Капитан. А?.. Нет, конечно. Я же никого не хотел обидеть. Так что – виноват, извиняюсь. Сами знаете, у нас, у военных, юмор казарменный.
Профессор. Вы уже говорили.
Капитан. Да я же по-хорошему, не по злобе! Мы, итальянцы, даже воюем не по злобе. Я не думал, что вы такой религиозный…
Командор. Чего это вы не думали?
Капитан. Да так. Нутром чую. Ведь вы пришли сюда, чтобы…
Командор. Чтобы что?
Капитан. Э-э-э… Пардон, пардон!
Командор. Перестаньте! К вашему сведению, я не религиозный человек и неверующий. Я вообще атеист. (Пауза.) Правда, в обычных условиях: днем… В конце концов, убеждения можно менять – например, с возрастом, когда стареешь.
Капитан. А я еще в призывном возрасте говорил, что в Бога лучше верить. Тем более что это ничего не стоит!
Профессор. По правде сказать, я, современный человек науки, присутствия Бога в истории не ощущаю. (При этих словах он оказывается вблизи от ванной комнаты и, естественно, напрягает слух, стараясь понять, что делается там за дверью.)
Командор жестом вопрошает его, слышно ли что-нибудь.
(Отвечает отрицающей гримасой – дескать, ни звука.) Многие ждут от жизни какой-то схемы: хороших наградили, плохих наказали… Хотя на самом деле совсем не так.
Командор. И даже наоборот.
Профессор. Вряд ли, потому что наоборот все равно была бы схема! Нет. Один – отпетый негодяй, но что ему будет, неизвестно: воздастся по заслугам или все с рук сойдет. Другой – честнейший, порядочный человек, но тоже: либо сгинет под ударами судьбы, либо проживет жизнь гладко и безмятежно. Где справедливость? Где провидение? Стало быть, правы были древние, утверждая, что боги весьма капризны. Это, по-моему, объясняет происходящее лучше всякого провидения. Так что живем «куда кривая вывезет», наудачу.
Капитан. Кто играет наудачу, не игрок, а хрен собачий. Это вы так в карты играете. Правильно? Ха-ха-ха! Виноват… Не хотел вас обидеть. У военных, сами знаете…
Командор. Казарменный юмор. Знаем. Уже поняли. Только, сдается мне, милейший, что вы над нами откровенно издеваетесь: под видом казарменного юмора нарочно несете всякий бред.
Капитан. Все еще нервничаете?
Дверь в ванную комнату открывается, оттуда с несколько недовольным видом выходит Женщина.
Женщина. Так. Ну, что ж. (Оглядывается.) Никто не видел?..
Профессор. Что?
Женщина. Банку с «Аяксом»?
Профессор. С чем?
Женщина. «Аякс» – моющее средство.
Профессор. Н-н… нет.
Капитан. Нет.
Женщина(Командору). А вы?
Командор, ни слова не говоря, подходит к холодильнику, достает оттуда банку с моющим средством и протягивает ее Женщине почти литургическим жестом. Похоже, что он вот-вот совершит коленопреклонение.
(Польщенная, принимает банку, слегка кокетничая.) О-о, благодарю. (Налив немного жидкости в ведро, идет в ванную, но на пороге оборачивается.) А вы тут из-за тревоги небось сидите?
Мужчины жестами и нечленораздельными звуками подтверждают это.
Испугались, видать, а? Дело-то новое. Ну, ничего. Скоро конец. (Входит в ванную, на этот раз оставив дверь открытой.)
Произнесенные ею фразы обрушились на головы мужчин с разной степенью тяжести. Пауза.
Капитан(тихонько, с безразличным видом, но несомненно, чтобы развеять возникшую атмосферу замешательства). «Когда б я только смелости набрался. Я б ей сказал: «Напрасно ты скрываешь…» (Смущенно замолкает под яростным взглядом и таким же жестом Командора.)
Из ванной слышится шум воды. Пауза.
Женщина(возвращается, закрыв за собой дверь, и принимается мыть пол, напевая начало «Аве, Мария» Шуберта). «А-а-а-ве, Мари-и-и-и-я…»
Командор(в замешательстве негромко, с закрытым ртом и сложив руки, подтягивает ей на третьем и четвертом тактах). Мм-м мм-мм-мм…
Женщина перестает петь. Замолкает и Командор. Пауза.
Женщина(разгибаясь, чтобы минутку отдохнуть). Так-то вот! По шесть дней работаешь, не разгибаясь, и один выходной! У других-то – короткая неделя. А я… Если я на работу не выйду, тут все остановится!
Пауза.
Командор(осторожно приближаясь к ней, с видом жертвы). Позвольте… предложить вам мою помощь?
Женщина(опешив на мгновение). С удовольствием. (Протягивает ему щетку.) Давайте. Умеете орудовать половой тряпкой?
Капитан (радостно подхватывая). Половой? (Смеется.) Гы-гы-гы! Половой! Гы-гы! (Спохватившись.) Пардон, пардон!
Женщина(смеривает его взглядом). Вы – военный?
Командор(резко, почти с ненавистью). Естественно! Он капитан!
Пауза.
Профессор. Я бы… Я бы тоже охотно принял участие… Чтобы не сидеть сложа руки…
Женщина. Окна мыть умеете?
Профессор. Как-никак, диплом университета.
Женщина. Профессор?
Профессор. Да.
Женщина(Командору). А вы?
Командор. У меня… скромное предприятие.
Капитан. Традиционная армейская галантность не позволяет и мне сидеть без дела. Можно я…
Женщина. Пыль вытирайте. (Дает ему тряпку для пыли.) Вот спасибо. Хоть отдохну малость. Устала. Я ведь гораздо старше, чем на вид дадите. Иной раз кажется, уж целую вечность живу. И будто до меня – вообще никого на свете не было. Так прямо и кажется… (Подойдя к холодильнику, открывает его.) Винца глотнуть!.. (Усевшись на первом плане сцены, принимается с наслаждением потягивать вино из стакана.)
Трое мужчин за работой: Командор трет пол, Капитан протирает мебель, Профессор, стоя на стуле, моет оконные стекла. Пауза.
Командор(не без натуги, словно исповедуясь). Я… сказать по правде, жене, конечно, изменял… В церковь ходил мало, на исповеди был в последний раз накануне свадьбы. Случалось, дурно отзывался о священниках, хотя, в отдельных случаях… убежден, меня бы поняли. Негров и мулатов не люблю – вот, как на духу. Знаю, что неправ, и порой сам раскаиваюсь. Ну а налоги… Когда можно утаить пару лир, случая не упущу. Это есть. Но зла не делал никому. По крайней мере, сознательно… И еще: однажды уволил двадцать рабочих, а мог бы, наверное, и не увольнять. (Подумав немного.) Да, мог не увольнять.
Женщина. С моим сыном тоже было!
Командор. Уволили?
Женщина. Нет. Подло обошлись. Сначала-то хвалили, вокруг бегали, а потом сразу – раз, и все…
Командор. Сын… единственный?
Женщина утвердительно кивает.
Простите меня.
Женщина. Эх, сударь! У каждого уволенного был хозяин, который его уволил! Вы об этом думали?
Командор. Я подумаю…
Женщина. Поздно! Чего только ни учинили моему сыну… И понес он, как говорится, свой крест.
Командор. А потом он… он потом?.. (Вцепившись в щетку, поднимает взор кверху.)
Женщина. Что-что?
Командор. Н-н… н-нет, ничего.
Пауза. Мужчины работают.
Капитан. Ну, что – я?.. Скажу, конечно, на всякий случай! В армию пошел двадцати четырех лет от роду, потому что влюбился в шикарную… в одну девушку, очень красивую, или, по крайней мере… ну, мне так казалось. Друг друга любили страшно, хотели пожениться, а денег ни гроша. И единственный способ, чтоб все было честно и порядочно… Я подчеркиваю: чтоб честно и порядочно, согласно пятому… нет, шестому завету…
Командор(нетерпеливо). Ну, ясно, ясно! Дальше!
Капитан. Вот… Единственный способ – идти в армию: надежная служба, гарантированная зарплата, обед в столовой. Да. В упрек себе могу сказать, что жил на всем готовом. Ничего особенного не совершил, так как ни на что особенно не годился. А иначе и быть не могло: я не Спиноза…
Пауза.
Профессор(робко). Я… (Протестуя.) Нет! Отказываюсь! (С твердой ясностью.) Я человек науки. Точка. Я знаю, что нахожусь здесь, так как, двоеточие: написав книгу, отослав ее в издательство «Минерва», получив согласие на публикацию, явившись в указанное издательство, я оказался застигнут там – то есть здесь – врасплох гражданскими учениями по гражданской обороне. Точка, абзац. Я не провинциальная домохозяйка, не дикарь! Гороскопов не читаю – восклицательный знак! Я твердо убежден, что все происходящее в мире – логично, естественно, разумно или, во всяком случае, рационально объяснимо! Вне этого впадать в банальный детерминизм – такая же бессмыслица, как самая абстрактная метафизика! Полагаю, что понятие «случайность» априори и «необходимость» апостериори…
От его взволнованных телодвижений под ним ломается стул, на котором он стоит, и Профессор валится на пол, но тут же, взбешенный, торопливо вскакивает на ноги, будто опасаясь, что кто-нибудь перебьет или прокомментирует его речь.
Вот, стул сломался! Все понятно! Он мог сломаться и сломался. Это была предсказуемая возможность, ибо стулья сделаны, чтобы на них сидеть, а не стоять ногами. Я уверен: если соизмерить мой вес, сопротивляемость сиденья, степень износа ножек, то выяснится, что стул просто обязан был сломаться. Сам же я – цел и невредим.
Женщина(спокойно). Штаны вон порвали.
Профессор(напряженно, но все тише и тише). Я порвал штаны. Естественно, что при падении с треснувшего стула, рвутся штаны. Жалко новый костюм. Кашемировый. Семьсот тысяч лир на распродаже, он у меня для торжественных случаев, и я надел его, чтобы идти в издательство. Теперь хрен починишь! А новый покупать – лучше застрелиться. Ф-ф-фу!..