– В пагоде, в средней нише, – ответила госпожа Го.
– Она действительно там была?
– Ты еще спрашиваешь?! Кто мог ее туда положить, кроме тебя?
– Признаюсь! – воскликнул Ма Цян и поклонился.
Ма Чао-сянь, увидев шапку, тоже больше не упорствовал, и вместе с Ма Цяном его увели. Оставили только госпожу Го, которую Вэнь Янь-бо стал расспрашивать об ограблении усадьбы.
Неожиданно у ворот послышались крики и шум. Появился служитель, встал на колени и доложил:
– Какой-то старик пришел. Требует, чтобы его впустили, хочет подать жалобу на обидчиков правителя Ни Цзи-цзу.
– Впустите его! – распорядился Чэнь Линь.
Старик вошел, опустился на колени и, плача, протянул прошение. Вэнь Янь-бо принял бумагу, прочел и передал сановникам.
Те тоже прочли и в один голос заявили:
– Вот что поможет расследовать государево дело!
– Совершенно верно! – поддержал их Чэнь Линь и обратился к старику. – Тебя зовут Ни Чжун?
– Да, Ни Чжун, – ответил старик.
О том, что сообщил суду Ни Чжун, вам расскажет следующая глава.
Глава 84
Ни Цзи-цзу восстанавливают в должности, и он завершает брачную церемонию. Бай Юй-тан во время наводнения ловит «чудище».
Итак, Ни Чжун рассказал судьям про то, как его господин дважды был схвачен Ма Цяном.
– Показания Ни Чжуна в точности совпадают с показаниями Ни Цзи-цзу, Оуян Чуня и Аи Ху. Вот только с ограблением не совсем ясно, – заявил Вэнь Янь-бо и приказал ввести Оуян Чуня и Ни Цзи-цзу.
– Когда вы с Оуян Чунем условились схватить Ма Цяна и в какое время его доставили в ямынь? – спросил Вэнь Янь-бо.
– Служители, которым было велено схватить Ма Цяна, пришли в усадьбу во вторую стражу, а на рассвете Ма-Цяна доставили в ямынь, – ответил Ни Цзи-цзу.
– Если вы схватили Ма Цяна во вторую стражу, почему доставили в ямынь лишь на рассвете? – обратился Вэнь Янь-бо к Оуян Чуню.
– Схватить-то мы его схватили, – отвечал Храбрец, – а с приспешниками его и слугами дрались чуть ли не до утра. Они хотели его отбить у нас.
Привели госпожу Го.
– Кто увез твоего мужа? Опознаешь?
– Рыжебородый богатырь, – отвечала женщина. – Он и меня взял.
– В какое время его увезли? Не помнишь?
– В пятую стражу.
– А ограбили когда?
– Перед рассветом.
– Один человек не мог унести все вещи, которые значатся в списке, – продолжал Вэнь Янь-бо.
– Да там не один был – целая толпа.
– Вам ясно, господа? Грабеж учинили разбойники, а вину свалили на Оуян Чуня.
После того как императору был представлен подробный доклад с приложенными к нему показаниями обвиняемых, последовал указ:
«Ма Чао-сяня и Ма Цяна обезглавить, Ни Цзи-цзу восстановить в должности. Оуян Чуня считать к делу непричастным. Аи Ху от наказания освободить».
Когда Ни Цзи-цзу явился поблагодарить императора за милость, Сын Неба поинтересовался, каким образом Чжу Цзян-чжэнь его спасла, и повелел ей сочетаться с Ни Цзи-цзу браком.
Тао Цзуна и Хэ Бао, некогда сгубивших отца Ни Цзи-цзу, государь велел найти и предать смертной казни. Что же до Сянъянского князя, то о нем в указе не было ни слова. Ведь он приходился Сыну Неба дядей, а старших должно почитать. И все же государь все чаще с тревогой вспоминал о своем дяде – Сянъянском князе. А тут еще из года в год случались наводнения, гибли люди и посевы, о чем ко двору неизменно поступали доклады. Сколько денег было израсходовано на постройку дамб и плотин – все тщетно. И вот однажды Сын Неба, посоветовавшись с Бао-гуном, велел Янь Ча-саню проверить исправность плотин и дамб, а в помощь ему, по его просьбе, дал Бай Юй-тана и Гунсунь Цэ.
В один прекрасный день государевы посланцы добрались до Сышуйчэна. Встречать их выехал сам правитель области Цзоу Цзя. Как только Янь Ча-сань вошел в ямынь, снаружи донеслись крики – это жители селения Чититунь пришли жаловаться на водяное чудище. Янь Ча-сань распорядился их впустить. Служители ввели четырех стариков.
– Спасите, господин! – взмолились крестьяне.
– Говорите, какая беда с вами приключилась!
– Который год мы терпим от наводнений, а тут еще чудище объявилось. Принимает человеческий облик и грабит. Изловите его, господин, явите милость!
– Можете идти, – сказал Янь Ча-сань. – Я подумаю. На следующий день Янь Ча-сань в паланкине прибыл к подножию западной горы. Правитель области уже ждал его там. Верхом они начали подниматься на гору, проехали половину пути, а когда стало чересчур круто, пошли пешком. С трудом добрались до вершины, откуда им открылись необъятные водные просторы. Клокочущие воды прорвали дамбу, затопили столько селений, что и сосчитать трудно.
Глядя на эту грустную картину, Бай Юй-тан думал: «Простые люди и так страдают, а тут еще на них напало водяное чудище. Что оно людей губит – это понятно, а вот зачем ему крестьянское добро? Нынче же ночью все проверю». Он потолковал с Янь Ча-санем, взял с собой четырех служителей и отправился в Чититунь. Там он велел освободить какой-нибудь дом и в нем расположился. А жителям велел укрыться в своих домах и не шуметь, чтобы не вспугнуть чудище.
После Бай Юй-тан вытащил из-за пояса два слитка серебра, велел людям купить вина и закусок и не выходить из домов, если даже чудище явится.
Бай Юй-тан выпил со стариками вина, потолковал, узнал, как они чинят дамбы, сколько погибло в водовороте людей, а когда спросил, что же находится за водоворотом, ему сказали, что храм Трех царей[65].
Бай Юй-тан все хорошенько запомнил… Пока все ели и пили, на небе взошла луна и озарила своим серебристо-голубым светом безбрежную водную гладь.
Во вторую стражу Бай Юй-тан услышал неподалеку всплески воды. Он мгновенно приник к земле и вытащил из-за пазухи камень. На берегу появилось какое-то странное существо с растрепанными волосами. Оно огляделось по сторонам и побежало к деревне. Бай Юй-тан вскочил и метнул вслед ему камень. Чудище покачнулось. Второй камень, брошенный Бай Юй-таном, угодил ему прямо в лицо. Чудище охнуло и повалилось на землю.
Бай Юй-тан подскочил и навалился на него. На помощь подоспели служители. Тут-то все и увидели, что никакое это не чудище, а обыкновенный человек, обрядившийся в звериную шкуру.
– Господин, пощадите! – взмолился он, упав на колени.
Если хотите узнать, как судили разбойника, прочтите следующую главу.
Глава 85
Гунсунь Цэ проверяет плотины и встречается с Мао-шэном. Цзян Пин наталкивается на разбойника Яня
Янь Ча-сань между тем, вернувшись с западной горы, всю ночь не спал от беспокойства. Насилу дождался он Бай Юй-тана, выслушал его и тотчас поднялся в зал, чтобы допросить мнимое чудовище. Оказалось, что тринадцать речных разбойников обосновались в храме Трех царей, средь бела дня грабили купеческие суда, а по ночам переодевались водяными чудищами.
– С разбойниками без брата Цзян Пина нам не справиться, – заметил Бай Юй-тан. – Надо написать Бао-гуну, пусть пришлет сюда к нам четвертого брата.
Янь Ча-сань согласился.
На следующий день Гунсунь Цэ отправился проверять плотины и дамбы. Его сопровождали младшие военачальники Цин Пин и Хуан Кай на двух быстроходных лодках с весельными гребцами. Вдруг к Янь Ча-саню прибежал испуганный Цин Пин и доложил:
– Господин инспектор, когда мы добрались до водоворота, лодка господина Гунсунь Цэ вдруг ушла носом под воду, а сам он вместе с Хуан Каем свалился за борт и исчез.
Янь Ча-сань разгневался, Цин Пина выгнал, а правителю области, который как раз находился у него в кабинете, велел послать людей, чтобы выловили утонувших. Но немного погодя выяснилось, что и они пропали. Янь Ча-сань окончательно потерял покой.
Через несколько дней приехал Цзян Пин и, когда ему рассказали обо всем, что здесь приключилось, сказал:
– Дело это надо расследовать. По-моему, господин Гунсунь Цэ не утонул.
Цзян Пин велел Цин Пину снарядить быстроходную лодку и везти его к водовороту.
Гребцы дружно налегли на весла и вскоре достигли цели.
Цзян Пин приказал остановиться и нырнул.
Очутившись под водой, он вдруг увидел человека в каком-то диковинном одеянии из кожи, с железным шилом в руке. Цзян Пин сразу заметил, что человек плывет на ощупь, вслепую, и, воспользовавшись случаем, ткнул его стилетом в грудь. Тот даже не вскрикнул, потому что сразу захлебнулся, и его унесло течением.
Таким же образом Цзян Пин расправился еще с троими и поплыл в том направлении, откуда они появились. Проплыл около трех ли и очутился у прибрежной дамбы. Взобрался на нее, снял с себя шуйкао, специальную одежду, и пошел дальше. Вскоре он действительно увидел храм с надписью над входом: «Храм Трех царей». Внутри никого не было. Цзян Пин все обыскал и вдруг услышал, что кто-кто стонет, пошел на звук и в кухне обнаружил старого монаха.
– Я не виноват, – забормотал монах, увидев Цзян Пина. – Послушник отпустил чиновника с военачальником, сбежал сам, а меня здесь оставил на погибель!
– С чиновником что-нибудь случилось? – быстро спросил Цзян Пин. – Его-то я и пришел спасти.
– Вы, наверное, начальник, – сказал монах. – Простите, что не встретил вас как подобает!
Монах рассказал, что на днях два человека свалились в воду около водоворота. Разбойники их выловили и привели в храм. А когда узнали, что это военачальник Хуан Кай и государев посланец Гунсунь Цэ, перепугались, велели монаху и послушнику их сторожить, а сами помчались к Сянъянскому князю за советом.
Но монах отпустил пленников, послушника отослал, а сам остался в храме умирать.
– Не знаете ли, почтенный, кто главарь разбойников? – спросил Цзян Пин.
– Он называет себя У Цзэ – Дракон из Чжэньхая[66], – ответил монах.
– А известно вам, куда ушли оба господина?
– Места у нас пустынные, глухие, с одной стороны река, с другой – горы. Узкая тропинка в горах ведет к заливу Раковины. Это в нескольких ли отсюда.