Тем временем активность на палубе замерла, двигатели затихли. Пятеро или шестеро матросов спустились по трапу, смеясь и выкрикивая что-то, и направились в город.
– Сходи посмотри, в какой паб они зайдут, – велел Ростов Нику. Тот послушно вылез из машины.
Тюрин помрачнел. Да уж, не самое приятное окружение: силуэты в плащах с поднятыми воротниками на мокром бетонном причале, гудки буксиров, крики людей, громыхание якорных цепей, штабеля грузовых поддонов, длинные шеи подъемных кранов, запах машинного масла, корабельных канатов и соленых брызг. Перед глазами встала его московская квартира, кресло перед обогревателем, килька с черным хлебушком, водка и пиво в холодильнике, тихий вечер с телевизором… Он никак не мог разделить энтузиазм Ростова. Дикштейна они опять потеряли – точнее, добровольно дали ему уйти: такое решение принял полковник, опасаясь спугнуть вражеского агента, если они подберутся слишком близко.
– Мы проследим за «Копарелли», и он сам объявится рано или поздно, – сказал тогда Ростов. Хасан тщетно попытался оспорить это решение. Тюрин, не имевший права голоса в таких важных вопросах, мысленно поддержал Ростова, но все же не видел повода для уверенности.
– Итак, первым делом ты должен подружиться с командой, – прервал его мысли Ростов. – Запоминай легенду: на борту твоего последнего судна «Роза Рождества» произошел несчастный случай – ты сломал руку, и тебя списали на сушу здесь, в Кардиффе. Ты получил крупную компенсацию от владельцев судна и теперь тратишь ее в свое удовольствие. Упомяни так, невзначай, что начнешь подыскивать новую работу, когда деньги закончатся. Ты должен выяснить две вещи: кто у них сейчас плавает радистом и каковы предположительные дата и время отплытия.
– Хорошо, – ответил Тюрин, хотя не видел в этой ситуации ничего хорошего. Как так взять и подружиться? Актер из него никудышный… Неужели придется играть роль рубахи-парня, своего в доску? А если они поймут, что он – скучный тип, пытающийся примазаться к веселой компании? Или он им просто не понравится?
Тюрин бессознательно расправил плечи. Чего зря париться – или у него получится, или нет. Он мог лишь обещать, что приложит все усилия.
Вернулся Бунин.
– Садись назад, пусти Ника за руль, – скомандовал Ростов.
Тюрин вышел из машины и придержал дверь для Ника. По лицу юноши струились потоки дождя.
Когда они тронулись, Ростов повернулся к Тюрину.
– Здесь сотня фунтов, – сказал он, протягивая ему пачку. – Особо не экономь.
Ник остановил машину возле маленького паба на углу. На вывеске можно было прочесть название: «Пивоварня Брейна». За матовыми стеклами мерцал желтоватый свет, мутный от табачного дыма. «Все лучше, чем торчать на улице в такую погоду», – подумал Тюрин.
– Откуда родом члены экипажа? – неожиданно спросил он.
– Шведы, – ответил Ник.
По документам Тюрин значился австрийцем.
– И на каком языке мне с ними разговаривать?
– Все шведы говорят по-английски, – сказал Ростов.
Возникла пауза.
– Еще вопросы есть? А то мне надо возвращаться к Хасану, пока он не натворил глупостей.
– Нет вопросов. – Тюрин открыл дверцу машины.
– Обязательно свяжись со мной, когда вернешься в отель – в любое время.
– Да, конечно.
– Удачи.
Тюрин захлопнул дверцу и направился к пабу. Дверь открылась, и его обдало запахом пива и табака.
Паб оказался убогой комнатушкой с деревянными скамьями и пластиковыми столами, прибитыми к полу. Четверо матросов играли в дартс, пятый сидел возле стойки и подбадривал их.
Бармен кивнул Тюрину.
– Доброе утро.
– Пинту светлого, большую порцию виски и сэндвич с ветчиной.
Тот, что сидел у бара, повернулся и приветливо кивнул. Тюрин улыбнулся ему.
– Только пришвартовались?
– Ага. «Копарелли», – ответил моряк.
– «Роза Рождества», – представился Тюрин. – Ушла без меня.
– Повезло.
– Я сломал руку.
– Ну и что? – ухмыльнулся швед. – Стакан поднимешь и другой рукой.
– И то верно, – одобрил Тюрин. – Давай я тебя угощу. Что пьешь?
Два дня спустя пьянка все еще продолжалась. Состав понемногу менялся: кто-то возвращался на дежурство, кто-то сходил на берег. Правда, был небольшой перерыв – с четырех утра и до открытия паба в городе нигде нельзя было купить выпивку, в остальном жизнь превратилась в непрерывную попойку. Тюрин и забыл, как моряки умеют пить. С другой стороны, хорошо хоть не пришлось связываться с проститутками: шведы интересовались женщинами, но не шлюхами. Тюрину никак не удалось бы убедить жену в том, что он подцепил венерическую болезнь на службе отечеству. Зато у шведов имелась иная страсть: азартные игры. Тюрин уже проиграл около пятидесяти фунтов в покер. Он так сдружился с командой «Копарелли», что прошлой ночью они взяли его с собой на борт, где он отключился и проспал до восьми склянок.
Однако сегодня все будет иначе. «Копарелли» отплывал с утренним отливом, а значит, к полуночи экипаж в полном составе должен находиться на борту. В десять минут двенадцатого хозяин паба собирал пустые кружки и вычищал пепельницы, а Тюрин играл в домино с Ларсом, радистом. Они давно бросили играть по-настоящему и теперь соревновались, кто выстроит стенку из костяшек, не уронив их. Ларс здорово набрался, зато Тюрин лишь притворялся пьяным. Он страшно боялся того, что случится через несколько минут.
– Господа, мы закрываемся! – объявил бармен.
Тюрин сшиб свои костяшки.
– Да ты не умеешь пить! – сказал Ларс.
Остальные матросы уже покидали паб. Тюрин обнял Ларса за плечи, и они, спотыкаясь, вывалились на улицу.
Ночь была сырой и холодной. Тюрин продрог. С этого момента нельзя отходить от Ларса ни на шаг. Надеюсь, «Ник успеет вовремя и машина не сломается, – подумал он. – Господи, лишь бы обошлось!»
Он принялся расспрашивать Ларса о семье, стараясь держаться в нескольких метрах позади основной группы.
Они прошли мимо женщины в мини-юбке. Она погладила себя по груди и сказала:
– Привет, мальчики, не хотите пообниматься?
«Не сегодня, крошка, – подумал Тюрин, продолжая идти. – Нельзя позволять Ларсу останавливаться и болтать – время рассчитано по минутам. Где же ты, Ник?»
Они приблизились к темно-синему «Форду Капри», припаркованному у тротуара. Внутренний свет на секунду вспыхнул и тут же погас, но Тюрин успел опознать за рулем Ника. Он достал из кармана белую кепку и надел ее – это был сигнал для Ника начинать операцию. Когда матросы прошли мимо, машина завелась и тронулась в противоположном направлении.
Осталось совсем недолго.
– У меня есть н-невеста… – произнес Ларс.
Только не начинай…
– Горячая штучка, – хихикнул швед.
– Собираешься жениться? – Тюрин пристально вглядывался вперед, поддерживая разговор лишь для того, чтобы не отпускать его от себя.
– А зачем? – ухмыльнулся Ларс.
– Она тебе верна?
– Пусть только попробует изменить – глотку перережу!
– А я думал, шведы верят в свободную любовь. – Тюрин нес первое, что придет в голову.
– Это да. Но пусть только попробует!
– Понятно.
– Сейчас объясню…
Ну давай же, Ник…
Один из моряков остановился, чтобы отлить в канаве. Остальные окружили его, смеясь и отпуская похабные шуточки. Да быстрей же, время идет!
Наконец они двинулись дальше.
Послышался звук мотора. Тюрин напрягся.
– Ч-что такое? – спросил Ларс.
– Ничего.
Машина неуклонно приближалась, и моряки переместились на тротуар. Все не так, план рушится!.. Внезапно Тюрина охватила паника, но, увидев силуэт машины в свете уличного фонаря, он понял, что это всего лишь полицейский патруль, спокойно проехавший мимо.
Улица выходила на широкую, пустую площадь, машин поблизости не было.
Пора.
Давай…
Они прошли уже половину площади.
Скорей же!
Из-за угла выскочил «Форд Капри», резко виляя и слепя фарами. Тюрин крепче сжал плечо Ларса.
– Пьяный водила, – пробормотал Ларс.
Машину занесло на повороте, и она чуть было не врезалась в толпу матросов, те бросились врассыпную, выкрикивая ругательства. Визжа тормозами, она развернулась и понеслась прямо на них.
– Берегись! – закричал Тюрин.
В последнюю секунду, буквально под колесами, он дернул Ларса на себя, сбивая с ног, и прыгнул в сторону. Раздался глухой, тошнотворный стук, отчаянный крик и звон битого стекла. Машина промчалась мимо.
Ну всё…
Тюрин вскарабкался на ноги и огляделся.
Швед валялся посреди дороги, в нескольких метрах от него, в свете фонаря блестела кровь.
Он застонал.
Слава Богу, жив…
Машина притормозила. Одна фара не горела: видимо, разбилась при столкновении. Некоторое время она ехала медленно, словно водитель колебался, затем набрала скорость и исчезла в ночи.
Тюрин склонился над Ларсом. Остальные сгрудились вокруг, переговариваясь на шведском. Он тронул его за ногу, и тот взвыл от боли.
– Похоже, у него нога сломана. – К счастью, остальное цело…
В домах на площади начал зажигаться свет. Старпом отдал команду, и матрос побежал к ближайшему дому – вызывать «Скорую». Последовал еще один быстрый диалог, и второй поспешил в сторону доков.
Рана кровоточила, но не сильно. Старпом склонился над Ларсом, не позволяя никому прикасаться к его ноге.
Через несколько минут подъехала «Скорая». Тюрину этот срок показался вечностью: он никогда прежде не убивал людей, и ему совсем не хотелось начинать.
Ларса положили на носилки. Старпом забрался в машину и обернулся к Тюрину.
– Вам лучше поехать с нами.
– Хорошо.
– Похоже, вы спасли ему жизнь.
– Э-э…
Они помчались по мокрым улицам, синяя мигалка бросала на здания зловещие отблески. Тюрин не знал, куда девать глаза. На службе родине и полковнику Ростову ему приходилось делать много неприятных вещей: записывать разговоры любовников с целью шантажа, учить террористов изготавливать бомбы, ловить людей, которых будут пытать… Но никогда еще ему не приходилось сопровождать в карете «Скорой помощи» свою жертву. Это было ужасно.