ыскользнул за дверь. Храбрец продолжал храпеть. Дин Старший побежал к усадьбе, перемахнул через высокую стену, затем влез на стену, облицованную черепицей, с нее перебрался на крышу флигеля, а оттуда на крышу главного дома. Отсюда было хорошо видно, что делается внутри. По дому сновали слуги и служанки с подносами, полными яств, смеялись и переговаривались. Наложницы наперебой потчевали своего господина, а он, смеясь, говорил:
– Сколько вас? Восемь? Пусть каждая поднесет по кубку – мы выпьем до дна!
Дин Старший, ухватившись за столб, спрыгнул на землю и огляделся: вокруг ни души. Заглянул в зал. Там, в окружении наложниц, восседал на возвышении человек лет тридцати. Дин Старший в гневе потянулся за мечом, но только в ножнах его не оказалось. «Наверно, выронил, когда по крыше шел», – подумал Дин Старший. Неподалеку блеснул свет фонаря. Безоружный, Дин решил укрыться за каменной плитой. Вдруг в зале наступила тишина, и из дверей, толкая друг друга, выбежали испуганные наложницы.
– Беда! Оборотень унес голову нашего господина!
Поднялся переполох.
«Видно, чаша терпения неба переполнилась, и оно послало злодею заслуженную кару, – подумал Дин Старший. – Мне здесь больше делать нечего, надо возвращаться в храм».
Но едва Дин перелез через ограду, как на него набросился здоровенный детина с палкой, однако в этот момент кто-то сбил детину с ног, бросив в него увесистый круглый предмет. Неизвестный спаситель оказался не кем иным, как Храбрецом с Севера Оуян Чунем, которого Дин поначалу счел ни на что не способным трусом.
– Хуа Ху-де! – завопил в это время детина. – Я отомщу тебе за убийство брата!
– Должно быть, парень рехнулся, – пожал плечами Дин Старший, – принял меня за какого-то Хуа Ху-де.
– А кто же ты? – воскликнул детина.
– Я – Чжао-лань.
– Простите, обознался!
Детина поднялся, отряхнул пыль с одежды и, заметив на ней пятна крови, удивился:
– Откуда это?
Дин Старший поглядел на отрубленную голову, валявшуюся на земле, и все понял.
Они отошли от стены, и Дин Старший спросил:
– Кто вы?
– Я – Лун Тао, и я поклялся ему отомстить. Но он неуловим. Нынче мне сказали, что кто-то пробрался в дом Ма Гана. Я решил, что это Хуа Ху-де, захватил дубину и прибежал сюда, но, как видите, мне опять не повезло. А скажите, не вы ли господин из Мохуа-цуня?
– Да, я и есть, – подтвердил Дин Старший.
– Давно мечтал встретиться с вами! – воскликнул Лун Тао. – А это что за господин?
– Это господин Оуян Чунь.
– Краснобородый Храбрец с Севера?!
– Он самый.
– Замечательно! Я попрошу его помочь мне отомстить за брата!
Лун Тао опустился на колени, но Дин Старший его поднял.
– Встаньте, в этом нет надобности!
– Господа, а знаете ли вы, что я служу в ямыне? – вдруг заявил Лун Тао. – Не далее как вчера начальник уезда приказал мне взять под стражу Ма Гана, а я решил воспользоваться случаем и отомстить Хуа Ху-де.
– Возмездие уже пришло к Ма Гану, – сказал Оуян Чунь, – а вашего врага Хуа Ху-де мы пока не знаем. Расскажите, каков он из себя?
– Он – стройный, ловкий, носит усики, похожие на бабочку – поэтому его и называют Худе – Бабочка. Стоит ему встретить хорошенькую женщину, он так и норовит «сорвать цветок». Сколько зол он натворил, всех не перечесть! А третьего дня я нечаянно узнал, что он собирается в кумирню Бога домашнего очага[49].
– Где она, эта кумирня? – поинтересовался Храбрец с Севера.
– В тридцати ли к юго-востоку от города.
– Тогда у нас еще есть время, – сказал Дин Старший. – Я успею побывать дома.
– А вы, пожалуй, правы, – сказал Лун Тао. – Позвольте тогда и мне проститься.
Оуян Чунь с Дином вернулись в храм, и тут Дин Старший отдал Храбрецу пустые ножны.
– Возьмите, это ваше. Только хотелось бы мне знать, когда вы ухитрились вытащить из ножен меч?
Храбрец с Севера улыбнулся:
– В тот момент, когда вы шли по краю стены и под ногой у вас пошатнулся кирпич, а вы пытались вернуть его на место.
– Одно непонятно: о каком это оборотне говорили наложницы Ма Гана?
– Вот, взгляните!
Дин Старший увидел в руках Оуян Чуня три кожаных маски и рассмеялся:
– Понятно! Выходит, вы – человек с тремя лицами!
– Мне всегда казалось, – ответил Храбрец, – что маски годятся лишь для сцены, а выходит, с их помощью можно покончить со злодеем! Есть в них еще одно достоинство…
Если хотите узнать какое, прочтите следующую главу.
Глава 61
В «Приюте великих мужей» наглец получает взбучку. В поместье Кацзячжуан Храбрец наводит страх на подлых людишек
Дин Старший обратился к Оуян Чуню:
– Позвольте вас спросить, о каком еще достоинстве вы говорите?
– Видите ли, – стал объяснять Храбрец, – Ма Ган величал себя чуть ли не императором, а значит, чувствовал за собой силу. Что было бы с местными чиновниками, если бы родственники подали в суд жалобу и требовали разыскать убийцу? Я же убил злодея прямо при наложницах, и они покажут на допросе, что их господина обезглавил оборотень, а оборотня в суд не потащишь!
Дин Старший лишь головой качал от восхищения.
Вернемся теперь к Хань Чжану, который отправился в Ханчжоу. В пути он то и дело слышал, как прохожие толкуют о «клятве Хуа Ху-де», но что это за клятва, он не знал, да и о самом Хуа Ху-де впервые слышал.
Проголодавшись, Хань Чжан огляделся и увидел неподалеку трактир под названием «Приют великих мужей». Хань Чжан подошел, разбудил дремавшего у входа старика.
– Какое вино у вас есть?
– Никакого нет, – виновато ответил старик. – Деревушка у нас глухая. Если желаете, принесу гаоляновой водки.
– Подогрей чайничек, – распорядился Хань Чжан и заказал на закуску вареные яйца и острый отвар из сои.
В это время вошел посетитель.
– Подогрей, почтенный, вина! – бесцеремонно бросил он старику, – да поживее, я тороплюсь!
– Сию минуту! – засуетился старик.
Хань Чжан пригласил посетителя к своему столу. Тот в свою очередь пригласил Хань Чжана. Какое-то время они препирались, пока наконец посетитель не подсел к Хань Чжану. Разговорились. Новый знакомый оказался человеком прямодушным и на редкость щедрым.
– Почтенный, – обратился он к старику. – Не приготовишь ли нам цыпленка на закуску?
– Отчего же не приготовить, если хорошо заплатите? – осклабился старик.
– Два цяня заплачу, только приготовь как следует!
В это время появился еще один посетитель.
– Эй, почтенный! Вина, да погорячее!
Старик принес чайник. Посетитель его потрогал.
– Я ведь просил погорячее, а это холодное!
– Да вы отведайте, оно горячее, – робко возразил старик.
– Не перечь, делай, что велят!
Старик принес другой чайник.
– Вот, пожалуйста, горячее и не бывает!
– Не бывает, говоришь? Прекрасно. Только я передумал – налей мне холодненького!
– Зачем же просили горячего?
– Не твое дело, хотел и просил! И закуски мясные неси!
– Вы же знаете, господин, что в деревенском трактире нет мясных!
– Нет?! – вскочил посетитель. – Но я деньги плачу!
Он замахнулся на старика кулаком, повел носом и пошел прямо в кухню, где варился в котле нежный, жирный цыпленок.
– Ты же сказал, нет мясного, – нагло усмехнулся посетитель.
– Это цыпленок для гостей, они уплатили за него два цяня серебра. Заплатите вы два цяня, я еще приготовлю!
– Мне этого давай, а им другого сваришь!
– Нельзя, господин!
– Они подождут, а я тороплюсь! – Посетитель вытащил цыпленка из котла и положил на блюдо.
Хань Чжан все слышал и пришел в неописуемую ярость. Еще миг – и цыпленок, от которого шел пар, полетел в негодяя. Тот охнул, повалился на пол, потом выскочил и с проклятиями выбежал из трактира.
– Кто этот негодяй? – спросил Хань Чжан у старика.
– Стоит ли с ним связываться, – ответил старик. – К хорошим сапогам собачье дерьмо не пристает.
– Да я и не собираюсь связываться! Просто хочу узнать, кто он такой.
Старик рассказал, что зовут посетителя Ка Ху, живет он в усадьбе Кацзячжуан и вместе с отцом занимается вымогательством. Хань Чжан отправился в Санхуачжэнь, дождался наступления ночи, незаметно вышел с постоялого двора и зашагал к Кацзячжуану. Там он перелез через стену, взобрался на крышу главного дома и заглянул внутрь. Остроносый старик на ручных весах взвешивал серебро. При этом он то с одной, то с другой чашки снимал клейменые слитки и щипцами откусывал от них по кусочку. Так он набрал примерно лян двести, разделил серебро на четыре равные части, каждую часть завернул, перевязал веревкой и велел слуге отнести в лавку.
Хань Чжан соскользнул с крыши, спрятался у входа и, как только слуга переступил порог, дал ему подножку. Мальчик растянулся на земле, фонарь отлетел в сторону и погас.
– Что с тобой? – крикнул старик из комнаты.
– За порог зацепился, – отвечал слуга.
Старик подошел к двери и посветил лампой, – сверток с серебром исчез.
– Где серебро? – орал Ка Лун. – Не найдешь – душу вытряхну!
Мальчик рассказал все, как было, однако Ка Ху, подоспевший к месту происшествия, не поверил и потащил мальчика в дом, чтобы наказать. Тут он увидел на столе записку:
«Проходил мимо вашего дома, узнал, что здесь живут скряги, и занял двести лян на дорогу».
Ка Ху развел руками и отпустил слугу.
Если вам интересно узнать, что произошло дальше, прочтите следующую главу.
Глава 62
В сосновом лесу герой встречается с похитителями и спасает Цяо-цзе. В буддийском храме Храбрец находит распутника Хуа Ху-де и сражается с ним
Итак, завладев серебром, Хань Чжан тронулся в обратный путь, как вдруг услышал скрип коляски. Храбрец взобрался на дерево и спрятался в чаще ветвей. Кто мог подумать, что коляска остановится именно под этим деревом!
– Весь день наш товар томится взаперти! – сказал мужчина. – Может, выпустим, пусть проветрится, пока никого нет?