е в гости.
Соня проснулась от необъяснимой тревоги и с удивлением обнаружила себя сидящей в кресле в абсолютной темноте ванной комнаты.
«Что-то у меня появилась привычка засыпать в самых неподходящих местах».
Ее сильно знобило, наверное, опять поднялась температура. Она посильнее закуталась в шерстяной плед и внезапно насторожилась.
Соне показалось, что в квартире, кроме нее, есть еще кто-то. В голове страшно шумело, и чем сильнее она прислушивалась, тем отчетливее слышала только гул в собственном черепке.
Неожиданно послышался хруст раздавленного стекла.
«Разбитая ваза в коридоре», – с ужасом догадалась Соня.
Значит, ей не показалось, но кто это?
Внезапно Соня вспомнила Синицына и задушенную Светку и просто помертвела от страха. В боевиках, которые Соня очень любила в ранней юности, ослепительные красотки в таких ситуациях блестяще справлялись с проблемой. Либо они сами голыми руками убивали мужчину-головореза, либо «внезапно» («совершенно случайно») на помощь приходил не менее ослепительный красавец-спаситель. Но что делать в реальной жизни, Соня не знала.
Помощи со стороны не предвиделась, а просто сидеть и ждать смерти было крайне глупо.
Соня в панике искала выход из создавшейся ситуации, но ничего так и не смогла придумать. Осталось положиться на судьбу.
Соня осторожно сдернула с крючка большое махровое полотенце и банный халат, небрежно побросала их сверху на плед и уселась на кресло с ногами. Стараясь производить как можно меньше шума, она натянула созданную конструкцию на голову и замерла в надежде, что со стороны ее можно принять за сваленное в кучу белье.
Сердце билось о грудную клетку с таким грохотом, что Соня совершенно ничего не слышала. В ожидании время тянулось как резиновое. Под теплым пледом было страшно жарко и душно, пот струился по Сониному лицу и разъедал глаза. Она полностью утратила ориентацию во времени и не могла сообразить, сколько прошло – десять минут или десять часов.
Наконец дверь ванной комнаты тихонько скрипнула, и волна свежего воздуха добралась до распаренного Сониного лица. Кто-то, кто бы это ни был, разглядывал ванную комнату и не спешил уходить.
Дикий ужас просто сковал Сонино тело. Она не могла пошевелить ни рукой, ни ногой. Затем дверь снова тихонечко скрипнула и закрылась.
Через мгновение хлопнула входная дверь. Соня все еще сидела неподвижно, не в силах поверить в происходящее.
Прошло еще полчаса, прежде чем она решилась наконец выбраться из ванной комнаты.
Соня медленно, словно идя по минному полю, дошла до комнаты и остановилась в дверях.
Все было как всегда. Никаких разбросанных вещей и следов пребывания чужого. Даже ничего не украли.
«Значит, это были не воры. Тогда что им было нужно?»
Ответ напрашивался сам собой.
Только не «что», а «кто». Незваным гостям зачем-то понадобилась она, собственной персоной.
Соня поднялась и решительно направилась в коридор. На полу все еще валялась разбитая, казалось, вечность назад ваза. Однако часть осколков была кем-то раздавлена.
«Как же он открыл дверь?»
Соня точно помнила, что захлопнула дверь на защелку и закрыла на нижний замок.
«Предположим, защелку он, – она подумала о странном госте, – открыть мог простой отмычкой. Но с замком пришлось бы повозиться. Значит, на нем должны остаться какие-нибудь следы».
Соня открыла входную дверь и внимательно начала рассматривать нижний замок. Никаких царапин или вмятин не было, не повреждена была и обивка вокруг замка.
«Итак, – подытожила Соня, – у него был ключ от моей квартиры».
Сейчас ей стало по-настоящему страшно.
«И что я теперь должна делать?»
Голова страшно болела, и непрерывно шумело в ушах.
Она осторожно переступила через битое стекло и направилась на кухню. Взяла со стола горсть таблеток и разжевала, совершенно не ощущая чудовищную горечь во рту.
«Надо где-то отсидеться, дома сейчас опасно. Подождать, пока я выздоровлю, а уж потом все проанализировать и решить, что делать дальше».
Соня взяла телефон и не задумываясь набрала Иркин номер.
«В конце концов, у нее двухкомнатная квартира, живет одна, тем более что последний месяц она чуть ли не каждую ночь ночевала у меня. Ирка мне просто обязана отплатить тем же».
Трубку долго не брали, и Соня испуганно взглянула на часы – семь утра.
«Сегодня же выходной! Она, конечно, еще спит, а телефон отключен. Значит, придется приехать без звонка. Сама-то Ирка никогда не предупреждает о своем приходе».
Соня умылась, почистила зубы и достала с антресолей большую спортивную сумку.
«Черт его знает, когда я вернусь домой».
Быстро, словно за ней кто-то гонится, она начала сбрасывать в сумку теплые вещи, белье, лекарства и все свои документы.
Немного подумав, залезла на шкаф и вытащила из альбома фотографию, на которой они были вместе с Кириллом.
«Ну вот и все».
Соня обвела прощальным взглядом комнату.
«Я скоро вернусь», – сказала она плюшевой обезьянке, висевшей на зеркале в прихожей.
Про повестку в полицию, лежавшую на кухне, она так и не вспомнила.
Когда темнота рассеялась, Денисов увидел, что находится в большой светлой комнате. Потолок и стены были красиво отделаны темным деревом, а рядом в камине потрескивал огонь. Повернув голову, он увидел жену, которая спала, положив под голову руку, на медвежьей шкуре около камина.
Осторожно, стараясь не шуметь, он подошел к ней и опустился рядом.
Мышка тихо сопела, по-детски приоткрыв рот. Сюда, в Кран-Монтаны, небольшой городок в самом сердце Швейцарских Альп, они приехали рано утром. Супруги Денисовы решили провести медовый месяц среди величественных гор, прозрачного неба и чарующего, ослепительно-белого снега. Внезапно сердце неприятно заныло, и он снова начал прокручивать в уме недавние события…
За весь трехчасовой перелет от Москвы до Женевы Денисов мирно проспал лишь первые полчаса, а вот жена так и не сомкнула глаз.
Во время взлета она словно ребенок припала к иллюминатору, через секунду толкая Денисова в бок.
– Посмотри, какая красотища!
Из Москвы самолет отбывал ночью и теперь за бортом набирающего высоту лайнера переливалась всеми цветами радуги, пленяла и очаровывала ночная Москва.
Вскоре они поднялись выше кучевых, плотных облаков, и земля пропала из виду. Жена тихонько вздохнула и повернулась к Денисову. Но тот уже крепко спал.
Мышке спать не хотелось совершенно, она все еще пребывала в радостной эйфории, как от прошедшей свадьбы, так и от предстоящего медового месяца.
Через какое-то время самолет здорово тряхнуло, и Денисов открыл глаза. Спросонья он не сразу сообразил, что жены рядом нет, и машинально протянул руку вправо. К его удивлению, кресло оказалось пустым.
«В туалет она, что ли, ушла?» – внезапно разволновавшись, подумал Денисов.
Как на иголках, подождал пару минут, потом поднялся с кресла и направился в сторону ближайшей уборной. Однако, не пройдя и двух шагов, он услышал оживленный голос Мышки.
Судорожно повернув голову, он увидел ее сидящей рядом со смазливым брюнетом в бордовом свитере. Жена смеялась, запрокинув голову, а этот хмырь что-то шептал ей прямо в ухо.
Ревность ослепила Денисова, в два прыжка добравшись до кресла, на котором она сидела, он грубо схватил ее за предплечье:
– Что ты тут делаешь?
Мышка вздрогнула и подняла на него прекрасные глаза, полные искреннего удивления.
– Дорогой? Ты уже проснулся?
– А ты рассчитывала, что я просплю дольше? – От гнева Денисов не соображал, что говорит. – Я что, испортил тебе планы на вечер, пардон, на ночь?
Жена сильно побледнела и испуганно произнесла:
– Что ты говоришь? Я встретила здесь Славу. – Она кивнула в сторону напряженно молчавшего брюнета. – Он мой бывший одногруппник.
– Что за одногруппник?! – Денисов никак не мог успокоиться.
– Мы учились вместе в институте. – Голос смазливого друга юности оказался на удивление очень приятным. – Логинов Слава! – И он протянул Денисову руку.
Денисов вяло пожал протянутую руку, с раздражением отметив, что рука у «Логинова Славы» твердая и сильная.
– Пошли на место, – скомандовал он застывшей в неестественной позе жене и, не оглядываясь, пошел назад. Снова уселся в свое кресло и стал напряженно ждать Мышку. Конечно, он слегка переборщил.
«Ничего, – успокаивал он сам себя, – сейчас я ее поцелую, и все забудется».
Но прошло пять минут, десять, а жена все не шла.
Денисов почувствовал, как новая вспышка бешенства пронзила ему голову.
Он резко вскочил, ударившись коленом о выпавший из кресла напротив столик, и, потирая на ходу ушибленное место, метнулся в сторону смазливого брюнета.
К удивлению Денисова, ублюдочный одногруппник крепко спал, и Мышки с ним рядом не было.
В панике он выбежал из салона первого класса, в котором у них были билеты, и нос к носу столкнулся с женой. Она стояла, прислонившись спиной к двери второго туалета, и нервно курила сигарету.
– Не знал, что ты еще и куришь… – Разъяренный Денисов ничего умнее не придумал.
– А что еще? – незнакомо холодным голосом спросила Мышка, делая очередную затяжку.
– Ну, про первого мужа я знаю, а вот скольких любовников ты от меня скрыла? – Денисов был готов разреветься.
Жена как от боли поморщилась и наотмашь ударила его по лицу:
– Ничтожество!
Денисов схватил ее тонкую руку и сжал изо всех сил. Ему, бывшему боксеру, почти профессионалу, стоило нажать еще чуть-чуть и раздался бы хруст раздавленной кости.
Жена напряженно замерла, но руку не вырывала, только по надтреснутому голосу он понял, как ей сейчас больно, и скорее больно морально, чем физически.
– Хочешь дать сдачи?
Денисов вздрогнул от ее глухого голоса, и пелена спала с глаз. Он увидел перед собой смертельно бледную испуганную женщину, которую любил больше всего на свете. По ее щекам текли слезы.