– Прости. – Денисов отпустил ее руку. – Я никогда тебя не ударю, – закончил он несколько горячее, чем рассчитывал.
– Если ты меня ударишь, я от тебя уйду.
Жена отодвинула его с прохода и вернулась в салон. С опущенной головой он поплелся следом, но как только Мышка уселась в свое кресло, она тотчас закрыла глаза.
«Ничего, – утешил себя Денисов, – попрошу прощения еще раз, когда она проснется».
В конце концов они помирились, но привкус горечи в их отношениях сохраняется до сих пор.
На тонкой почти прозрачной руке жены переливался всеми оттенками лилово-синего огромный синяк.
Он вздрогнул и отвел глаза.
«Что на меня нашло?»
Денисов точно помнил, что в то мгновение мог запросто убить Мышку, настолько ослепила его жгучая ревность.
Денисов поднялся и сходил за теплым пледом. Осторожно, стараясь не разбудить жену, он закрыл ей ноги и еще долго сидел неподвижно. Потом судорожно вздохнул и решительно направился к двери.
«Она проснется, увидит, что меня нет, и, конечно, испугается. Но мне надо, обязательно надо побыть одному и обдумать все то, что произошло в самолете. И вообще, мне надо выпить!»
Однако Денисов в последний момент передумал и снова вернулся к камину. Из кармана вытащил шариковую ручку и блокнот, вырвал страницу и, неловко прижимая блокнот к бедру, коряво написал на листе бумаги: «Я внизу, в баре». Немного подумал и добавил: «Люблю. Муж».
Светлана Федоровна уже почти подходила к главному корпусу, когда сзади раздался глухой стук. Не понимая, что бы это могло быть, она обернулась. Денисов, пациент из 25-й палаты, лежал на спине, нелепо раскинув в стороны руки. Голова его упиралась в один из больших белых камней, которыми были вымощены края прогулочной тропинки.
«Еще чего не хватало! Так он мне все работу угробит! Рано тебе еще умирать, рано!» – испугалась Светлана и побежала к Денисову.
– Позовите санитаров! – крикнула она выбежавшей посмотреть, что случилось, охране.
Через пару минут Денисова, надежно пристегнутого ремнями безопасности к носилкам, уже вносили в главный корпус.
Как только он очутился в спасительной прохладе небольшого фойе, то сразу же открыл глаза.
– Добро пожаловать! – ласково улыбнулась Светлана Федоровна, заметив, что больной пришел в себя.
– А где Мышка? – Он еще окончательно не отошел от своего недавнего видения.
– Мышка? У нас никогда не было мышей! – удивленно отозвался санитар, который нес носилки спереди.
Денисов наконец-то сообразил, где находится.
– Да я так, пошутил! – смущенно пролепетал он.
Светлана недовольно покосилась на больного.
«Ему становится все хуже. Пожалуй, тянуть больше некуда, и пора приниматься за работу».
– А сколько сейчас времени? – Денисов подпрыгнул как ужаленный. – У меня очень важный телефонный звонок после обеда. Мне обязательно надо позвонить! – Он не на шутку разволновался и мысленно добавил: «Звонка будет ждать посредник».
– Раз надо, значит, обязательно позвоните. – Светлана немного удивилась такой не свойственной Денисову горячности. – Сейчас только около одиннадцати. Уйма времени!
«Только бы у него, – подумал Денисов о неизвестном, специально нанятом для такого дела, исполнителе, – все получилось!»
Лена глубоко затянулась сигаретой и не спеша пригубила ледяное пиво. Вот уже два часа она ждет здесь мужа, которому срочно приспичило позвонить домой именно сегодня.
«Лялечка соскучился по мамочке». Лена с отвращением передернула плечами.
Ее он с собой, по непонятной причине, брать не захотел, ссылаясь на адскую жару на улице.
«Посиди в баре, выпей вина, зачем тебе таскаться по солнцепеку?»
«Заботливый!» – с раздражением подумала Лена и заказала еще одну кружку пива.
– Госпожа Герасимова! Госпожа Герасимова! – коверкая русские слова, прогнусавил бармен, пристально вглядываясь в полупустой зал.
До вечера еще было далеко, и больше половины столиков пустовали.
Лена прикурила новую сигарету и глубоко задумалась. В последние дни она не узнавала своего мужа. Он, всегда такой спокойный и покладистый, был явно чем-то обеспокоен. Ночами практически не спал, нервно ходил по номеру взад-вперед и непрерывно курил. Да и сама идея со вторым медовым месяцем скорее напоминала побег, чем запланированное путешествие. И эти дурацкие подарки… Свитер и пуховик? Ерунда какая-то…
– Госпожа Герасимова! Госпожа Герасимова! – не унимался смуглый бармен.
Лена очнулась и тряхнула головой.
«Господи, это же меня!»
– Я Герасимова. – Лена удивленно поднялась из-за стола.
– Что же вы молчите? Я вас уже полчаса кричу. – Бармен был явно не в духе. – Вам звонит муж. – Он протянул ей телефонную трубку.
Лена мысленно выругалась и подошла к стойке.
– Алло!
– Это я. – Юру было прекрасно слышно. – Где ты была? Я же сказал тебе, ждать в этом баре!
– Я задумалась.
– Ну-ну! – Муж, как обычно, был немногословен. – У меня небольшие проблемы. Приду очень поздно. Не жди меня и развлекайся вечером по своему усмотрению.
Лена не стала спрашивать, какие там у него проблемы, во-первых, все равно не скажет, а во-вторых, ей действительно все равно.
– Хорошо, – спокойно ответила Лена и положила трубку на рычаг.
Настроение резко взлетело вверх.
«Ура! Этого идиота не будет весь вечер!»
Лена расплатилась за выпивку и стремительно вышла из бара на раскаленную палящим солнцем улицу.
Она ненадолго вернулась в номер для того, чтобы сменить белую майку и шорты на светло-бежевую короткую юбку, выгодно оттеняющую длинные загорелые ноги, и кремовую кофточку с короткими рукавами. Лена собиралась провести этот вечер в Шарм-эль-Шейхе, в ближайшем от их отеля городе.
Через десять минут она уже сидела у окна в небольшом автобусе, который, плавно разворачиваясь со стоянки, понес ее в сторону предстоящих развлечений.
Лена не отводила от окна восхищенных глаз, все-таки в Египте она была первый раз в жизни.
Соня поставила неподъемную сумку на площадку и, тяжело дыша, прижалась лбом к Иркиной двери.
«Слава богу, добралась!»
Глаза слезились, словно в них насыпали песок, а голову сжимали раскаленные тиски.
Соня осторожно нажала на звонок и принялась терпеливо ждать.
Дверь не открывали. Она надавила еще раз посильнее и подошла прямо к глазку. Вдруг Ирка от кого-то скрывается, пускай видит, что пришли свои.
За дверью послышались осторожные шаги, потом снова все стихло.
«Неужели она меня не узнала?» Соня тихонечко постучала в дверь.
– Это я, Соня! Открывай скорее.
За дверью никакого движения. Соня начала терять терпение, после всего случившегося нервы были на грани срыва.
– Открывай немедленно! – Соня оглушительно забарабанила по металлической двери Иркиной квартиры.
Дверь так и не открылась, зато Соня услышала раздраженный Иркин голос:
– Кончай стучать! Я не одна!
«С очередным любовником», – усмехнулась Соня, но вздохнула с облегчением. Значит, Ирина все же дома и сейчас ее пустит.
– Я тихонечко посижу в маленькой комнате, – зашептала Соня в закрытую дверь. – У меня очень серьезные неприятности.
Ирина никак не отреагировала, и, немного заволновавшись, Соня добавила:
– Ирка, мне очень плохо. Меня кто-то хочет убить, дома я оставаться не могу. К тому же у меня сильный жар, я вчера ужасно простудилась.
– Не могу я тебя сейчас пустить. – Ирка так и не открыла дверь. – У меня друг, у которого есть жена-стерва, и он не хочет, чтобы нас видели вместе.
– Ирка, – Соня совершенно не ожидала такого поворота, – мне действительно некуда идти. С Юрой мы расстались, и я действительно серьезно больна. При чем здесь твой любовник?
– А притом, – по голосу Ирины чувствовалось, что она уже устала от этих переговоров, – я без мужика не могу, ты же знаешь. У меня потом по-женски проблемы начинаются. Мне любовник просто необходим. А ты мне все хочешь испортить. Иди куда-нибудь погуляй до вечера. Вечером он уйдет, тогда и приходи.
– Спасибо, – деревянным голосом поблагодарила Соня и добавила: – Я-то тебя никогда у закрытой двери не держала.
– Ну и дура! Вот тебя Юра и бросил! – За дверью послышались шаги, затем приглушенный смех, и опять все стихло.
Соня подняла сумку и, глотая слезы, начала спускаться вниз. Двойное предательство за такой короткий срок – это рекорд, даже для ее жизни.
На улице моросил нудный дождик, дул порывистый осенний ветер, и Соня нерешительно застыла у подъезда.
«Ну, и куда мне идти теперь?»
К отцу Соня попроситься на пару дней не могла, он уже второй год жил с другой женщиной и ее дочерью в двухкомнатной квартире жены. И следовательно, ее там никто не ждал.
Оставалось одно – ехать к матери.
«Не мокнуть же под дождем, как собака!»
Соня, пошатываясь, направилась на автобусную остановку и через долгих двадцать минут, показавшихся ей на пронизывающем мокром ветру вечностью, все же залезла в переполненный автобус.
Тяжело дыша, Соня еле-еле добралась до последнего этажа двенадцатиэтажного дома.
В последнее время ей чертовски «везло», поэтому, увидев табличку с надписью: «Лифт не работает», она даже не удивилась. Пока тащилась с тяжелой сумкой на такую верхотуру, придумывала, что бы поправдоподобнее наврать матери. Правду говорить совершенно не хотелось.
«Ладно, – так ничего и не придумав, решила Соня, – сориентируюсь по обстоятельствам!»
Дверь открыл заспанный Алексей Ильич, муж матери, и удивленно уставился на Соню.
– А ты чего это?
Соня, решившая больше не разговаривать за порогом, без спросу прошла в темный коридор, на ходу оттолкнув отчима.
– Я к матери. – Соня с удовольствием присела на стул и начала снимать промокшие ботинки.
– Так нет ее, деточка! – Алексей Ильич из-за всех сил играл в «доброго папочку». – Она еще позавчера в Питер уехала, на семинар. Приедет только дней через десять. Она тебя разве не предупредила?