано», а сейчас – «пора». Каких-то изменений цвета я не различал. Но был уверен, что дядя Витя видит тот момент, когда «пора». А как мне понять, что «пора» я пока не знал – кусок разогретого металла – не суп в монастырской столовой. На язык его не попробуешь.
Ещё больше дел у меня стало, когда у живущей при конюшне овчарки Красавки появились щенки: кормление «мелких» и игры с ними стали обязательным пунктом ежедневного расписания всех детей приюта. Вот и сегодня после учёбы у Игнатия я вернулся в монастырь, взял еды для Красавки и щенков и побежал к калитке.
Кремль.
Легкий шум, создаваемый знатью в Александровском зале, стих, когда из динамиков раздался голос: – Его императорское величество Николай Петрович Романов, его императорское высочество наследник престола Владимир Николаевич Романов, его императорское высочество цесаревич Александр Владимирович Романов, его святейшество, патриарх Всея Руси отец Филарет.
Знать замерла, переваривая впервые публично произнесённую формулировку «цесаревич» в отношении не сына императора, а его внука: обычно в титулатуре Владимира Николаевича «наследник престола» и «цесаревич» перечислялись подряд и считались синонимами…