Когда, покончив с делами, Бао-гун возвращался в ямынь, из толпы вдруг выскочил мальчик, подбежал к паланкину, упал на колени и закричал, что его несправедливо обидели. Бао-гун распорядился его привести и поднялся в зал.
– Назови свое имя и скажи, что с тобой приключилось, – обратился к нему Бао-гун.
– Мое имя Юй-мо, родом я из уезда Уцзиньсянь. В Сянфусянь мы с господином приехали навестить родных.
– Как зовут твоего господина?
– Янь Ча-сань.
Бао-гун сразу вспомнил о записке и спросил:
– К кому приехал твой господин?
– К своему дяде, господину Лю Хуну, тому самому, который живет в переулке Двух Звезд, – ответил Юй-мо и подробно рассказал обо всем, что после случилось, до того момента, как студент признался в несовершенном преступлении.
Бао-гун долго молчал, о чем-то думал, потом снова спросил:
– Сколько служанок было у барышни кроме Сю-хун?
– Вроде бы больше не было; Сю-хун да кормилица Тянь, очень добрая женщина. Однажды она мне сказала: «Живете вы с господином в саду в павильоне одни, как бы чего не случилось. Лучше съехали бы оттуда». И правда, вскорости после этого задушили Сю-хун.
Бао-гун распорядился вызвать в суд Лю Хуна и кормилицу, только по отдельности, чтобы они не могли сговориться, а также доставить студента Яня.
– Кем тебе приходится Янь Ча-сань? – первым делом спросил Бао-гун у Лю Хуна.
– Он племянник моей жены.
– Зачем он приехал к тебе?
– Готовиться к экзаменам.
– Говорят, за него была просватана твоя дочь? Это правда?
– Да, правда.
– Ты оставил племянника у себя в доме?
– Да, в доме.
– Твоей дочери прислуживала Сю-хун?
– Она прислуживала моей дочери с детства.
– Отчего она умерла?
– Ее задушил Янь Ча-сань.
– В какое время? В каком месте? Какие есть доказательства, что преступление совершил он?
– Об убийстве я узнал к концу второй стражи. Задушили Сю-хун в саду возле боковой калитки. Рядом с ней лежал веер с дарственной надписью Янь Ча-саню. Кто же еще мог ее задушить, если не он?
Бао-гун погрузился в размышления, но тут ему доложили, что доставлена кормилица Тянь.
Лю Хуна увели, и в зал вошла кормилица. От страха она едва не упала без памяти и дрожала всем телом.
– Ты и есть кормилица барышни Лю Цзинь-чань? – обратился к ней Бао-гун.
– Да, я кормилица барышни, – последовал робкий ответ.
– Отчего умерла служанка Сю-хун?
Женщина все рассказала без утайки и воскликнула:
– Кто мог подумать, что господин Янь задушит Сю-хун! А бедная барышня после повесилась.
Этого Бао-гун не знал и очень удивился.
– Да, повесилась, – повторила кормилица, – но потом ожила.
– Как же это случилось?
– Гроб с ее телом стоял в саду в беседке. Вдруг в полночь кто-то закричал: «К барышне душа вернулась!» Побежали смотреть, и правда: барышня ожила! Сидит в гробу, а крышка в стороне валяется. Говорят, это слуга нашего господина Ню Люй-цзы крышку сбил, хотел вытащить из гроба украшения, а ему кто-то горло перерезал.
Выслушав старуху, Бао-гун велел привести Юй-мо.
– Отвечай, щенок! – грозно крикнул Бао-гун, стукнув молотком по столу. – Каким образом веер твоего господина очутился за калиткой, если, как ты говоришь, господин не покидал павильона?
Что ответил Юй-мо, вы узнаете, когда прочтете следующую главу.
Глава 39
Фын Цзюнь-хэн несет наказание, со студента Яня снимают обвинение. Чжао Ху получает предупреждение. Храбрец Чжань Чжао вступает в поединок
Итак, Бао-гун грозно крикнул:
– Отвечай, щенок! Ты говорил, что твой господин не выходил из павильона – как же его веер очутился за калиткой?
– Сейчас все расскажу. Как-то к нам зашел племянник господина Лю Хуна по имени Фын Цзюнь-хэн, увидел надпись на веере моего господина и стал просить, чтобы мой господин сделал такую же надпись на его веере. Для этого он оставил свой веер у нас, а на время взял веер моего господина.
Выслушав Юй-мо, Бао-гун тут же распорядился арестовать Фын Цзюнь-хэна.
В это время в ямынь доставили Янь Ча-саня. На нем были кандалы и канга.
– Подними голову, Янь Ча-сань! – приказал Бао-гун.
Студент повиновался, и тут Бао-гун увидел, что молодой человек красив и на вид благороден, хотя лицо у него было в грязи, волосы растрепаны. На все вопросы Бао-гуна юноша твердил одно: что именно он задушил служанку Сю-хун.
– В какое же время ты вышел из павильона, по какой шел дорожке, где и как задушил девушку?
Студент растерялся и ничего вразумительного не мог ответить.
Тут Юй-мо не выдержал и в голос заплакал:
– Скажите же правду, господин, хотя бы ради вашей престарелой матушки!
Эти слова больно ранили сердце молодого человека, и он воскликнул:
– За свое преступление я заслуживаю десять тысяч смертей! Прошу вас, господин, записать мои показания. – На сей раз студент рассказал все, как было.
Фын Цзюнь-хэн вздумал было отпираться, но, убоявшись пытки, во всем признался.
Бао-гун сделал знак служителям, они внесли резак «собачья голова», и Фын Цзюнь-хэн был обезглавлен. Лю Хун был помилован, но лишь при условии, что возьмет к себе в дом студента и будет заботиться о нем. Студенту Бао-гун велел впредь помнить о своем сыновнем долге и прилежно учиться. А свои сочинения присылать ему на просмотр.
– Если ты сделаешь хотя бы небольшие успехи, буду знать, что твой слуга не зря за тебя вступился.
– Почтительно принимаю ваше повеление! – поклонился студент.
На том дело и кончилось.
Бао-гун удалился в кабинет и велел позвать Чжань Чжао, который недавно вернулся в столицу.
После обмена приветствиями Бао-гун рассказал ему о записке и мече.
– Я уже слышал об этом от вашего управляющего Бао Сина и тоже подумал: не сделал ли это Бай Юй-тан ради спасения студента. Надо бы посоветоваться с наставником Гунсунь Цэ.
Наставник ждал Чжань Чжао в зале, где за накрытым столом собрались друзья.
– Позвольте узнать, зачем вас звал господин? – первым делом поинтересовался наставник.
– Все по поводу той же записки и меча, – ответил Чжань Чжао и рассказал о своей поездке в Лухуадан, где он узнал о том, что Бай Юй-тан отправился в столицу искать Придворного Кота.
– Теперь вы понимаете, почему я поспешил вернуться?
– Этот Бай Юй-тан, наверно, хочет свести с вами счеты! – высказал предположение Гунсунь Цэ.
– Какие могут быть у нас с ним счеты? – покачал годовой Чжань Чжао. – Мы никогда не враждовали.
– Сами судите, старший брат, – стоял на своем Гунсунь Цэ. – Эти люди зовут себя «пятью мышами», ваше прозвище – Придворный Кот. А кот ловит мышей! Уверен, всему причиной ваше прозвище!
– Возможно, вы правы, брат, – согласился Чжань Чжао. – Если только в этом дело, я буду просить, чтобы с меня сняли это прозвище!
Не успел он договорить, как раздался звон, и кубок в руке Чжао Ху разлетелся на мелкие кусочки. Чжань Чжао выскочил из-за стола, погасил лампу, распахнул окно и выбрался наружу. Тотчас же у самого его уха просвистел меч. Храбрец вскинул свой меч. Раздался звон, и меч нападавшего разлетелся надвое. Чжань Чжао стал было его преследовать, но вдруг над головой у него пролетел камень и сорвал головную повязку. Противник исчез.
Чжань Чжао подобрал повязку и вернулся в зал. Гунсунь Цэ тем временем отправился докладывать о случившемся Бао-гуну, но тому все уже было известно.
Он позвал наставника и Храбреца к себе, поговорил с ними, а потом велел расставить побольше стражей. Все были начеку, однако ночь прошла без происшествий.
О том, что произошло дальше, вы узнаете из следующей главы.
Глава 40
Лу Фан посылает трех героев на поиски названого брата. Лю Цин замышляет похитить золото и призывает па помощь пятерых справедливых
Прошло уже два месяца, как Бай Юй-тан покинул усадьбу Луцзячжуан, а от него все не было вестей. Напрасно Хань Чжан, Сюй Цин и Цзян Пин утешали Лу Фана. Он даже сна лишился. И вот однажды, когда братья собрались в гостиной, Лу Фан обратился к ним с такими словами:
– С той поры, как мы побратались, скука нам неведома. Но брат Бай Юй-тан молод, горяч, и ему не сидится на месте. Нынче вздумалось ему мериться силой с Придворным Котом!
– Пятый брат возгордился и не желает никого слушать, – заметил Цзян Пин. – Я как-то сказал ему об этом, так он чуть со мной не поссорился. Ох, и поплатится он за свою надменность!
– Что толку сейчас его осуждать! Давайте лучше решим, как нам быть, если пятый брат попал в беду. Может быть, мне не мешкая отправиться в столицу?
– Позволь, я займусь поисками, – сказал Цзян Пин.
– Тебе идти нельзя, четвертый брат, – заявил Хань Чжан. – Ведь Бай Юй-тан пошел мериться силой не с кем-нибудь, а с Чжань Чжао! Хорошо, если верх одержал он. А если Чжань Чжао? Тогда Бай Юй-тан вспомнит, как ты корил его за высокомерие, и не пожелает к нам возвращаться.
– Давайте я пойду, – предложил Сюй Цин.
Лу Фан промолчал. Он знал, что Сюй Цин не только не разыщет Бай Юй-тана, но еще чего-нибудь натворит, потому что груб и дурно воспитан. Хань Чжан тоже это знал и заявил, что пойдет вместе с Сюй Цином.
– А я бездельничать буду? – запротестовал Цзян Пин. – Я тоже пойду.
– Вот и прекрасно, – согласился Лу Фан.
В это время вошел работник и доложил:
– Пришел господин Лю из Фынъяна, просит разрешения повидаться с вами…
– Кто он такой? – спросил у братьев Лу Фан.
– Я его знаю, – отозвался Цзян Пин. – Это Лю Цин по прозвищу Белолицый Судья, ученик Золотоволосого Демона Гань Бао. Что могло его к нам привести?
– Вы, братья, пока удалитесь. Я сам с ним поговорю, – сказал Лу Фан и приказал работнику просить гостя. В комнату вошел человек невысокого роста, аккуратно одетый, с очень белым, но некрасивым лицом и выпученными глазами.
После взаимных приветствий хозяин пригласил Лю Цина в гостиную и завел с ним разговор: