влению таблеток, и фармацевты минобороны продолжают заниматься исследованием таблеток. В целом, наш вывод таков: Гефт утаил от русских ту часть информации, по которой у них нет данных, что она ему известна, а это говорит в пользу того, что его побег из России был искренним порывом, но разочаровавшись в действиях германской разведки и их правительства, он решил вернуться, надеясь вымолить прощение.
– Готов Вас поддержать, дорогой коллега, – в беседу включился Петер Моор, руководитель Ми-6. Он возликовал сразу же, как Маккэлм открыл рот, взяв на себя лидерство в беседе: значит, и на заседании Тайного Совета Кеннету выступать первым. Если его доклад воспримут положительно – Петер его поддержит. А если нет – успеет перестроиться и доложить в новом ключе.
– Выводы наших специалистов полностью совпадают с озвученными Вами, – в России прошли аресты среди нашей агентуры, которая перепроверяла данные об оборонительной инфраструктуре русских на юге страны. Что касается контролёров, направлявшихся на поиск подземных авиационных баз, то ни один из них не задержан. Более того, проверяя по спутниковым снимкам заброшенные горные разработки в южных районах России, мы самостоятельно обнаружили ещё один подземный авиационный комплекс. Гефт упоминал, что ему известно местонахождение только двух баз, и он же утверждал, что в реальности их больше. Как видите, нам удалось найти подтверждение этому. Полностью согласен и с Вашим выводом о том, что Гефт смог договориться с русскими о помиловании, а возможно, его и запугали, надавив через род и семью. У русских вообще очень консервативные, устаревшие представления о родственных связях. И вера какая-то дикая. Варвары.
Бурятия. Улан-Удэ.
Когда на дне рождения князь Окинов рассказывал мне о возможности «пострелять» и «позаниматься военкой» на зимних каникулах, в моём представлении это выглядело как периодические походы в тир и какие-то занятия в спортзале.
В реальности всё оказалось гораздо интереснее и круче: рядом с загородным имением рода находился полигон, где для шестнадцати-семнадцатилетних парней – свежего набора в службу охраны рода Окиновых, – на целый месяц были организованы занятия. Из них сформировали взвод, а во главе отделений и инструкторами были сержанты, недавно побывавшие в зонах пограничных конфликтов.
Из подраставших Окиновых и Перловых сформировали ещё одно отделение, где Семёна назначили заместителем командира отделения, как мне пояснили, – для углубления и развития командирских навыков. Жили мы в загородном поместье, но сразу после раннего подъёма прибегали на полигон и вместе со взводом новобранцев наматывали круги по стадиону и проводили занятия на полосе препятствий, после чего шли на завтрак. Дальше – занятия в классах и на воздухе: оборона опорного пункта, захват опорного пункта, передвижение по местности и в населённом пункте, маскировка, организация лагеря и быт в полевых условиях, освоение оружия, индивидуальные действия в разных ситуациях – тем было не так много, но инструктора утверждали, что это – самое актуальное. А любые сомнения пресекали короткой формулой: командир всегда прав! И по каждому виду подготовки – еженедельные зачёты и обещание комплексного экзамена в конце учёбы. Для нас нормативы и зачёты были не так важны, хотя мы все и старались. Но для нас получить плохой результат – умаление чести. А вот для рядового состава взвода каждая оценка шла в личное дело и, в конечном счёте, влияла на то, какую должность и какую специализацию получит каждый из соискателей. И какая зарплата будет у него вследствие этого.
Я вообще удивлялся, как часто люди обсуждают денежные вопросы – что можно купить, а что – пока нельзя; как лучше взять кредит и как грамотнее его погасить, какие подарки можно себе позволить, а какие – слишком роскошные. Живя в приюте, я даже не задумывался о том, что у кого-то, при этом не больного, не убогого, не очень старого, – может не хватать денег на еду. Необычно было слышать, когда в ответ на приглашение «посидеть вечером в кафе» приглашаемый мог ответить, что только через неделю, после аванса. За время жизни у Перловых я гораздо больше узнал про деньги, научился их распределять и пользоваться, но ещё смутно представлял себе многие финансовые вопросы.
Было видно, что многие новобранцы выбрали службу в охране Окиновых именно в силу хорошей зарплаты, которую они будут получать. И именно они были самыми исполнительными и упорно вгрызались во все предметы, чтобы хорошо сдать экзамены.
Помимо «обычной» стрельбы из автомата, с нами занимались два ненца, натаскивавшие нас на снайперскую стрельбу и в целом обучавшие снайперской работе. И прежде чем мы начали стрелять, они больше недели тренировали нас организовывать работу снайперской группы, выбирать позицию, маскироваться, находить позиции вражеских снайперов.
– Ты, Андрей, однако, умный и сильный. А снайпер должен быть хитрый и выносливый. Я один раз сидел в засаде и очень умный снайпер на меня охотился, а я на него. Дело было, однако, летом, около реки. Комары везде летают, где-то небольшими тучками собираются и как будто танцуют. И около меня и моего напарника-наблюдателя тоже летают – потому что ненец хитрый, он специальной травы насушил, и ею мы натирались. Комары, однако, такую траву не любят, не кусают нас, но и не улетают далеко. Так мы и жили с комарами – они нас не трогают, мы – их не трогаем. А на противоположном берегу, между двумя кустами, комары не летают. И ненец думает – что-то их отпугивает. А что может их отпугнуть, как не пшикалка из химии. Лежал я смотрел, думал. Крепко думал, однако. Если там снайпер, то ему, однако, наш берег видеть надо, хороший обзор должен быть. И самому не сильно выглядывать. И должно быть удобно из винтовки стрелять. Примерно подумал-подумал, зарядил разрывную пулю и выстрелил туда, где туловище должно лежать. Слышу, негромкий вскрик. И я туда ещё два раза выстрелил. И сам, однако, вместе с помощником-наблюдателем, потихоньку отползать назад начал. Обиделся тогда поляк на меня, однако. Мина стал бросать. Беспилотники, специальные, зажигательные, как туча комаров полетели и стали по берегу падать, чтобы кусты и траву выжечь. Но нас там уже не было. И моих двух помощников тоже – второй помощник у нас за небо отвечал, он чуть подальше сидел и когда было нужно, свои беспилотники для наблюдения запускал. Нас уже в столовой поросёнком кормили – за каждого вражеского снайпера в полку поросёнка делают. Я за свою службу, однако, шесть поросят ел – а значит, шесть снайперов снял. Сколько бы они наших солдат и офицеров положили, если бы по-прежнему землю поганили?
Глава 31
По дороге из Москвы во Владимир.
Закончив петлять по московским улицам, колонна их трёх автомобилей выскочила на шоссе и стала уверенно разгоняться. Передняя и задняя машины были черными «Волгами» в дорогой комплектации, а между ними рычал своим мощным двигателем серебристый «Аурус».
Сидевшие в «Аурусе» начальник службы внешней разведки Николай Николаевич Грачёв и недавно вернувшийся с опасной операции Николай Артурович Гефт вначале молчали – Гефт с любопытством смотрел в окно на утреннюю Москву, а Грачёв тактично молчал. Когда же колонна выскочила на шоссе и взяла курс на северо-восток, Гефт оторвался от созерцания мелькавших микрорайонов и парков и повернулся к начальнику:
– Поздравляю, товарищ полковник. Видишь, день не виделись, а уже на звезду больше, – Грачёв пожал руку Гефт, – когда обмыть, определяй сам.
– Спасибо за хлопоты.
– Мы заранее подсуетились, поэтому и получилось быстро. Как только операция в Берлине вышла на финишную прямую, запустили представление на очередное звание. С остальным сложнее. Император согласовал присвоение тебе Героя, наградная комиссия тоже за, но пока все бумаги пройдут, ещё месяц, а то и два надо, не меньше.
– И всё же мне не очень понятна вся глубина замысла. Такой объём материалов им слили через меня. Понимаю, в ходе операции добыли много, но остались ли мы в выигрыше?
– Ещё и в каком. Более трёхсот предателей по всей стране. И некоторые продолжают давать показания, и мы выходим на более высокие уровни, чем рядовые исполнители. Ты же слышал, что граф Аркадий Дворкович застрелился?
– Слышал – откликнулся Гефт. Это как-то связано?
– Не успели мы собрать достаточно доказательств, чтобы однозначно можно было доложить государю о его предательстве, а эта сука чувствовала, что земля под ногами горит. Вот и решил проблему таким образом. А, может быть, и помогли ему – очень уж подозрительно получилось: закрылся в ванне, набрал воды и повесился на шарфе – да, повесился; про пулю в висок – это официальная версия: не положено графам таким низким способом уходить из жизни. Ну, для него это даже лучше чем пуля: собаке – собачья смерть!
– А уровни силы?
– Ну, их не так легко скрыть, есть много косвенных признаков, по которым примерно определяется, так что общую ситуацию по уровням магической силы нашей аристократии на западе представляют. У тебя были просто точные цифры. Но у нас ведь цесаревич в конце лета на следующую ступень перешёл, и естественно, все прибавили в силе. К тому же, у нас от цесаревича и наследник, и император немного прибавили, а от них – все остальные. А данные ты уносил – старые, когда ещё от инициации цесаревича прибавка не пошла. У кого точных данных с измерениями нет, пересчитывают с ошибкой, и со временем ошибка накапливается, и она у них уже образовалась.
– Идём дальше – продолжил Грачёв: схемы укреплений. Их же и объезжала комиссия, в которую ты входил, чтобы разработать проект модернизации и создания новой линии, а старую – частично в резерв вывести, частично на металлолом пустить. Военная техника постоянно развивается и имеющиеся сооружения морально и технически устарели, и солдат в случае начала боевых действий защищать будут плохо. Практически все объекты нужно модернизировать, а какие-то сносить и вместо них строить новые, по современным требованиям. А параллельно будет создаваться ещё одна линия укреплений – мы на многих участках продвинулись в ходе боестолкновений, нужно это в бетоне закрепить. И уже всё делается. Так что и там мы потеряли немного.