Оксана, внимательно слушавшая мужа, согласно кивнула, но щёлкнула его по носу: – Лысину на себе не показывай. Помню Давидовых, дружны не были, но знакомство водили.
– Он специалист очень хорошего уровня, – продолжал супруг, – мы как-то к нему обращались, и он нам советы давал по выбору районов для культивации трав для чайных сборов. И дети все такие же – ботаники чистейшей воды, на травках и зверюшках помешанные. Ну, так вот, как Андрей говорит: он после занятий пошел на лицейский полигон и по дороге услышал голоса – крики, повизгивания, ругань. Заподозрил что-то неладное; оставаться в стороне от кипиша, как ты знаешь – не его, ну и пошёл на звуки. Увидел, что трое лицеистов окружили четвёртого и шпыняют его. Попытался их образумить, призвав решать проблемы в соответствии с дуэльным кодексом. Те, будучи в запале и в явном численном превосходстве, в ответ ему сказали, где они видели регламенты, дуэльный кодекс и конкретно его. Андрей, конечно, в этой ситуации навешал люлей этим троим, и пошёл дальше. Я ему попытался объяснить, что не надо было прибегать к кулакам, а постараться найти новые аргументы. На что он ответил, что времени у него не было, к тому же добрым словом и хуком слева можно сделать гораздо больше, чем просто добрым словом. Причём, у него реально левый хук сильный – он же левша и тренируется постоянно. Единственное, что его расстроило в этой ситуации – куда-то надо девать нового друга: спасённый им Матвей Давидов считает, что он теперь должник и пытается оказать Андрею какую-нибудь услугу – постоянно суетится рядом. По учёбе Андрею помогать не нужно, он со всем сам справляется и другим помогает, вот и ломает голову, куда бы пристроить новоявленного приятеля, чтобы тот не мучился, думая, что он задолжал.
Владимир. Лицей.
То, что стоящий в очереди за мной в столовой, нарывается на конфликт, я понял не сразу. Вначале он пару раз локтём задел меня; не дождавшись моей реакции, – слегка толкнул. Потом уже грубо обратился ко мне: – Поаккуратнее локтями, не толкайся, люди сзади стоят.
Только тогда я на него обратил внимание: так-то небольшая суета в столовой была постоянно, и, если кого-то и задевали около стеллажей, это «не считалось» – все же спешат побыстрее пообедать и что-то успеть за перерыв сделать. Обернувшись, я ответил: – Прошу прощения. Извините, если причинил Вам неудобство. Я не я, когда голоден.
Шутка, сопровождённая самой доброй из таблицы моих улыбок, во всех случаях конфликт бы полностью исчерпала. Только не в этот раз.
Криво ухмыльнувшись, Эдуард Полуэктин, которого я и вспомнил по этой ухмылке, кивнул вниз: – Ноги все мне оттоптал, я-то ходить в грязной обуви не привык, где её почистишь?
Вот тут я и понял, что дуэли не миновать – и на его лакированных туфлях не было ни пылинки, и извинения я уже принёс, а он продолжает на меня давить. Значит, однозначно настроен на поединок. И скорее всего, я в нём проиграю – Полуэктин считался одним из лучших бойцов лицея: будучи восьмиклассником, на его счету были победы и над девяти- и даже над десятиклассниками. Как-то видел его на стадионе – и рукомашеством он неплохо умел, и саблей владел на высоком уровне. А учитывая его превосходство в массе и росте, шансов у меня не было. Но ритуал обязывает строгого соблюдения, поэтому я вновь повернулся к нему: – Если Вы считаете, что моих извинений недостаточно, готов удовлетворить иным способом.
Полуэктин снова ухмыльнулся и спросил: – На дуэль меня вызываешь?
Я отзеркалил его улыбку и повторил: – Готов удовлетворить Ваши претензии.
Кривоватая улыбка подсдулась, а значит, он рассчитывал на вызов с моей стороны, чтобы самому выбрать беспроигрышный тип поединка. Хотя, он в любом виде поединка будет изначально с форой…
– Вызываю. Назови вид оружия, – вновь ухмыльнулся он.
– Я отвечу в установленные сроки.
Полуэктин развернулся и ушёл, а я набрал еды на поднос, и, ковыряясь вилкой в котлете, размышлял: что такое произошло в выходные, что в полдень понедельника он объявил на меня охоту? Или тот не оконченный конфликт в коридоре шёл с его подачи, и теперь он его «закрывает» таким образом? Или я ему где-то в другом месте дорогу перешёл? Или он тоже глаз положил на мою соседку по парте? И что вообще теперь делать? Хотя, понятно, что: в течение трёх дней я должен выбрать оружие и дать ему ответ. И у него, в случае необходимости, будет три дня на подготовку. А если ему готовиться не нужно, то дуэль можно в тот же день и провести.
– Ну, побьёт – так побьёт, – решил я для себя, – за одного битого двух небитых дают, так что в принципе, исходя из учёбы на коммерческом направлении, после такой дуэли моя цена даже вырастет – ровно в два раза.
– Угу, – согласно кивнул Матвей Давидов, сидевший напротив, – Эдуард Полуэктин в дворянских группах считается одним из сильнейших дуэлянтов. И подстроил он всё грамотно, сказывается опыт: ты его вроде как толкнул, потом на ногу наступил. Ты извинился, то есть признал свою вину, а он извинения не принял – это достаточное основание для дуэли даже со старшеклассником.
За несколько дней после «спасения» Давида я уже привык, что во внеурочное время он пытается попасть мне на глаза и как-то продемонстрировать свою полезность. К сожалению, найти какое-то из его реально нужных и полезных свойств оказалось труднее, чем вытащить его тогда из начинавшегося избиения. Его любовь к мышкам, чертополоху и всему, что росло или двигалось, меня не интересовала – по минимуму я сам в этом разбирался, а больше, за неимением времени, интересоваться было некогда. И лишь несколько дней спустя, в каком-то из разговоров он «вывалил» подробную справку на одного из лицеистов. Оказалось, что он знает практически всех. Причём, и их семьи, и занятия, и много ещё чего.
– Мы же всем родом, ещё с прадедушки, в губернском департаменте сельского хозяйства служим. У всех графов и баронов – земли, у многих дворян – поместья, кто помельче – загородные дачи и земельные участки. Продают-покупают-распахивают, новые проекты начинают. А уж когда земля в наследство переходит – её поделить надо: это особая песня, эта партия соло не поётся, как минимум хор многоголосый. Бумаги крутятся тоннами, нотариусы и юристы суетятся, без конца выезды на местность – у нас в семье и за ужином, и после него дела обсуждаются. Вот я и поднабрался. И в лицее мне частенько перепадает, а знать от кого – нужно. И не только в лицо, но и по фамилии, – сделал он глубокомысленный вывод.
Перед уроком Светка меня успокоила, сообщив «по секрету», что «Полуэктин придурок» и «в гробу она такого видала в белых тапочках», и вообще, она с ним официально не знакома и знать его не хочет. Значит, вариант приступа ревности с его стороны отпадает. Но та же Светка подтвердила мои опасения: – Эдик-то, это не наш Серёга, с ним запросто не справиться. Он неделю назад девятиклассника в конном поединке на саблях за несколько минут уделал, что тот с лошади свалился. Ты лучше сразу, как поединок начнётся, ляг, тогда и не больно будет, и без травм. Так, пнёт тебя пару раз.
Я обернулся к своей соседке по парте: – Спасибо тебе Света, за веру в меня и дельные советы.
Она фыркнула в ответ: – Обращайся, если что.
Владимир. Дом Перловых.
В этот раз к размышлениям о предстоящей дуэли я привлёк даже Васю и Борю Перловых, но мозговой штурм ещё раз показал, что шансов у меня немного. Точнее, как сказал Василий – их вообще нет. Он Полуэктина знал давно. Так что его мнению можно было доверять.
Ничего не дало и изучение дуэльного кодекса – куда не глянь в таблицу с видами дуэлей и их правилами – везде у Полуэктина было преимущество, а его высокий рост и солидная масса делали это преимущество подавляющим.
Вторник прошёл в стандартной учебе, привычных тренировках и работах. Но мысль о поединке меня не оставляла, и у меня оставался всего один день – не позже четверга я должен дать ответ на вызов. Но мыслей не было совсем. Я склонялся в пользу обычной борьбы – так я быстро отгребу и время зря не потеряю. Да и подёргаться немного смогу – школа братьев Окиновых неплохо мой уровень подняла.
***
– Сынок, вставай, пора.
– Мама, ночь ещё.
– В храм пора, на службу. Пасха же. Вот я и яички приготовила, как ты любишь, без рисунков, просто в луковой шелухе варёные, посмотри, как ярко покрасились. Давай с тобой сразимся. Выбирай, какое понравится.
Я взял ещё теплое яйцо, которое приятно грело руку, и аккуратно обхватил его, оставив маме для удара только самый носик.
Я видел, что мама мне подыгрывает, она своё яйцо взяла за острую часть, а тупой ударила по моему́ яйцу: все же знают, что тупая сторона яйца всегда разбивается, если по ней ударить острой. Но в этот раз разбилось моё яйцо. Но я не расстроился: – Ух ты, надо же. Разбилось. А не должно.
– Вот так получилось. Бывает, что и тупое выигрывает у острого. Сейчас папа соберётся, и все вместе пойдём в храм…
– Папка! – я аж подскочил на кровати.
И проснулся.
Слёзы в два ручья хлынули из глаз. Они текли и текли, я вначале закусывал пальцы и ладони, чтобы не было слышно моих всхлипов, а ещё достал майку из ящика, и утирал ею глаза, чтобы не намочить подушку. Потом майку стал и прикусывать. Очень не хотелось, чтобы дядя Гена и тётя Оксана слышали мой плач.
Я не спал, наверное, часа два, и просто лежал в кровати. Понемногу успокоившись, я лёг досыпать, подумав, что в выходные нужно будет поспать подольше, чтобы полностью восстановиться перед очередной неделей.
– А ещё – дуэль, – подумал я засыпая.
Тем не менее, как и обычно, я проснулся за пару минут до звонка будильника, оделся и по-быстрому умывшись, выскочил на улицу.
Младшие Перловы уже разминались на улице, я помахал им рукой, и выстроившись гуськом, – а место во главе колонны они безоговорочно отдали мне, мы трусцой побежали к задней калитке.
И вдруг меня буквально пронзила мысль: бывает, что и тупое выигрывает у острого. ТУПЫЕ СТРЕЛЫ! Я притормозил, задумавшись, и тут же на бегу, не успев затормозить, меня сзади подтолкнула Катя, потом последовало ещё два небольших толчка – от Василия и Бориса и недовольный голос Юли – чё встали-то, уснули, что ли?