— Можем зайти выпить кофе. «Сладкарница» подойдет?
Я сознательно останавливаю выбор на бюджетной сети заведений, на случай если Саша захочет оплатить счет сам. К тому же кофе там действительно неплохой.
— Прогуляемся или доедем на моей машине? — живо уточняет мой собеседник, тем самым подтверждая свое согласие.
Я представляю лицо Мирона, и отчего-то мне кажется, что прогулка пешком в такой ситуации выглядит более безобидной.
— Я снимаю квартиру на Спиридоновке, — рассказывает Саша, пока мы ждем свой заказ. — Хозяйка живет на Кипре, сильно в деньгах не нуждается, а потому и стоимость аренды почти как однушка в Алтуфьево.
— Ты работаешь?
— Да, на фрилансе. Верстаю сайты.
— И хорошо платят?
— Вполне. Лучший заработок сейчас в интернете. У нас полпотока на фрилансе, — Сашин взгляд падает на мой указательный палец, где сидит кольцо с принтом известного ювелирного дома, и он немного смущенно добавляет: — В смысле из тех, у кого есть в этом необходимость.
Я опускаю глаза и вновь возвращаюсь мыслями к утреннему разговору. Думаю о том, как много в жизни я, очевидно, упускаю, пока жду Мирона дома. Пока я не представляю, как исправить ситуацию, ведь он ясно высказал свое мнение по поводу моего намерения работать. Фриланс — это выход при наличии определенных навыков, которых у меня нет. Внутри разрастается неприятное скребущее чувство, напоминающее тревогу. Она неясная, неоформленная, но ее достаточно, чтобы настроение, подпорченное сегодняшним утром, стремительнее потекло вниз.
Счет, как я и предполагала, вызвался оплатить Саша, после чего мы выходим на улицу. Время подходит к четырем, я и решаю, что визит в студию йоги отложу до завтра. Мне нужно как-то унять всколыхнувшийся дискомфорт, посидев в интернете и изучив список предлагаемых в нем вакансий.
— Спасибо, что согласилась посидеть, Тати, — улыбается Саша. Улыбка у него открытая и неидеальная, наверное, из-за отсутствия совершенной белизны зубов. — Кстати, откуда такое необычное имя?
Я пожимаю плечами.
— Мама с папой такое выбрали. Наверное, оно показалось им оригинальным.
— Красивое. Тебе идет.
Я чувствую легкое смущение от этого неожиданного комплимента, да и то, как Саша на меня смотрит, начинает казаться выходящим за рамки посиделок двух одногруппников. Хочется поскорее попрощаться.
— Спасибо тебе…
Меня обрывает требовательный звук автомобильного клаксона. Обернувшись, я вижу, как с дороги к парковке «Сладкарницы» съезжает серый Гелендваген. Смущение мгновенно сменяется нервозностью. Руслан. Покрышки с шершавым звуком впаиваются в асфальт в метре от нас, дверь распахивается, и Руслан выходит из-за руля.
— Привет, — мой голос звучит чересчур высоко и неестественно.
Под его взглядом я ощущаю себя так, словно совершила что-то противозаконное и была поймана за руку на месте преступления. Глупости. Всего лишь кофе с одногруппником, и я не собиралась утаивать это от Мирона.
— Привет, — Руслан переводит взгляд на застывшего Сашу, явно пребывающего в растерянности. — Ты кто такой?
— Я одногруппник Тати, — к чести, голос Саши звучит спокойно, хотя не исключено, что это лишь видимость. — А в чем дело?
— Мы пили кофе, — вклиниваюсь я, хотя и не обязана отчитываться. Я просто не хочу, чтобы у Руслана создалось ложное впечатление о том, что я обманываю Мирона. — Отмечали закрытие сессии.
— Отметил? — холодно уточняет Руслан, продолжая пилить глазами моего спутника. — Если да, то прощайся и уходи.
Он не имеет право на такую категоричность, также как не имеет вмешиваться в мои отношения с окружающими, но я настолько сбита с толку, что не сразу решаюсь ему возразить. Почему он это делает? Разве его должно заботить, с кем я общаюсь? Он ведет себя так, словно… Что? Ревнует?
— Перестань, Руслан, — мой голос звучит мягче, чем я ожидала. Я перевожу взгляд на Сашу и улыбаюсь ему как можно расслабленнее, чтобы сгладить неловкость. — Хорошо тебе добраться до дома. Повидаться с родителями — это всегда здорово. Спасибо тебе за кофе.
Саша кивает, поправляет лямку спортивного рюкзака, и не взглянув на Руслана, уходит.
— Ты был груб, — говорю с упреком, когда убеждаюсь, что Саша не может нас услышать.
— Пусть не суется туда, где ему не место, — парирует Руслан, изучая меня глазами. От его взгляда мне, как и обычно, становится неуютно, и я предпринимаю попытку отшутиться.
— Мы так часто встречаемся в последнее время, что я начинаю думать, что за мной приставлена слежка.
— Мой офис находится через дорогу отсюда. Я часто захожу в местные кафе.
— Значит, совпадение.
— На сто процентов.
Рот Руслана кривится в усмешке, и я невольно тоже начинаю улыбаться.
— Имей в виду, что в это раз я не дам тебе себя отвезти, — мне наступить себе на ногу, потому что в этот момент я отчетливо понимаю, что кокетничаю с ним.
— Я бы все равно не смог. У меня срочные дела.
— Тогда, наверное, не стоило останавливаться.
— Стоило, — глаза Руслана прищуриваются, лицо вновь приобретает жесткость. — Увидимся, Тати.
Развернувшись, он садится в машину, которая через секунду с ревом срывается с места, а я еще минуту стою на месте, глядя на дорогу. Неужели он и правда ревнует?
Глава 20
— Я записалась на йогу, — остановившись в дверях кабинета, я смотрю на Мирона, который сосредоточен на своем ноутбуке. В выходные он, как и обещал, остался дома, однако это не мешает ему работать с самого утра.
— Умница, малыш, — произносит он, не отрывая взгляда от экрана. — Со следующей недели идешь учится на права. Позже скажу, куда. Тебе нужно будет уточнить расписание.
Я машинально обхватываю себя руками и хмурюсь.
— Я даже не согласилась, а ты уже школу мне выбрал.
Раздражение в моем голосе наконец привлекает его внимание, и Мирон поднимает глаза.
— Я тебе уже не раз говорил, что твои поездки на такси — это херня собачья. Я сейчас занят и быть твоим личным шофером у меня не всегда получается. Это во-первых. А во-вторых, такси — это небезопасно. Я выбрал хорошую школу с нормальными инструкторами и нормальными учебными тачками, а не консервными банками из прошлого века. Считаешь, что выберешь лучше? Вперед.
— Ты снова меня не слышишь. Я хочу сама иметь возможность принимать решения.
— И ты считаешь, что я тебя ограничиваю?
— Да, ограничиваешь. Решил, что непременно хочешь видеть меня за рулем, и записал в автомобильную школу.
Мирон коротко сжимает переносицу и откидывается на спинку кресла.
— Тати, я всегда полагал, что ты умная девочка, которой не нужно объяснять очевидные вещи. Поэтому я ни хера не понимаю, почему именно сейчас ты кинулась отстаивать свою независимость в самой идиотской манере. Ты спокойно восприняла смену гардероба, в котором, на моей памяти, нет ни одной дешевой тряпки, поездки заграницу и походы в рестораны. Почему ты ни разу не настаивала на том, чтобы отовариваться в секонд-хэнде, вместо отдыха на Тенерифе прогуляться в лесу, а вместо «Реми» пойти в Бургер Кинг? Что изменилось сейчас? Личная тачка — это даже не роскошь, это необходимое удобство и мое спокойствие. Не хочешь учиться на права — окей. Мне придется потратить время на то, чтобы найти для тебя водителя.
Я молчу и нервно ковыряю кутикулу. Понятия не имею, почему я психанула. Я ведь смирилась с необходимостью учиться на права, тем более, что это хорошая возможность занять свободное время. Да и выбор школы — так Мирон проявляет свою заботу, потому что я бы и правда остановилась на первой попавшейся.
— Позавчера я выпила кофе с одногруппником. Саша, ты его видел как-то на парковке.
Мирон щурит глаза и оглядывает меня с ног до головы:
— Мне следует начинать беспокоиться?
— Нет. Просто решила поставить тебя в известность Мы закрыли сессию, а он уезжал домой на месяц.
— Спасибо, что рассказала, — Мирон вновь возвращает взгляд к экрану. — Малыш, оставишь меня ненадолго. Мне нужно кое-что доделать, а потом можем поехать в кино.
Я киваю и прикрываю за собой дверь. Не похоже, что он ревнует.
***********
— Дерьмовый фильм, — говорит Мирон, стягивая с себя футболку. — Лучше бы концерт выбрали.
— А я предлагала. Просто у кого-то фобия большого скопления людей.
— Просто потом хер уедешь. — Рука Мирона застывает на пуговице джинсов, а взгляд наполняется знакомым огнем. Так происходит каждый раз, когда я оказываюсь перед ним без одежды.
Мне нравится чувствовать на себе его похоть и нравится его дразнить, поэтому я делаю вид, что не замечаю его внимания и начинаю расстегивать бюстгальтер. Избавившись от него, провожу ладонями по груди, чтобы усилить эффект своего шоу, и покрываюсь мурашками, когда слышу, как Мирон меня окликает.
— Тати.
Едва мы встречаемся глазами, следует незамедлительное распоряжение:
— Потрогай себя.
Привычный жар вспыхивает в груди, внизу живота и в висках. Всему виной его голос: хриплый и требовательный, и то, как Мирон на меня смотрит. Ради одного этого взгляда, я готова моментально включиться в игру без стеснения и жеманства.
— Так? — я пробегаюсь пальцами по соскам, глажу кожу живота, спускаясь в резинке стрингов.
Мирон сосредоточенно разглядывает меня, словно не желая потерять из виду не единой детали, его руки вновь приходят в движение: отщелкивают пуговицу, медленно тянут молнию вниз. Он не делает ничего нарочитого, но меня это тоже заводит.
— Ляг на кровать. Эту кружевную херню тоже сними.
Я поддеваю пальцами тонкие лямки белья; стараясь несильно нагибаться, стягиваю их вниз, переступаю. Кровать беззвучно пружинит, когда я ложусь на спину и развожу ноги.
— А ты будешь трогать себя? — голос садится, становится осипшим и провоцирующим.
Я раздвигаю половые губы, давая Мирону то, что он хочет видеть, провожу указательным пальцем по клитору. Я не преследую цель доставить себе удовольствие — сейчас в приоритете мой зритель, но искры возбуждения все равно простреливают соски и промежность.