«Вот почему я их не заметила…»
«Это одна из особенностей новорожденной нежити, – подтвердил Норр. – Как и всякое разумное создание, скверна умеет защищаться. Пока она слаба, то таится, как зверь, поэтому ее практически невозможно обнаружить. Ее создания не определяются магией. Рядом с ней даже лес может расти… какое-то время. Но как только она наберет силу или, что еще хуже, в ее глубине вызреет сердце, все живое вокруг неминуемо умирает».
«Сердце скверны? – недоверчиво переспросила я. – А что это? Нам про такое на уроках не рассказывали».
«И не расскажут, потому что никто из смертных его не видел. Сердце – это то, что превращает обычный рассадник нежити в смертельно опасное для всего живого место. Пока его нет, процесс обратим и считается, что пятно еще можно уничтожить. Но как только появляется сердце, мы теряем завоеванную нежитью территорию навсегда. На наше счастье, такое происходит крайне редко, лишь в самых старых и больших пятнах. Для этого нужно много… очень много крови, а также особый ритуал, после которого скверна становится по-настоящему могущественной. Но так это или нет, никто не знает, потому что живым оттуда еще никто не выбирался».
– Ниэль! – с невыразимым облегчением выдохнула Ланка, когда я открыла глаза. – Ты что, опять спишь на ходу?
– Долго я… спала? – с усилием моргнув, спросила я. Пока мы разговаривали с Норром, ноги у меня дрожать перестали, но из-за нового способа общения голова все равно гудела, как медный котел.
Ведьмачка метнула быстрый взгляд на настороженно взирающих в нашу сторону женщин. А потом – на сердито ворчащую кошку, которая за время беседы с тенью успела юркнуть за широкую юбку Милы и теперь смотрела на меня с выражением крайнего неодобрения.
– Не очень. Минут десять-пятнадцать. Мы даже испугаться толком не успели.
– Что ты узнала? – наклонился к моему уху Ник. – Норр сказал что-нибудь дельное?
– Мы выбрали верную тактику, – едва слышно выдохнула я, с беспокойством заметив, что кошка неотрывно следит за моим призраком. – Вокруг осталась только нежить. Спасать уже некого. Поэтому, как только рассветет, надо будет отсюда поскорее убраться.
Маг кивнул, подтверждая, что у него по этому поводу нет возражений. А вот нэл Торо взглянул на меня со вполне обоснованным подозрением. Совсем уж беззвучно в такой тесноте общаться мы не могли. Но он, если что-то и расслышал, мудро смолчал, не став ни давить на нас, ни пугать находящихся на грани истерики женщин.
– Мама, я писать хочу, – вдруг тихонько заныла Манюшка на руках у матери. – И мне холодно.
Я только головой покачала.
Вот об этом мы как раз не подумали. Под ледяным куполом и впрямь было прохладно. Неудивительно, что дети все время жались к взрослым, а самой маленькой вскоре приспичило в уборную.
– Господин маг, а ваш щит можно немного раздвинуть? – беспокойно спросил хозяин дома, когда мелкая сначала заерзала, а потом и захныкала громче. – Дите есть дите. Если что, она, конечно, и присядет, но все же…
– Небольшой купол удерживать легче, – выразительно посмотрел на него маг. После чего нэл Торо огорченно кивнул и отстал.
– Кстати, Ник, а под полом твой купол тоже работает? И если да, то надеюсь, что лед внизу не растает, – вполголоса проговорила Ланка, когда за нашими спинами произошла небольшая рокировка, а затем послышалось шуршание одежды и характерное журчание. – Не хотелось бы, чтобы в проталины кто-нибудь пролез.
Маг только фыркнул:
– Ничего там не случится. Или ты думаешь, что я глупее мертвяков?
– Меня просто интересует, а как мы будем выходить из положения, если вдруг кому-то приспичит?
– Как все. Но поскольку щит не пропускает наружу влагу, то постарайтесь потерпеть.
Ланка едва заметно поморщилась, но никто из нас ничего не сказал, когда следом за Манюшкой в туалет запросилась и вторая девочка. Ну кроме кошки, которой ужасно не понравились внезапные передвижения и особенно то, что случилось дальше. Единственное, что несколько успокаивало, это то, что доски под нашими ногами пока не обледенели, поэтому все, что могло, тут же стекало вниз. И уже там, в подвале, скапливалось на нижней части магического щита.
Пока женщины были заняты насущными проблемами, я придвинулась к магу вплотную и быстро пересказала то, что услышала от Норра.
Когда я закончила, лицо Ника помрачнело, но другого варианта, кроме как ждать утра, у нас не было. Хотя, конечно, я не особенно представляла, как мы доживем до этого времени, если места внутри купола хватало только на то, чтобы стоять. Да и то, прямо скажем, с трудом.
К тому же за то время, что мы тут томились, стало заметно тяжелее дышать, да и характерный запах снизу просачивался. Поэтому волей-неволей Нику пришлось всерьез задуматься, каким образом расширить безопасное пространство. А мне – отправить Норру мысленный зов.
«Можно попробовать, – как ни странно, согласился призрак, когда я обрисовала возникшую проблему. – Но тебе придется ему помочь. Если магия стихий вырвется наружу, сюда половина города сбежится, а такого напора ни один щит не выдержит».
«Что мне делать?» – только и спросила я, пока Ник искал возможные варианты. Но лишь минут через пять, когда тень выдала приемлемый способ решения проблемы, я с некоторым сомнением озвучила его остальным.
А сомнениям было откуда взяться, потому что призрак предложил нам с магом ни много ни мало как объединить силы. Нет, в теории все звучало прекрасно – мы до конца объединяем наши щиты, чтобы не нарушить ни одного слоя защиты, а потом аккуратненько их раздвигаем и переставляем так, чтобы внутри образованной ими сферы можно было комфортно находиться. Минусов тут имелось два. Первый: чем дальше отодвинется сфера, тем сложнее ее станет удерживать и тем больше сил на это уйдет. И второй: мы понятия не имели, как объединять силы, так что вариант был, мягко говоря, небезопасный.
– Долго мы так не протянем, – вздохнул Ник, покосившись на Манюшку, которую на этот раз вместо матери взял на руки дед, чтобы поменьше уставали ножки, и на вторую девочку, Сару, которая в силу возраста была тяжеловата для матери, но при этом наверняка не продержится на ногах до утра. – Придется попытаться.
Я молча протянула ему руку – Норр сказал, что для лучшего эффекта нам понадобится физический контакт. А когда Ник крепко ее сжал, призрак материализовался прямо у меня перед носом и одобрительно кивнул, видя, что мы решились.
В общей сложности на разъяснения, подготовку и прочие важные вещи у нас ушло около получаса. Еще какое-то время понадобилось, чтобы правильно настроиться. Норр и тут взялся помочь, пояснив, что мы с Ником должны на время стать одним целым. Но поскольку никто из нас раньше ничего подобного не делал и тем более не знал, с чего начинать, то он предложил поработать связующим мостиком.
И у него, надо сказать, получилось. Не знаю, правда, как он это сделал, но в какой-то момент я действительно ощутила, что больше не одна. Глаза нам велели закрыть, но даже так я чувствовала, что Ник стоит рядом и не просто держит меня за руку, а стал для меня очень близким, живым, теплым, неизведанным и в то же время смутно знакомым миром. В каком-то смысле он действительно стал мною. А я, соответственно, стала им, и мне это скорее понравилось, чем напугало или насторожило.
Маг ощущался как большое теплое одеяло, в которое было удобно завернуться и крепко уснуть в нем до самого утра. Его руки – как самые надежные в мире поручни, за которые можно ухватиться и быть уверенной, что они не подведут. Я даже почувствовала обрывки его тревожных мыслей. Отголоски эмоций. И каким-то образом смогла ощутить, каково это – управлять непокорной стихией. Какое это в действительности блаженство – позволять ей наполнять себя до краев, даря немыслимые возможности и целое море соблазнов. И насколько же резко происходит переход от удовольствия до неприятия и даже боли, когда ты сам или кто-то со стороны вдруг бесцеремонно обрывает этот поток и изгоняет ставшую уже родной силу обратно.
Пожалуй, если бы не бубнящий в голове голос Норра, я могла бы забыться и слиться с магом чересчур тесно. Так, что нас потом было бы невозможно разделить. Но ровный голос тени и ударившая по нервам, мгновенно отрезвившая боль заставили меня собраться, стиснуть зубы, отойти в сторону и шаг за шагом выполнить те несколько несложных действий, которые нам продиктовал все тот же Норр.
Чисто технически расширить защитную сферу никаких трудностей не составило. Единственное, что нам мешало, – ну, помимо энергетических затрат, конечно, – это мой собственный щит. Проблема заключалась в том, что когда я его устанавливала, то делала это впопыхах. На одних инстинктах. И так, что наша магия даже сама по себе переплелась друг с другом, а щит сел на купол так плотно, что теперь его ни снять, ни видоизменить не представлялось возможным.
«Если убрать наружный щит, то и купол, скорее всего, рухнет, – наставлял меня Норр. – Но если вы доверитесь друг другу и объедините усилия, как и тогда, когда ставили защиту, все будет нормально».
Я ощутила, как Ник взял меня за вторую руку, и мысленно вздохнула.
Да, я одиночка по натуре. Лет до пяти бабуля растила меня одна, старательно умалчивая о том, что я вообще существую. Зачем она это делала, она даже мне не смогла толком объяснить. Но из-за этого в первые годы жизни моими единственными друзьями были лишь лес, домашняя живность и жившая неподалеку от нас старая-престарая лесная кошка, которая относилась ко мне как к собственному детенышу.
Даже после того, как бабулю вынудили отдать меня на воспитание местному колдуну, мне было трудно с кем-либо ужиться. Жесткая подстилка в конуре здоровяка Горта нравилась мне гораздо больше, чем постель в ученической келье. С учениками эрта Широ я и подавно не смогла найти общего языка. Его помощников и слуг сторонилась. Они в ответ называли меня дикаркой, зверенышем, иногда даже Саановым отродьем. Да и после окончания учебы лучше не стало. Пожилой охотник из соседней деревни, который из-за жены навещал нас чаще обычного, да нэл Торо – вот, пожалуй, и все мои добрые знакомства. Но я ни тогда, ни потом не тяготилась одиночеством. И только с появлением Ланки, пожалуй, начала понимать, что в компании с кем-то мне тоже может быть хорошо.