ощади в порядок. Будем выращивать зерно и кукурузу на зерно. Животноводство в районе слабенькое, даже собственные нужды в мясе и молоке не обеспечивает. Хотим резко увеличить поголовье общественного стада и повысить его продуктивность. А пока, конечно, сделать все возможное, чтобы выполнить задания нынешнего года.
— Хорошо, но учтите, товарищ секретарь, — сказал Абдукаримов, — потенциальные возможности района очень большие, и мы, то есть обком партии, не позволим, чтобы они оставались неиспользованными. Генеральная линия нашей партии, как было отмечено на последнем съезде, направлена на то, чтобы полностью удовлетворить потребности народа во всех продуктах питания. Наша область — благодатный край. Такого солнца, как здесь, нигде в республике нет. Воды… Смотрите сколько ее течет в Амударье! Мы, наверно, обратимся в ЦК, чтобы нам помогли трубами, построим маленькие насосные станции, и они по трубам будут подавать воду на поля вашего района. Потом… мне не понравился пейзаж Чулиабада, если откровенно. Одни хлопковые поля и ничего больше. Скучно. Нужно разводить сады, озеленить придорожные участки…
Издревле год Змеи считается самым неблагоприятным в календаре мусульманского летосчисления, разделенном на циклы по двадцать пять лет. В каждом цикле он повторяется дважды — через двенадцать и через тринадцать лет, и всякий раз дехкане ожидают его приход с суеверным страхом. В дореволюционную пору он приносил в дома крестьян голод, гибли люди и скот, трава выгорала ранней весной, только появившись на свет, злаки на богаре сгорали полностью, реки мелели, потому что в горах мало выпадало снега. Год Змеи — это засуха, пыльные бури и иссушающие гармсели.
Этот год тоже был годом Змеи. Нехватку воды чулиабадцы объяснили себе именно этим обстоятельством. По подсчетам специалистов, водообеспеченность области составляла только шестьдесят пять процентов. А план по поставкам всех продуктов нужно выполнять. Значит, нужно искать выход. Целинники Чулиабада первыми в области перешли на строжайшую экономию воды. Став секретарем райкома, Ильхом в первую очередь обратился к старикам, приехавшим на целину с сыновьями и внуками. И выяснилось, что, если хлопчатник, например, поливать через междурядье, причем чередовать их, сократив до ста метров гоны, то можно сохранить и приумножить урожай. Кроме этого советовали старики, надо попробовать добавлять в воду, идущую из канала, ту, что сбрасывается в коллекторы, минеральную соль. Вода после этого получается солоноватой, но не настолько, чтобы губить растения. В подтверждение своих выводов они ссылались на воду Шерабаддарьи, испокон веку солоноватую, которая все-таки позволяла получать и пятидесятицентнеровые урожаи тонковолокнистого хлопка.
Хозяйствам, конечно, пришлось потратиться, но приобретенные ими в «Сельхозтехнике» маломощные насосы, которые устанавливали на коллекторах, полностью оправдали эти расходы. Хлопчатник рос нормально, цветы — будущие завязи и уже сложившиеся коробочки не опадали, а это значило, что урожай будет. С помощью Абдукаримова Ильхом выбил несколько километров стальных труб пятидесятисантиметрового сечения, поставил на берегу Амударьи насосы, электрики быстренько подвели энергию, конечно, по времянкам, и пошла насыщенная илом вода реки на поля. Однако даже этой меры было недостаточно, чтобы обеспечить все культуры необходимой влагой. Ресурсы исчерпаны, а растения требуют только воду. Что делать? Ильхом позвонил Абдукаримову и объяснил сложившуюся ситуацию. Он втайне надеялся, что обком партии поставил перед ЦК вопрос о снижении плановых заданий в связи с засухой.
— Положение повсюду в области одинаковое, — ответил тот, — в северных районах в срочном порядке бурят артезианские колодцы и таким образом немного облегчают свою жизнь. На целине, как утверждают специалисты, пресные воды залегают очень глубоко, и поэтому о них не может быть и речи. Созовите пленум, поговорите с людьми, послушайте, может, и мысль дельная появится. У мира, говорят, целый мир ума. Если бы в моем распоряжении было запасное водохранилище, не задумываясь отдал бы вам, но его, к сожаленью, нет. Одно имейте в виду: никаких поблажек в смысле плановых заданий не будет, хлопок нужно дать стране в установленных объемах!..
Срочно созвали внеочередной пленум райкома. Ильхом не готовил специального доклада по повестке дня, только наметил себе коротенькие тезисы. Но даже этого оказалось много, люди знали, что с водой положение напряженное.
Мнений было много, но самое деловое выступление, как казалось Ильхому, было у его друга, Уракджана Бердыева.
— В нашем колхозе, — сказал он, — произвели проверку работы поливальщиков. И оказалось, что они, к нашему стыду, ночью почти не работают, воду, в прямом смысле этого слова, пускают на самотек, куда борозда выведет. Мы навели порядок в этом деле, разработав режим для поливальщиков и их помощников. У нас возросла эффективность поливов. Это первое. Второе, больше той нормы, что нам выделяют сейчас, воды не дадут. Ее просто нет. Поэтому мы решили, честно говоря, пожертвовать ради хлопка поздними овощами и бахчами, начнется страда — посеем заново. Поливы приусадебных участков перевели на график.
Мы убедились, — продолжил Уракджан, — что народ, уже привыкший к избытку воды во все предыдущие годы, еще не проникся сознанием опасности, которую несет в себе год настоящий. Да и что говорить, во многих головах бытует мнение, что все это — «забота начальства» и «пусть оно и ломает себе голову!» А когда члены партийного комитета, коммунисты — активисты и депутаты кишлачного Совета установили строгий контроль на всех арыках, у насосных станций, да и на полях, находясь рядом с поливальщиками, люди начали понимать, что положение складывается серьезное и оно может отрицательно сказаться на их же благополучии. Главный хлеб целины — хлопок, он кормит, поит и одевает, как говорится, каждого, кто тут живет. И эту простую истину в нашем колхозе люди осознали, борьбу за урожай сделали своим кровным делом.
Пленум постановил, что борьба за накопление урожая должна продолжаться с удвоенной энергией и примером в этом должны быть коммунисты и комсомольцы. Было решено: опыт колхоза «Аланга» в течение двух-трех дней сделать достоянием каждого хозяйства. Для поливальщиков учредили вымпелы и денежные премии. И в самом деле, при сложившихся обстоятельствах судьба урожая находилась в их руках.
Ильхом был секретарем сельского райкома, поэтому взлеты напряжения и относительного спокойствия в его деятельности, несомненно, должны были повторяться, как и в жизни любого дехканина, в зависимости от обстановки в районе или же в отдельно взятом хозяйстве даже. Ко всему этому требовалось, чтобы он не упускал из виду и другие стороны жизни Чулиабада. С первых шагов своей работы Ильхом взял себе за правило вникать в суть каждого вопроса, рассматриваемого на заседаниях бюро райкома или исполкома райсовета, на которых он обязательно присутствовал. Он не позволял себе тратить время на мелочи. Поэтому заседания проходили в деловой обстановке, не затягивались. Постепенно такой стиль стал внедряться и на местах — в колхозе и совхозах, на стройках и промышленных предприятиях. А это, согласитесь, подтягивает людей, учит ценить время. Для чулиабадцев, приспособившихся к методам работы Таирова, казалось, наступило какое-то чудодейственное время, когда можно спокойно заниматься своим делом, зная, что в случае каких-либо изменений они будут поставлены в известность, мало того, с ними посоветуются, выслушают и примут единственно правильное решение. Наверно, поэтому, главным образом, чулиабадцы образцово подготовились к «белой» страде, которая не заставила себя долго ждать.
В течение сентября район выполнил половину годового плана. День и ночь по дорогам не прекращался поток тракторов с прицепами, нагруженными, что называется, под самую завязку хлопком. Ильхом и члены бюро райкома не знали покоя, они постоянно находились в хозяйствах, чтобы при необходимости принять немедленные меры для устранения того или иного промаха. Цель была одна — изо дня в день повышать темпы сбора урожая, стремиться к тому, чтобы как можно больше народу было в поле. Ильхом уже к тому времени получил квартиру, а дед Миша выделил ему из своих сбережений деньги на покупку мебели и всего необходимого. Бабка Ксения прожила несколько дней, налаживая его семейное хозяйство. И в конце сентября, когда жара немного спала, прилетела Лола с сыном. На следующий день приехала бабка Ксения, чтобы помочь невестке ухаживать за ребенком. Первые несколько дней соскучившийся и по жене, и по домашнему уюту Ильхом, где бы ни заставала его ночь, летел, как на крыльях, домой.
Но воля страды была неумолимой, она требовала наивысшего напряжения сил в первую очередь от него, Ильхома. Она вступила в ту свою стадию, когда стираются границы дня и ночи, когда и проселки, и магистрали гудят от шума моторов, а у заготовительных пунктов растягиваются очереди из тележек порой до километра. Лишь под утро часа на три целина проваливается в тишину, а затем все раскручивается снова, и никому нет покоя. Ильхом, бывало, так устанет за день, что уже не хочется даже думать о завтра.
— Я уезжаю, — объявила Лола, не прожив и двух недель.
— Надолго? — спросил Ильхом, решив, что она хочет навестить родителей.
— Да.
— Когда ждать обратно?
Она промолчала, и молчание это было выразительным. Ильхом знает, что, когда она так молчит, значит, здорово сердится. Лола умела отлично молчать!
— Я женщина, — ответила она наконец, — и хочу, чтобы мой муж был всегда рядом, а не мотался, как проклятый, по всему району с пяти утра до полуночи без выходных и проходных. Я хочу, чтобы он хотя бы замечал меня, а не объявлял с порога, что дьявольски устал и чувствует себя бревном!
— Я всегда старался быть для тебя настоящим мужем, — сказал он, вспомнив, что насчет «бревна» жена права, случалось такое несколько раз. — Но сейчас сама видишь, что творится. У жены первого секретаря райкома должно быть достаточно сознания, чтобы понимать это, джаным!