Я стараюсь не отсвечивать, я ещё пацан, хоть и крепкий. Так ко мне и относятся. Удалось немного приодеться, караванщики частенько выкидывают ненужные вещи у нас во дворе. Вот я и подобрал почти целые портки и рубаху из плотной ткани. Правда всё было испачкано в грязи. Пришлось отстирывать у речки, Реса подштопала и как новое. Вот обувки у меня нет. Нормальной нет, есть чуни. Мой друг Урхо связал из пеньковой верёвки. Сейчас ночи уже холодные, близится зима, босиком не походишь. Простудишься и привет, больниц здесь нет. А так обмотал ногу тряпочкой, одел чуни, зашнуровал до колена и можно жить. Говорят, что и зимой так ходят.
А сегодня мы едем в город, хозяину нужно там закупиться. С собой он взял здоровущую Арну и меня. Наш экипаж представляет собой обычную скрипящую телегу и флегматичное животное, похожее на пони - переростка, Невысокое, но сильное. Выехали с петухами, даже позавтракать не успели. Арна выдала мне горбушку хлеба и кусок холодного мяса. К городу подъезжали ещё засветло. Низкие, деревянные стены, обмазанные глиной. На воротах несколько охранников. Ганубалк сунул старшему мелкую монету и нас пропустили. Минут двадцать мы тащились по узким улочкам городка. Наконец остановились у постоялого двора. Ну а как ещё назвать - большой домина с конюшней и большим двором. Время вечернее, нас покормили жидким варевом, похожим на перегоревший кулеш. Сам хозяин остался ночевать внутри, а мы с Арной пошли в конюшню. Наша лошадь меланхолично жуёт сено. Забрались по лестнице под крышу, там уже устроились какие-то молодцы. Мы выбрали дальний угол, зарылись в солому и уснулись. Вернее, я пытался уснуть, холодно однако, моя одёжка не для ночёвки при нулевой температуре. Поэтому я ворочался, а вот Арна уснула сразу. Когда я немного пригрелся, то услышал шорох. Насторожившись, темнота - ни хрена не слышно. Но, судя по звуку, к нам приближаются. Я ткнул, сопевшую рядом Арну. Она перестала прихрапывать, но также лежит, не шевелясь. Я почувствовал, как на нас надвигается большая тень. Поэтому крикнув, откатился подальше. И всё равно мне прилетел больнючий удар коленом по рёбрам, а потом и по лицу. Я только лягнул со всей силы нападавшего, куда-то попал. С резким хеканьем моя спутница зафиндилила в нападающего ногой, тут же ещё удар. Вдвоём мы скинули последнего противника с верхотуры. Кто-то внизу зажёг факел. Арна стоит, гневно раздувая ноздри. Прямо воительница, внизу ползают три мужика. Хорошо она им приложила. Потихоньку всё успокоилось. Оказывается, парням захотелось сладенького. Высмотрели, что на сеновале с ними устроились ночевать девка с пацаном, ну и решил по-тихому попользоваться. Сейчас они, недовольно ворча убрались спать в свою телегу. На поле боя остался трофейный полушубок. Арна укрыла им меня и прижала к себе. Так и заснули. А утром, в результате короткого, но бурного обсуждения, полушубок достался мне, как компенсация за разбитую губу и ноющие рёбра. Я бы вообще их голыми отпустил за такое, но здесь это в порядке вещей. Ну задрали бабе юбку, убудет с неё что ли.
После завтрака холодной кашей, что была вчера на ужин, мы пошли на рынок. Я тащу две корзины, стараюсь следовать сразу за Ганубалком и Арной. Толпа перед рынком плотная, могу и потеряться. Торгуют тут с земли или с деревянных прилавков. Вначале мы прошли по вещевым рядам. Хозяин долго приценивался к детскому полушубку, в итоге взял. Наверное доченьке. Арна купили нитки и какое-то шитьё. А мне остаётся только глазеть. А вот когда мы вышли к продуктовым рядам, процесс пошёл веселее. Хозяин купил немного специй, прямо несколько напёрстков, которые бережно в мешочке убрал за пазуху. Потом мне в корзину сунул пару кругов твёрдого сыра, пучки зелени и стручки жгучего перца. Несмотря на невинный жёлтый цвет, они оказались злыми. Я надкусил кончик, теперь иду мучаюсь. В другую корзину мне сунули трёх куриц. У нас есть свой курятник, но последний раз важные гости потребовали белого мяса, так хозяин всех пустил под нож, кроме петуха, конечно.
А я посматриваю, что сколько стоит. Ганубалк расплачивается мелкими медными и бронзовыми монетами. Но, когда разгулявшие купцы расплачивались за трапезу, они часто высыпали содержимое кошеля на стол и отбирали нужные монетки. Поэтому имею представление о местных деньгах.
Реса говорила, что привозные монеты чаще всего взвешивают на весах, чтобы определить их истинную ценность. А вот монеты данной области не взвешивают. Они зачастую имеют неправильную форму. Овальные, толстые, вплоть до шаровидных слитков. Эти монеты подгонялись до стандартной массы. Оттиск - штамп являлся свидетельством, что эта монета чеканилась властями. Самые дорогие монеты я видел только раз у заезжих аристократов. Монетка явно не золотая, похоже на серебро, только с другим, светлым оттенком. Серебрушки больше по размеру, есть большая, есть в два раза меньше. А вот медь или бронза различаются номиналами.
Назад шли гружёнными, разместив всё в телеге поехали к амбарам. Там хозяин при купил несколько мешков зерна. Ночевать нам сегодня предстоит в телеге, чтобы не обнесли. Уже укладывались, когда Арна подмигнула мне и вытащила из-за пазухи пряник. Большой такой, с мою ладошку. Она одним движением разломала его пополам и угостила меня. А вкусно, сладкий со вкусом карамели. Только очень твёрдый. Я откусывал его по маленькому кусочку и сосал.
Утром встали опять спозаранку, перехватив холодной каши - выехали из города. Красота, хозяин сидит на облучке телеги. Арна давит на массу позади, а я устроился между мешками с зерном и смотрю назад. Неторопливо пробегает лес по краям дороги. Небо пасмурное, но дождя нет. А я закутался в свой новый полушубок и дремлю. Приеду, надо будет его оттереть от грязи, почистить мех и хорошенько просушить.
А через десять дней выпал первый снег. Шёл всю ночь и полутра. А меня, как назло, за дровами отправили. Взял грубо сработанные санки, подпоясал свой полушубок верёвкой и потащился по направлению к лесу. Причём искать сушняк разрешалось только в ближнем леску. Дальний — это вотчина нашего барона. Там сушняка полно, а брать не моги. Поймают, в лучшем случае выпорют. А могут и кисть отсечь.
Вернулся назад, весь продрог, подул ветер, завьюжило.
Я только собрался ухватить кусок чего-нибудь, с утра маковой росинки во рте не было, как услышал рёв. Это нашему хозяину уголёк с очага стрельнул в глаз. Пока он его смахнул, успел получить приличный ожёг. Вот сейчас и бросается на всех. Прижал грязную тряпку к глазу и бешено вращает вторым.
-Арна, холера ясна. Живо помоги мне одеться, пойдём к тётке Будике.
Будика у нас за знахарку, это она меня лечила, когда попал в этот мир.
Наорав на своих женщин, приказал готовить мясо к ужину и вдвоём, с поддерживающей его Арной вывалился на улицу.
Реса с двумя тётками заполошно мечутся. Филен, это наш пацанчик как заведённый крутит тяжеленный вертел с оленьей тушей.
Привыкли, что хозяин всем рулит, редко оставляет их одних. Оно бы ничего, но сегодня вечером к нам прибудут непростые гости. Курьер заранее предупредил, чтобы приготовили несколько комнат.
Ради такого события хозяин купил у охотников свежей дичины, а тут такой конфуз. Бедный Филен уже умаялся, мясо пригорает. Девки мечутся.
Пришлось мне взять любимый хозяйский нож, подправить лезвие до нормального состояния.
- Филен, можешь так подержать?
Пацан радостно закивал, обрадовался, что помощь пришла.
А я начал срезать уже обугленное, испорченное мясо.
- Так, держу теперь этой стороной.
Я не представляю, как зажарить равномерно такую большую тушу на открытом огне. Если только срезать как шуарму. Я попросил принести мне подходящую посудину. Вот же убогость, несколько котлов разных размеров и степени закопчённости. Огромная сковорода и всё. А где кастрюльки. Ну, понятно, что привычных мне тут нет. Но я видел большую глиняную посудину с крышкой. А, вот она, занята распаренным зерном. Пересыпал в котелок, ополоснул и поднёс к огню. С помощью одной из женщин я начал срезать полусырые куски с туши, когда посудина была на три четверти заполнена. Отнёс её к плите. Наполнил водой, закрыл крышкой и отправил внутрь.
Кухонные работницы смотрят на меня как на святотатца. Но спрос будет тоже с меня, поэтому молчат.
Оленья тушка на вертеле заметно похудела, больше трети я срезал. Я начал поливать мясо собственным жиром. Вот в таком виде можно попытаться запечь. Только прежде всего убрать часть горящих поленьев. Чтобы открытый огонь на обугливал мясо. Нам нужны угли. Перебрав щипцами дрова, добился, чтобы остались только крупные бруски древесного угля. Они дают хороший жар, но не портят мясо.
Мясо в глиняном котле потихоньку закипает. Ему так стоять часа два, не меньше. Попытаюсь сделать гуляш из оленины. Так, только делать буду по-своему. Провел обыск на кухне. Нашёл окаменевшую соль, кое-какие приправы, а главное тот сердитый перчик. Он обвялился, но это ничего. Пока мясо томилось в печи, а Филен с помощью хозяйской дочки старательно зарумянивает мясо на вертеле я решил посмотреть, что с овощами. Ну, да про них забыли. Пришлось показать, как нарезать. К моему огромному сожалению, здесь нет картошки, также не видел томатов. Есть капуста двух видов, огурцы, репа, лук и многое другое. Зелень собирают только пастухи. Приличные люди травой не питаются. Очень зря. Хорошо, что хлеб испекли с утра. Правда мне он не нравился. Из ржаной муки, не поднявшийся толком каравай. С краёв ещё ничего, а внутри не пропечён. Ну, что есть.
Вернулся наш хозяин красавцем. Глаз замотан чистой тряпицей. Рожа страшная, ночью увидишь, больше не уснёшь.
Пробежав по кухне, он опять принялся реветь, - сучье вымя, кто мясо испортил. Скоро гости прибудут, сейчас я вас жарить на вертеле буду.
Тётки дружно слиняли, оставив меня.
- Хозяин, моя работа. Только погоди кричать, у нас такое подавали только очень важным гостям. Дозволь закончить.
Вот же здоровый бык, сгрёб меня за грудки одной рукой и поднёс к своей роже. Что-то там высмотрел и отбросил прочь. При этом я ударился рукой о столешницу.