Когда же мы встретили Ника, меня посетило совершенно иное чувство, нежели с рыжей ведьмачкой. Какое-то ощущение близости, сопричастия, общности устремлений. А также смутное осознание, что до этого момента мне, пусть и незаметно, не хватало чего-то важного. И вот теперь словно пелена с глаз упала, а разбросанные тут и там кусочки мозаики встали на свои места. Я ощутила себя рядом с Ником цельной, собранной. Так, словно все эти годы жила лишь наполовину и только теперь узнала, каково же это – вдохнуть наконец полной грудью.
А еще я почувствовала, что и Ник испытывает нечто похожее. Только, в отличие от меня, он этому открытию не удивился. Напротив, для него это знание было само собой разумеющимся, словно он всю жизнь ждал нашей встречи. А еще, как ни странно, он в меня верил. Ничего не боялся. Ждал только разрешения ко мне прикоснуться. И это было настолько поразительное открытие, что, когда он потянулся вперед, я без колебаний сделала то же самое. И под одобрительное хмыканье вездесущего Норра наша магия наконец-то соприкоснулась.
«Молодцы. Сами чувствуете, что надо делать. А сейчас подумайте, на сколько шагов вы хотите отодвинуть купол… Угу. Вот так. Отлично. Ну а теперь отцепляйтесь друг от друга и открывайте глаза».
Что? Уже все?! Можно расслабиться?
«Можно, можно, – проворчал призрак, когда я недоверчиво приоткрыла один глаз. – Все у вас получилось. Можете убедиться».
Я нетерпеливо распахнула оба глаза и замерла, обнаружив, что безопасное пространство расширилось раза в три, недовольно порыкивающая нежить отступила к стенам, а на освободившейся площади нашелся опрокинутый набок стол и чудом уцелевшая лавка.
Но как?! Я ведь… то есть мы, конечно же… успели об этом только подумать!
«Потому что магия – это не только формулы, цифры и символы, – наставительно заметил Норр, когда я отыскала его глазами. – Магия – это в первую очередь результат вашего желания и приложенного для его реализации усилия. Вы хотели отодвинуть щиты – вы их отодвинули. Это и есть то, что в простонародье называется общими интересами».
– Невероятно, – пробормотала Ланка, когда стало ясно, что у нас действительно получилось. – Кто бы мне раньше сказал, что такое бывает… Эй! – вдруг встрепенулась она и с подозрением на нас уставилась. – А вы что, теперь так и будете держаться за руки, да?!
Мы с Ником молча переглянулись. Прислушались к себе и друг к другу. А потом одновременно улыбнулись и расцепили пальцы, откуда-то зная, что чувство, которое нас сегодня объединило, больше никогда и никуда не уйдет.
Глава 10
Сказать, что после нашего эксперимента всем вдруг резко лучше, не могу, однако находиться под куполом стало все-таки полегче. Мертвяки все так же стояли вокруг него плотным кольцом. Время от времени снаружи доносились приглушенные завывания. Иногда мимо нас проносились невнятные тени, а иногда слышался легкий скрежет, словно мертвяки пробовали наши с Ником щиты на прочность. Но это было настолько мимолетно, что, если не обращать внимания на некоторую ограниченность пространства, можно было подумать, что все не так уж плохо.
Утомившиеся из-за всех этих переживаний дети в конце концов уснули, свернувшись калачиком прямо на столе, обняв друг дружку руками и накрывшись нашими куртками. Спустя пару часов под куполом еще больше похолодало, но дети пока не жаловались, а мы поделились с ними всем, чем могли.
Женщины присели вдвоем на один стул. Старик Торо занял второй. Третий мы с ребятами использовали попеременно, но ближе к полуночи, когда Нику стало тяжелее удерживать стихию в повиновении, мы с Ланкой уступили единственное оставшееся сидячее место ему.
Кошка, кстати, так меня и не простила за близкое общение с тенью. Затаившись под вторым стулом, она больше никому не позволила к себе прикоснуться и время от времени с нескрываемым подозрением посматривала в мою сторону. А когда поблизости появлялся невидимый для остальных призрак, тихонько шипела и выпускала когти, наглядно демонстрируя свое отношение к обитателям царства теней.
– Цыц, окаянная! – в который раз шикнул на нее нэл Торо. – Детей разбудишь!
– Ур-р!
«Кошки… – без особой приязни бросил Норр, когда серая упрямица в очередной раз вздыбила шерсть и сердито заворчала. – Видят то, что другим недоступно. Чувствуют нежить и вообще все, что этому миру не принадлежит. Говорят, сам Саан когда-то приложил руку к их созданию, но все же нечистыми их называют незаслуженно».
Я только покосилась в его сторону, но в присутствии свидетелей развивать тему не решилась. А призрак неожиданно встрепенулся и кивнул в сторону притихшего Ника: «Следи за ним. Он начинает уставать».
Что это означало, я не поняла, но послушно подошла и осторожно заглянула в лицо мага: Ник выглядел отрешенным и безучастным ко всему. Сидел сгорбившись и неподвижно смотрел перед собой, словно его ничто не волновало. Он даже не отреагировал, когда я дотронулась ладонью до его лба. Но похолодевшая кожа и бледный вид говорили сами за себя.
– Ник? – Я потеребила мага за рукав, но он только головой качнул, словно просил ему не мешать.
«Это защитная реакция, – вместо него ответила тень. – Стихия заполнила его почти наполовину. Поэтому, чтобы не поддаться даруемому ею соблазну, он приглушил эмоции. Это позволит ему сохранить баланс и убережет от болевого шока, когда щит придется снимать. Если процесс упустить из виду, он станет необратимым. И вот после этого вашего друга к жизни уже ничто не вернет».
– Как он? – тихонько спросила подошедшая ведьмачка. А когда я не ответила, таким же жестом, как и я недавно, приложила ладонь к его лбу. – Холодный!
Я молча кивнула и взяла безучастного мага за руку.
Ник не пошевелился, однако связь, которая между нами образовалась, подсказала, что он все-таки заметил, оценил и так же молча поблагодарил за поддержку. Сейчас ему требовалось совсем немного – просто чтобы мы были рядом. Он должен был чувствовать наше присутствие, участие, заботу. Помнить и ощущать человеческое тепло, находясь в центре бушующей в нем метели, и вовремя вернуться, когда настанет время от нее избавиться.
– Эй, белобрысый, ты там это… держись, слышишь? – неловко потрепала Ника по голове Ланка. – Мы ж теперь без тебя никуда!
На губах мага появилась слабая улыбка. А потом он снова обратился в неподвижную статую.
«Держитесь ближе, – коротко велел неслышно подлетевший Норр. – Следите, чтоб не надорвался. А я пока прогуляюсь по округе. После полуночи скверна обычно набирает силу, так что надо бы за ней присмотреть».
Когда он исчез, мы с Ланкой пристроились на полу, держа Ника сразу за обе руки и чутко прислушиваясь к тому, что творится снаружи. Взрывов, к счастью, больше не было. Криков о помощи мы тоже не слышали. В какой-то момент даже мертвяки перестали подавать голос. Так что я прислонилась плечом к молчаливому магу, прикрыла глаза и, кажется, задремала.
Вот только вязкую хмарь, в которую меня затянуло, вряд ли можно было назвать полноценным сном. Я словно в кошмаре очутилась. Одна. Растерянная и ничего не понимающая. Вместо привычной обстановки меня окружала темнота – неприятная, липкая, холодная и вездесущая, словно шарящие по телу чужие пальцы. От нее хотелось поскорее избавиться. Скинуть с себя, как старую шкуру. Смыть.
И мне после недолгих усилий каким-то образом это удалось. Отпихнув от себя эту дрянь, я все-таки вырвалась. Выкарабкалась. Сбежала. А потом ощутила себя парящей в воздухе и с некоторой опаской глянула вниз.
Подо мной лежал город… кажется даже, это был Рино. Только не такой, каким я его помнила, не украшенный разноцветными лентами и не наполненный празднично одетыми людьми, а мрачный, накрытый тяжелыми тучами и практически лишенный отблесков света.
При этом город все еще жил, дышал. Вот только жизнь эта была совсем не той, что раньше. По улицам медленно брели толпы народа. Стягивались, словно притянутые магнитом, куда-то в центр, к главной площади, ратуше и… немного дальше. Да. Точно. Все они шли к старой каменной башне, к которой их влекло с неумолимой силой.
Там, вокруг жилища старого колдуна, они останавливались и замирали. Будто ждали чего-то. Какого-то сигнала? Приказа? Не знаю, не разобрала. Только смутно ощутила, что там, внизу, есть что-то живое. Что-то скверное. Чуждое этому миру. И это что-то вот-вот должно было проснуться.
Желая понять, что происходит, я опустилась пониже и сделала вокруг торчащего в небесах каменного шпиля широкий круг. Затем опустилась еще ниже. И еще. До тех пор, пока не начала различать окаменевшие лица людей и не поняла, что на них застыло одно и то же отрешенное выражение.
Плотно сомкнутые губы. Мятая одежда. Следы крови на руках, на лице, даже на обуви. Кроваво-красные, абсолютно пустые глаза…
Я отшатнулась, будучи не в силах выносить это жутковатое зрелище. И наверное, именно это меня и спасло, когда из недр старой башни раздался долгий протяжный стон, а следом за этим все пространство вокруг нее залило багровым сиянием. Которое, словно алое море, разлилось по округе и затопило не только безучастно стоящих рядом людей, но и погруженные в темноту дома по самые крыши.
На какой-то миг мои глаза застлала кровавая пелена, в которой мелькнуло и пропало изображение каменного подвала. Там, на полу, в окружении каких-то черно-красных жгутов, лежало несколько иссохших до состояния мумий тел в окружении целой горы костей. Причем костей не только человеческих, а и звериных, и даже птичьих, если, конечно, я правильно успела их рассмотреть. А над ними, медленно извиваясь и содрогаясь, словно в конвульсиях, стремительно формировалось нечто, чему я так и не смогла подобрать верного слова, но от чего меня посетило чувство непередаваемого омерзения.
Бесформенный клубок плоти… лишенное кожи нутро, покоящееся между человеческими останками, словно уродливое дитя, родившееся вопреки воле светлых богинь.
Нутром ощутив, что от этой гадости стоит держаться подальше, я рванулась прочь, успев услышать напоследок, как в подвале что-то зарокотало, а потом гулко стукнуло. И непроизвольно ускорилась, когда стук прозвучал снова, а затем начал размеренно повторяться, словно проснувшееся, только что осознавшее себя гигантское сердце, каждый удар которого отзывался болезненной дрожью во всем теле.