Нет, другой. Философ Вико. Судя по всему, капитан сейчас на первой стадии, вы – на второй…
Командор. Ну, хорошо, согласен: боюсь. Даже не боюсь, а как бы стараюсь не бояться. Вы верно сказали – тревога и смятение. Не нравится мне это место, очень не нравится.
Профессор. У меня нет отвлеченных страхов. Я, видимо, уже на стадии трезвого ума. Так что… пойду.
Командор. А через мою дверь – не хотите?
Профессор(со смехом). Нет. Но вовсе не от того, о чем вы подумали, честное слово. Просто мне удобнее выйти на бульвар Пачини. Господа, буду рад как-нибудь повидаться. Всего доброго! (Широким жестом руки прощается с остальными и выходит через свою дверь – № 3.)
Пауза. Капитан подходит к окну и спокойно смотрит на улицу.
Командор(продолжает поиски). Можно?.. Опять никого. Пусто. Не нравится мне все это… Ф-ф-ф-у! Какая духота! Может, откроем окно?
Капитан. С удовольствием. (Открывает окно.)
Командор. Почему на улице такая тишина? (Подойдя к окну, выглядывает из него.) И людей почти никого. Почему?
Капитан. Потому что никому не улыбается загреметь под химическую тревогу.
Командор. Хм! Да… А на который час назначена тревога?
Капитан. Объявлено: после пяти, а точно – неизвестно.
Командор. Значит… в любой момент?
Капитан. Вот именно – в любой момент.
Командор. Бог ты мой, из окна прямо жаром дохнуло.
Капитан. Да-а… Пекло на улице…
Командор. Как в Африке. Я закрою?
Капитан. Пожалуйста, пожалуйста.
Командор(закрывает окно). Ну, жарища! Полжизни за глоток пива!
Капитан. Здесь холодильник был. Поглядите…
Командор открывает бар-холодильник, на его лице радостное изумление.
Командор. Есть! Пиво есть! Потрясающе! (Достает из холодильника бутылку пива.) Вам тоже?
Капитан. Я бы лимонаду выпил.
Командор. А лимонада нет. Тут только пиво.
Капитан. Тогда спасибо – ничего. Пиво не пью.
Командор закрывает бар-холодильник. Но Капитан вдруг передумал.
Хотя, впрочем, чтоб не умереть от жажды… (Подходит к холодильнику, открывает дверцу; видно, что он возмущен.) Какого черта? Как – нет лимонада, когда здесь один только лимонад и есть? (Достает из холодильника бутылку лимонада.)
Командор выказывает растущее изумление.
(Успокоившись, открывает бутылку и с наслаждением пьет.) А-а-а-х, хорошо! А из окна точно – как из печки дохнуло. Надо же! Бедный профессор. Не завидую ему. Наверное, взмок от жары.
Распахивается дверь № 3, и в комнате появляется Профессор. Он насквозь промок, но совершенно ясно, что виной тому – дождь.
Профессор. Прошу прощения, тысяча извинений!.. Но хляби небесные так разверзлись, что лучше переждать здесь. О Господи! Такого ливня я еще никогда не видел!
Капитан. Что, дождик?
Профессор. Дождик? Там потоп!!
Командор. Где дождик?
Профессор. На улице! Где еще быть дождю?
Командор. Но ведь на площади Кармина – солнце палит!
Профессор(стараясь как-нибудь вытереться или хотя бы выжать свою одежду). Слушайте, хватит! Ладно? Я пришел с бульвара, вышел на бульвар и говорю о бульваре. А там, на бульваре Пачини, хлещет как из ведра.
Капитан. Вы пиджак снимите. И выпить бы чего-нибудь не мешало.
Профессор. Отдам что угодно за чашку горячего шоколаду.
Капитан. Увы. Чего нет, того нет.
Командор(напряженно и взволнованно). Есть горячий шоколад! Есть!
Все удивленно смотрят на Командора.
В холодильнике.
Профессор. В холодильнике?! Горячий?
Командор(с драматической решительностью). Горячий!
Капитан. Но как же…
Профессор недоверчиво приближается к бару-холодильнику, открывает его и достает большую чашку горячего, дымящегося шоколаду. Капитан изумлен, как ребенок. Командор мрачно жестом констатирует свою правоту.
Командор(трагически). Не нравится мне это место. Совсем не нравится!..
За окном неожиданно завывают ближние и дальние сирены.
Профессор. Вот оно – учения…
Капитан. Тревога…
Командор. Выходит – сидеть нам здесь всю ночь!
Картина вторая
Та же сцена часом позже. Командор сидит, держа над электрокамином брюки Профессора и просушивая их. Капитан читает вслух газету с инструкциями по проведению учебной химической тревоги. Профессора не видно: он в ванной комнате.
Капитан.…Следующий пункт: электропитание. Вечером не позднее восемнадцати часов тридцати пяти минут отключить от сети все электробытовые приборы, в первую очередь холодильники… (вынимает из розетки вилку холодильника) водонагреватели… (Подойдя к двери ванной комнаты, стучится.) Там есть водонагреватель?
Голос Профессора. Да, есть!
Капитан. Отключайте! Так… Радиопроигрыватели, стиральные машины, посудомойки… (оглядываясь вокруг, убеждается в их отсутствии) электроплиты… (Смотрит на Командор.) Высохли?
Командор. Сырые.
Из-за двери ванной высовывается голова Профессора.
Профессор. Ничего, ничего! Не страшно. Пускай будут сырые!..
Командор немедленно выключает электрокамин, поднимается и относит брюки Профессору. Тот забирает их и вновь скрывается в ванной комнате.
Капитан.…Затем обесточить телевизоры, магнитофоны, видеомагнитофоны, кассовые аппараты, компьютеры и тому подобное, ограничив потребление электроэнергии минимально необходимым освещением.
Из ванной комнаты появляется Профессор, застегивая пояс на брюках. Он без пиджака, но может и надеть его: пиджак сохнет на спинке стула.
Профессор. Ну вот – я и снова в штанах. Благодарю. Ах, штаны, штаны! Они – как здоровье, как молодость! Лишь когда они покидают нас, мы осознаем их великий смысл, понимаем их фундаментальную значимость! (Капитану.) Вы сказали – водонагреватели…
Капитан. Кто – я?
Профессор. Вы, вы. Когда газету нам читали. А мне подумалось: странная штука – язык. Пишется: водонагреватели, а надо бы: водынагреватели, то есть нагреватели воды; равно как: не посудомойки, а посудымойки, то есть мойки чего? – посуды.
Капитан. А я был уверен, что – посудомойки.
Профессор. Да, так принято, хотя теоретически это неверно. Вот мы пишем, к примеру, пылесос. Но родительный падеж от слова «пыль» – как? – «пыли». Сос – чего? – пыли. Значит, по идее должно быть: пылисос.
Капитан. А почему не «сосопыль» или «сосипыль»?
Профессор. Вы имеете в виду корневую инверсию в сложных словах? Не исключено. Скажем, «психопатология». Это термины. Или из метафорики: «лизоблюд» и «блюдолиз». В то же время «фонограмма» и «граммофон» – суть весьма различные понятия.
Капитан. Надо же! Интересно.
Профессор. Впрочем, в отдельных случаях – на уровне казуистики – подобной разницей можно пренебречь.
Капитан. Все равно граммофон положено выключить.
Профессор. Да-да, разумеется. Еще один любопытный случай описан во всех учебниках грамматики индоевропейских языков, если вам действительно интересно. Вам интересно?
Капитан. Нет.
Профессор. А-а-а… я думал… Мне показалось…
Капитан. Нет. Я и в школе плохо учился. Предпочитаю, знаете ли, конкретную работу. Дело делать, действовать! Поэтому грамматика в особенности… Ее вроде и не преподают больше. Внучата мои, школьники, про нее ни сном, ни духом.
Профессор. По-вашему, это хорошо?
Капитан. Не знаю. Может быть… То есть, конечно, плохо!
Профессор. Грамматика есть основа точности в языке. А неточность порой имеет пагубные последствия. Например, Боккаччо повествует о том, как двое иноземцев приехали в Тоскану, остановились на ночлег в постоялом доме и потребовали свежее белье. Заметьте: белье – от слова «белое». Им постелили простыни, измазанные белой краской. Хозяин же наутро объяснил, что надо говорить не «свежее белье», а «чистые простыни», как принято в тех краях. Понимаете?
Капитан. Хозяин мог бы и догадаться, чего хотели эти двое. Тем более – иностранцы…
Профессор. Хозяин прекрасно понял, но он хотел их проучить.
Капитан. За что проучить? Что они ему сделали?
Профессор. Ничего. Тем не менее…
Командор (в дурном расположении духа вмешивается в разговор). Бред сивой кобылы!
Профессор. Как можно! Ведь это – Боккаччо!
Командор. Все равно – бред сивой кобылы, извините! Уже не говоря о том, что в наше время «свежее белье» и «чистые простыни» – одно и то же, – я не понимаю, как вы, промокший до нитки, можете разглагольствовать о каких-то родительных падежах, о грамматике… Вы что – совершенно спокойны? По-вашему, здесь все в порядке? Вас это место не удивляет? Вы не заметили ничего странного, загадочного, необъяснимого? Ну, отвечайте же, говорите!..
Профессор. Скажу, если дадите сказать! Вас какой ответ устроит: полезно-практический или интеллектуально-философский?
Командор. То есть? Как понять?
Профессор. А так: хотите попросту «да – нет» или предпочитаете углубленный анализ?
Командор. О, господи! Да я хочу знать, что вы думаете обо всем этом! Волнуетесь, нервничаете, испытываете тревогу? Или, по-вашему, все нормально?
Профессор. Я отвечу!
Капитан(кашлянув). Кхм, извиняюсь… Скоро семь, а в семь я обычно принимаю ножную ванну. Сегодня можно было бы и отказаться от этой процедуры, поскольку была назначена встреча с господином Ансельми, но поскольку господин Ансельми не явился, то я помою ноги, с вашего позволения…