Сердце боялось. Оно судорожно сжималось, всем своим существом предчувствуя приближение врага. А когда в его логово проникли первые лучики света, бешено заметалось и задергалось так, что гигантские отростки буквально взорвали мостовые и, раскидав все, что на них находилось, неистово замолотили по близлежащим домам.
Свету, впрочем, было все равно – сердце не могло сбежать из созданной колдунами каменной клетки. Поэтому он медленно и неумолимо продолжал сжиматься вокруг яростно сопротивляющейся нежити. До тех пор, пока не затопил ее логово полностью и не растворил в себе эту гадость, словно грязную льдинку в потоке чистой воды.
– Вот и все, – спокойно сообщил Норр, когда сердце затихло, а его отростки почернели и перестали двигаться. – Не знаю, кто из вас за это молился, но теперь эта земля полностью очищена. И в ней еще долго не сумеет зародиться ни одно темное семечко.
– Значит, город спасен? – недоверчиво посмотрела на него я.
– Да. Скверны можно больше не опасаться. Вас же богини утащили с собой ненамеренно. Для сущностей такого порядка вы все равно что две букашки, прилипшие к подолу. Если бы не счастливая случайность, ваши души так и утянуло бы следом. Но вам повезло. Хотя бы один из вас сумел опомниться. А теперь настало время вернуться обратно, пока вы не забыли, что именно вас удержало в мире живых.
Мы с Ником снова переглянулись, и только тут я заметила, что за то время, что мы слушали тень, вокруг появились прочные серебристые нити, обвившие наши руки наподобие паутины.
– Вы связаны, – подтвердил мою догадку Норр. – Сами богини вас на это благословили, так что не удивляйтесь.
– А это тогда зачем? – озадаченно спросил Ник, почему-то потерев грудь, на которой на пару мгновений проступила еще одна нить, только не белая, а золотистая. Причем вела она куда-то вниз, на землю, и терялась в необозримой дали.
Призрак едва заметно улыбнулся:
– А вот это, мальчик, одна из причин, по которой ты не забылся, когда очутился в царстве теней. Твоя судьба. Тот единственный человек, найти которого каждый из нас почитает за счастье.
– Но я думал…
Ник ошеломленно вскинул голову, однако сомнений не было – золотая нить вела не ко мне, а вниз. К людям. Выходит, вот она какая, нить сердца? Говорят, ее в нас вкладывают сами богини. Маленькая подсказка, путеводная ниточка, которая в конце концов должна привести нас к предназначенному судьбой избраннику.
Интересно, а у меня такая есть?
Я следом за Ником прикоснулась к груди и замерла, обнаружив, что воздух рядом с ладонью задрожал, и в нем, как в зеркале, проступила тонкая, убегающая куда-то вдаль золотая ниточка.
Вот, значит, почему меня к Нику никогда не тянуло? Оказывается, не он моя судьба. Да, мы с ним связаны, можно даже сказать, что близки, и у нас действительно много общего. Но сейчас я совершенно четко поняла, что он дорог мне не как возлюбленный, а скорее как брат. И те чувства, которые я испытывала, имеют под собой несколько иную природу, нежели предположил когда-то Норр. Я тогда еще подумала, что это неправильно, когда предназначение или судьба вмешиваются в чувства – и наоборот. Но все оказалось намного проще. И я ощутила искреннее облегчение, когда все сомнения по этому поводу разрешились.
– Вот оно как… – пробормотал Ник, проследив глазами за моей нитью. – Что ж, это многое объясняет. Но, Ниэль, если ты когда-нибудь встретишь свою любовь, имей в виду – я вас далеко не отпущу. Мне без тебя нельзя.
– Знаю.
– Значит ли это, что вместо боевой тройки у нас в конечном итоге должна получиться пятерка или даже шестерка? – вроде как в шутку задумался маг. А потом тряхнул головой и улыбнулся. – Хотя какая разница? Может, оно и к лучшему. А теперь, если не возражаешь, я хотел бы вернуться, иначе Ланка мне уши оборвет, а тебе всю рубашку намочит слезами. Как мы потом людям на глаза покажемся?
Я не возражала. Но в данный момент меня беспокоило другое. В частности то, что Норр недавно потребовал от нас полностью открыться и довериться. Насчет доверия вопросов нет. А вот по поводу открытости я, честно говоря, оплошала. Ник-то открыл мне всю свою память, показав абсолютно все, даже самые горькие воспоминания. А я от него одну-единственную вещь все-таки утаила.
Вещь эта напрямую проистекала из одного разговора, когда Норр сказал, что абсолютные маги способны причинить много горя, если не смогут себя контролировать. И я тогда подумала, что никогда не расскажу об этом Нику. Наоборот, постаралась поскорее забыть страшноватую догадку. Но вот теперь неожиданно вспомнила и снова засомневалась.
– Не стоит, – покачал головой Линнель, без труда уловив мою смятенную мысль. – Я знаю, о чем ты тогда подумала. Я видел все, что с тобой было. Знаю, что ты почувствовала и что за правдой ехать в Норот уже не придется. А также то, что пожар в фамильном поместье – это, скорее всего, и есть та самая тайна, которую дядя так старательно от меня скрывал.
– Ты не мог себя контролировать, – прошептала я. – Это не твоя вина!
– Моя. Пусть неосознанно, но все же я это сделал. Норр не ошибся.
– Ник!
– Не надо, Ниэль, – тихо попросил он, заставив меня осечься. – Когда-нибудь я смирюсь. Однажды мне станет легче. Ты просто будь рядом, чтобы я знал, что больше не один. И когда-нибудь все обязательно наладится.
Глава 19
Эрт Виндор Торано беспокоился.
Вернее, правильнее сказать, он места себе не находил. Будь он обычным человеком, скорее всего, уже метался бы по кабинету, ругаясь и одновременно сожалея, что не послушал старого друга. Но он был ректором. Одним из первых лиц Даманской империи, близким другом императора и сильнейшим универсалом, которому не пристало терять лицо даже вот так, наедине с собой, когда никто другой не смог бы уличить его в слабости.
Он просто не умел по-другому, поэтому не кричал. Не изрыгал проклятия. А просто сидел за рабочим столом, наклонившись вперед и обхватив руками тяжелую голову, и молча ждал, пока императорская разведка сообщит хоть какую-то информацию.
К несчастью, сигнал бедствия из центра одной из восточных провинций поступил в столичное управление магии уже под конец рабочего дня. Да еще и в разгар Праздника изгнания, когда большинство сотрудников уже разошлись по домам, а дежурный клерк так торопился сдать смену, что слабый сигнал от принимающего амулета расценил как обычный сбой, не передал эту информацию сменщику и со спокойной душой ушел, посчитав, что, в случае чего, вызов повторится.
Однако он не повторился. Ни в ту ночь. Ни потом. И только спустя сутки с небольшим, когда в Оррено, загнав двух коней, прибыл гонец с личным поручением от главы города Рино, тревожная весть все-таки долетела до столицы. А всего через час в опасную зону по тревоге выдвинулось боевое имперское крыло.
Внезапное появление скверны всегда означало большие жертвы.
Появление громадного пятна, уничтожившего население целого города, тянуло на полноценную катастрофу. Ну а подозрение, что его зарождению предшествовало появление спор, массовая гибель жрецов, уничтожение портальной арки и с высокой долей вероятности предательство кого-то из своих, мгновенно стало причиной пристального интереса имперской разведки.
Ситуацию не спасло даже то, что господин Рокко, едва покинув мертвый город, отправил вперед вестового, так что известие о нашествии нежити, хоть и с опозданием на целые сутки, все же дошло по назначению. После этого в столице активизировалась служба собственной безопасности. Незадачливого клерка из столичного управления магии буквально вывернули наизнанку, с точностью до минуты установив время первого сигнала. За считаные часы информация дошла до императора. Тут же в северное боевое имперское крыло поступил приказ о передислокации. По тревоге в Оррено были переброшены лучшие бойцы, в составе которых находилась и знаменитая тройка Фениксов. Но только к концу вторых суток с момента объявления чрезвычайной ситуации стало известно, что в обреченном и наводненном нежитью городке остались на верную смерть трое студентов императорской академии.
Когда господину ректору принесли бумагу, где сообщались имена тех самых студентов, он поседел прямо на глазах у старого друга.
Линнель, Норие, Корно…
Буквально на днях эрт Торано решил, что непременно накажет мальчишку, осмелившегося пару недель назад угнать его личный экипаж. Куда эта троица отправилась на каникулы, эрт тоже успел выяснить: на его запрос сотрудники резервной портальной арки дали всю необходимую информацию. Тогда, две недели назад, он посчитал, что возвращать их в академию нет особой необходимости. Но когда их имена всплыли в этой поганой истории с Рино, ректор… наверное, умер? И все последующие дни лишь бездумно существовал, вынужденный не действовать, а терпеливо ждать. Отчаянно нуждаясь хоть в какой-нибудь информации и лишенный возможности эту самую информацию получить.
Наверное, одному Ларуну было известно, сколько всего за эти долгие дни успел передумать, сделать и пережить господин Торано. И чего ему стоило остаться в академии, зная, что где-то там, посреди гигантского темного пятна, находится вверенный ему императором мальчишка, которого следовало беречь пуще зеницы ока и которого, скорее всего, уже нет в живых.
Наконец поздним вечером третьего дня в кабинет эрта Торано ворвался растрепанный Ларун и с порога выпалил:
– Их нашли!
– Живые? – только и спросил вскинувший голову ректор.
Ларун быстро кивнул, и эрт Торано обмяк, словно из него выдернули стержень.
Хвала богиням! Именно этих слов он ждал последние семьдесят два часа. Ждал и боялся, что все-таки их не услышит. Жил лишь безумной надеждой, которая с каждым прожитым часом становилась все слабее. Однако когда стало ясно, что его молитвы услышаны и ребята все-таки живы, то по какому-то недоразумению эти спасительные слова не ободрили, а, наоборот, вытянули из него последние силы.
Вновь уронив голову на скрещенные руки, ректор прикрыл набрякшие от бессонницы веки и тихо прошептал: