Когда месяц назад Денисов в очередной раз связался с Василием, а он всегда звонил ему только сам, то услышал о внезапно возникших подозрениях про «левые» темные делишки Игоря. Ничего точного Василий не высказал, только какие-то обрывки, которые никак не удавалось сложить в целую картину. Василий тогда нанял какого-то исполнителя, который якобы сможет ему помочь.
И вот сегодня поступила первая серьезная информация.
Игорь уже несколько лет спонсирует какую-то закрытую клинику, в которой проводятся незаконные опыты над пациентами. И это пока все. Даже неизвестно, в какой стране она находится.
«Какая клиника? Какие опыты? Что за бред?!» Денисов никак не мог сосредоточиться, мешала пульсирующая боль в висках.
– Давайте руку! – Салова уже держала шприц наготове, на кончике тонюсенькой иглы висела маленькая вязкая капелька лекарства.
– Что? – Кирилл абсолютно забыл о ее присутствии.
– Руку, говорю, давайте. – Профессионально отточенным жестом Светлана схватила его за запястье и молниеносно обмотала предплечье резиновой трубкой.
Денисов как зачарованный неподвижно наблюдал, как тонюсенькая игла приближается к его вене.
«Тонюсенькая! Слишком тонюсенькая! Почему она такая тонкая?» Он рефлекторно вырвал руку и, еще не сформировав нахлынувшие подозрения, выпалил первое, что пришло ему в голову:
– Почему вы не обработали кожу спиртом?
«А действительно, почему?»
Светлана Федоровна испуганно дернулась и снова вцепилась в его руку.
– Вам необходимо срочно сделать укол. Немедленно.
Ее нервная интонация только подогрела тлеющие сомнения.
– Почему такая тонкая игла? – Денисов снова вырвал руку и напряженно всмотрелся в побелевшее лицо женщины. – Что за препарат вы мне колете?
– Это успокоительное. Не волнуйтесь. – Высоко подняв шприц, она медленно приближалась. – Давайте руку.
– Вы же говорили минуту назад, что здесь обезболивающее. – Кирилл мрачно кивнул в ее сторону.
Салова промолчала, после чего, проявляя чудеса ловкости, подскочила к Денисову и мигом вонзила ему иглу в правое предплечье. Однако препарат ввести так и не успела, не хватило буквально секунды.
Кирилл, до сих пор обладающий превосходной реакцией боксера, мгновенно перехватил ее руку и резким ударом отбросил шприц на пол.
– Что ты делаешь, идиотка? – испуганно заорал Денисов.
Внезапно его осенило. Недостающее звено было найдено, и разбросанная мозаика сложилась в целую картинку.
– Кто тебе приказал меня угробить? – не своим голосом заревел Денисов и повалил отчаянно сопротивляющуюся Салову на пол. – Игорь? Тебе Игорь приказал, да?
– Я ничего не понимаю, – из последних сил отбивалась медсестра. – Я просто хотела вам помочь!
– Помочь? – Кирилл пришел в ярость. – Ты же вчера меня караулила, а я сразу-то и не понял. Все выпытывала, когда я вернусь! Говори, на кого работаешь!
– Вы не в себе, вам нужна помощь, – еле дыша простонала Светлана, – позвольте мне сделать укол, вам сразу станет легче.
Денисов крепко держал женщину за руки и теперь наклонился прямо к ее лицу.
– Успокоительное, говоришь? Вот, я тебе сейчас его и введу, – и потянулся за валяющимся рядом шприцем.
Салова испуганно вскрикнула и попыталась отползти назад.
– Чего ты так засуетилась? Ведь это просто успокоительное. Так? – Кирилл медленно приближался к женщине. – Так?
– Оставьте меня в покое. – Светлана попыталась пнуть его ногой по коленке, но промазала и угодила в стоящий рядом стул. Тот с грохотом опрокинулся на пол.
В любой день на такой шум и крики давно бы уже набежали медсестры, а возможно, и охрана. Но сегодня почти все были на юбилейной вечеринке, и даже отсюда было слышно, какой там стоит гвалт. В конференц-зале отчаянно хрипела вечно молодая Алла: «…А я живу одна…»
– Зачем же так шуметь? – Денисов рывком притянул к себе Салову и крепко стянул ей руки полотенцем.
– На помощь! – истошно завопила Светлана, и Кирилл поспешно засунул ей в рот валяющуюся рядом футболку.
– Помолчи немного. – Он уже сидел верхом на ногах женщины и пытался попасть трясущимися руками в ее вену на запястье. Наконец ему это удалось, и игла вошла глубоко под кожу, прямо в нервно пульсирующую жилку.
«Я же никогда не ставил уколов, – промелькнуло в разгоряченной голове Кирилла, но он тут же отмахнулся, – зато я тысячу раз видел, как их ставят мне. Все будет хорошо». И начал вводить лекарство.
– В… В… – мычала Салова, в ужасе вытаращив глаза.
– Что? – Денисов выдернул кляп, но женщина внезапно напряглась, как струна, и тут же обмякла. Остекленевшие глаза продолжали смотреть прямо на Кирилла.
– Эй! Что с тобой?! – Он подскочил к замолчавшей Светлане и осторожно похлопал ее по щеке.
Голова безвольно болтнулась и тут же упала набок. Салова была мертва.
Кирилл в ужасе уставился на труп, затем схватил шприц и поднес его прямо к глазам. Пластмассовая капсула была абсолютно пуста, хотя Денисов прекрасно помнил, что только один раз надавил на ее ножку. Значит, когда он начал делать инъекцию, препарата в шприце уже не было.
Кирилл судорожно опустился на пол и сразу же обнаружил небольшую вязкую лужицу в том месте, где он подобрал шприц.
«Выходит, я ее убил, случайно введя в вену воздух». Денисов машинально провел рукой по потному лбу.
«Что на меня опять нашло? Почему я решил, что она за мной шпионила? Или она на самом деле шпионила?» Он тупо уставился на неподвижное женское тело.
Затем глубоко вздохнул и принялся за дело. Голова продолжала нестерпимо болеть, но Кирилл пытался не обращать на нее внимание. Он стянул с постели белоснежную простыню, в которую аккуратно завернул Светлану. Затем достал из сумки рулон скотча и крепко перетянул получившийся кокон. Немного отдышался и выглянул в коридор. Тишина, только с третьего этажа доносится веселая музыка и женский смех. Проверив наличие ключей от джипа в кармане и мысленно перекрестившись, Денисов схватил в охапку упакованное в простыню тело и стремительно понесся к лестнице. Через пару минут он уже осторожно выходил с черного входа.
До джипа он добрался без происшествий.
«Господи, помоги». Кирилл повернул ключ зажигания и, до отказа выжав педаль газа, рванул с места.
Родной город встретил Герасимова промозглым ледяным дождем и хмурым осенним небом. До дома он добрался довольно быстро и, открыв дверь своим ключом, прямо в грязных, мокрых ботинках побежал в родительскую спальню.
– Мама!
Кровать была аккуратно застелена, а на тумбочке тихо пощелкивал будильник.
«Десять часов», – машинально отметил Юра и вышел в коридор.
– Мама! Ты здесь? – Он осторожно заглянул в пустую кухню.
Нины Евгеньевны дома не было, а отец, как обычно, пропадал на работе.
«Очень странно, обычно по утрам она всегда дома. Да она спит до одиннадцати!»
Юра задержался в коридоре, чтобы стянуть ботинки, и зашел в зал. Дорогая аляповатая мебель, кричащий ковер на стене, вычурные обои – Герасимова всегда раздражала манера матери пускать пыль в глаза. Нина Евгеньевна вечно гордилась своей «голубой кровью» и неизменно намекала на «непролетарское» происхождение ее девичьей фамилии. Юра еще с детства понял, что все это была выдумка матери, от начала до конца. Ну, скажите, пожалуйста, какая «голубая кровь» может течь в жилах ребенка, прижитого колхозной дояркой и вечно пьяным скотником? До замужества Нина Евгеньевна носила звучную фамилию «Андреева», чем безумно гордилась и постоянно проводила параллели между своей фамилией и Андреевским флагом. Герасимов только тихонько посмеивался, когда слышал, как мать заливает очередной соседке.
Юра босиком прошлепал в ванную, по дороге захватив банный халат отца. Невыносимо пунцовый в драконах халат матери висел рядом, и Герасимов невольно отвел от него взгляд.
«Черт бы ее побрал? Где она носится?! – Юра уселся на бортик белоснежной ванны и включил воду. – Заварила кашу, а я теперь должен ее расхлебывать!»
Он достал из шкафчика морскую пену и высыпал в ванну всю упаковку, вода мгновенно вспенилась и окрасилась в пронзительно-голубой цвет, который напомнил Юре про Красное море.
«Наверное, Ленка уже летит следом», – подумал он и, сбросив одежду, наконец, погрузил свое костлявое тело в воду.
«Попытаюсь все исправить», – уже гораздо спокойнее решил он.
Осталось только дождаться мать.
Медведь превратился в собаку, собака в крысу, а крыса распалась на белые хлопья, и легкое пенистое облако растворилось в синем небе.
Соня наконец опустила голову и снова встретилась взглядом с Денисом.
– Ты точно не хочешь, чтобы я тебя проводил? – в десятый раз спрашивал он.
Соня только молча кивнула. Они уже битый час стояли прямо в центре подземного перехода на площади Трех вокзалов, и Денис не хотел ее отпускать.
– Ну, хотя бы до метро, – настаивал он.
– Хорошо, – сдалась Соня и решительно пошла вперед.
Денис махом подхватил их сумки и догнал Соню через минуту.
– Телефон хотя бы оставь!
– Да нет у меня здесь телефона, у меня вообще здесь никого нет!
«Вот ведь привязался, неугомонный ребенок!»
– Значит, оставь домашний телефон.
Соня резко остановилась, и парень налетел прямо на нее. Она гневно обернулась, и в это мгновение их глаза встретились. Денис вздрогнул и, порывисто прижав ее к себе, начал неистово целовать в губы, прямо на глазах у улыбающихся прохожих.
– Отстань, – довольно грубо отстранилась Соня и, выхватив из кармана шариковую авторучку, приказала: – Дай руку!
– Что?
Соня молча взяла левую руку Дениса и написала на ладони свой домашний номер.
– Если сотрется, я не виновата!
– А я его уже выучил. – Парень просто светился от счастья: – 44–54-78! Так?
– Ну-ну! – только и смогла выговорить Соня.
Еще у входа в метро их плотным кольцом окружила толпа, и Соня взяла свою сумку у Дениса. Парень приобнял ее, пытаясь защитить от грубых толчков людской массы, потянувшейся с трех вокзалов. У входа на эскалатор их окончательно сдавила толпа и, подхватив Соню, унесла далеко вперед. Денис потерялся из виду. «Так и не попрощалась», – почему-то грустно подумала Соня.