– Тысяча чертей и одна ведьма! Я всегда был уверен, что мое имя переживет меня!
– А это Рваное Ухо, – указал я на коренастого пирата с большим оттопыренным ухом, в котором отсутствовала мочка.
– Вы точно смотрели в воду, сэр! – кашлянул он.
– А это Кошачий Зуб! – продолжал я.
Низенький человек с большим носом и тонкими усами неопределенно хмыкнул.
– А вас, кажется, зовут Кривой Ногой? – сказал я пирату со смуглым восточным лицом, в ухе которого покачивалась серьга.
– Так точно, сэр.
– А меня, сэр? – почтительно склонился огромный человек с черной повязкой, закрывающей один глаз.
– Одноглазый!
– Ха! – восторженно воскликнул он.
Как я потом убедился, этим коротким словом он выражал восторг, и недоумение, и все другие свои чувства.
Пираты склонились к своему капитану и о чем-то пошушукались. У Рваного Уха был такой громкий и свистящий шепот, что, когда он заговорил, мне сразу стало ясно, что их всех беспокоит.
– Капитан, – шипел человек с расплющенным ухом. – Нет ли здесь подвоха? Может быть, этих детей нарочно выпустили на нас и, пока мы точим с ними лясы, нас окружит стража?
– Молчи, Рваное Ухо! – пробасил Рыжий Пес, небрежно отталкивая его. Ты всегда был трусом. Посмотри, девочка, кажется, сама трясется от страха. Сейчас мы все выясним.
Держа в руках шляпу, капитан сделал шаг вперед и продолжал, обращаясь к нам:
– Не скажут ли молодая леди и юный джентльмен, где находятся их достопочтенные родители? Клянусь брюхом акулы, нам не терпится засвидетельствовать им свое почтение.
– Это невозможно, капитан, – сказал я.
– Почему, сэр? Разве нельзя послать за родителями вашего слугу? – и Рыжий Пес ткнул пальцем в чернолицого Юрку.
– Я не слуга! – вздрогнул Юрка.
– Молчи, бой! – рявкнул Рыжий Пес. – Клянусь брюхом акулы, ваш чернокожий дьяволенок не умеет разговаривать с господами!
– Что? – вдруг громко вскрикнула Мила, которая до сих пор робко жалась к скале. – Он не дьяволенок, а наш хороший товарищ! И вы не имеете права так называть его!
Она говорила все это очень быстро, наступая на Рыжего Пса и размахивая руками перед самым его носом. Я никогда не видел Милу такой сердитой. Капитан отмахнулся от нее, как отмахиваются от назойливой мухи, пожал плечами и расхохотался.
– Не вижу ничего смешного! – кричала рассерженная Мила.
Рыжий Пес с любопытством рассматривал ее. Он даже отступил на один шаг.
– Прошу прощения, миледи. Я обошел на своей лоханке полсвета, пока она не разбилась на этих проклятых рифах, но я никогда не видел, чтобы белые дружили с черными.
Я потянул Милу за рукав и сказал пирату:
– Видите ли. Рыжий Пес, есть другие полсвета, где дружат все люди.
– Ноне хотел бы я туда попасть!
– А вас туда и не просят! – громко выпалила Мила.
Стоявший в отдалении и не перестававший что-то жевать Кошачий Зуб невнятно пробормотал:
– Не могу сказать, что хозяева гостеприимно встречают своих гостей.
– А пусть гости не обижают хозяев! – не унималась Мила.
– Ха! – словно выстрелил Одноглазый. – Разве черные могут быть хозяевами?
Он стоял перед нами, расставив ноги в ботфортах и уперев руки в бока.
– Такими же, как белые! – резко проговорил Юрка, заражаясь горячностью Милы.
– Ха!
Человек с серьгой в ухе неторопливо подошел к капитану, припадая на одну ногу.
– Капитан, не вздернуть ли нам негритенка на этой пальме?
– Не торопись, Кривая Нога, всему свой черед, – поморщился Рыжий Пес и, заметив, что я их слушаю, сладко улыбнулся мне: – Скажите же, сэр, как нам повидать ваших родителей?
– Наших родителей нет на этом острове, – ответил я простодушно. – Мы здесь одни.
Это было непростительной глупостью. Пираты переглянулись, а Кошачий Зуб зажевал что-то еще быстрее.
– Вы жуете табак? – наконец сообразил я, с интересом наблюдая, как перекатываются под его загорелой кожей желваки и смешно топорщатся усы.
– Так точно, сэр… – заулыбался Кошачий Зуб.
– Так я и думал! – сказал я Миле и Юрке. – Настоящие морские волки всегда жуют табак и курят трубки.
Мягко ступая на носках, как будто крадучись, ко мне подошел Кошачий Зуб. Я уже заметил, что все его движения были легкими и даже грациозными.
Он очень походил на артиста балета. Церемонно кланяясь мне. Кошачий Зуб проговорил мурлыкающим, грудным голосом:
– Хотите попробовать, сэр? Чудесный табачок, сэр! Всегда такое ощущение, точно у тебя во рту ночевали лошади.
Пираты захохотали дружно и громко.
– Нет… не надо… – сказал я. – Спасибо… Кривая Нога протянул мне дымящуюся трубку.
– Может быть, вам дать мою трубочку, сэр?
Две-три затяжки, и у вас будет такое блаженное состояние, словно вы наглотались гвоздей пополам с паукам и пиявками.
– Нет… спасибо…
– Ха! – проговорил Одноглазый. – Молодой джентльмен не жует и не курит табак. Зато он любит, наверное, этот напиток, сладкий, как змеиный яд! – Одноглазый протянул мне большую фляжку.
– Вино? – догадался я.
– Нет, сэр! Ром! Отхлебните, сэр. Нам удалось спасти целый бочонок. Чем больше пьешь, тем короче путь на кладбище.
Я отстранил рукой фляжку, которую Одноглазый держал у моих губ, и покачал головой:
– Я не тороплюсь на кладбище.
Пираты снова расхохотались.
Рыжий Пес издал вдруг какой-то странный шипящий звук. В ту же секунду пираты бросились на нас и скрутили нам руки. Я слышал, как громко стонала Мила и как кряхтел и сопел, отбиваясь от пиратов. Юрка.
– Пустите! – что было сил закричал я. – Вы не имеете права!
– Ха! – усмехнулся Одноглазый, связывая мне руки.
Он приблизил свой единственный глаз к моему лицу, и я увидел в черном зрачке столько ярости и жестокости, что почувствовал, как весь холодею от ужаса.
ГЛАВА ПЯТАЯ,в которой все оборачивается самым неожиданным образом
– Юную леди и юного джентльмена привязать к пальмам! А негритенка ко мне! – приказал Рыжий Пес.
Меня и Милу крепко прикрутили к деревьям. Рыжий Пес тем временем важно опустился в кресло, и к его ногам швырнули бедного Юрку. Рыжий Пес торжественно пробасил:
– За белых птенцов, пираты, мы потребуем хороший выкуп – мешок денег! А ты, негритенок, будешь служить мне. Слушайте все! Я назначаю себя губернатором этого острова. Ура губернатору!
– Ура-а!.. – заорали пираты.
И где-то в скалах откликнулось раскатистое эхо. В темноте в недалеком лесу шумно вспорхнула стая испуганных птиц.
– Мы вас не признаем губернатором! – крикнула Мила.
– Воркуйте, воркуйте, птенчики! Клянусь брюхом акулы, это только услаждает мой слух! – посмеивался Рыжий Пес.
Пираты по-хозяйски расположились на нашей площадке и съели зажаренную на костре рыбу, запивая ее ромом. По мере того как эти страшные люди отхлебывали из своих фляжек, они делались все развязней и болтливей и, наконец, запели песню:
Чтобы сладко есть и пить,
Без труда на свете жить,
Нужно денежки добыть,
Ой-ха-ха!..
А чтоб денежки добыть,
Нужно лишь пиратом быть,
Обмануть, украсть, убить,
Ой-ха-ха!..
От свирепых голосов и дикого смеха мороз продирал по коже. В конце концов они перепились и захрапели.
– Ах, если бы у меня были свободными руки! – зашептал я своим товарищам. – Юрка, ты не можешь каким-нибудь образом развязать нас с Милой?
– Не могу, – простонал он из темноты.
Луна закатилась, костер погас, и вокруг нас черной плотной стеной стоял мрак. Все потонуло в этой непроницаемой и жуткой темноте.
– Юрка, – умолял я, – попробуй как-нибудь доползти до нас. Я слышал, как он вздохнул.
– Рыжий Пес привязал меня к своей ноге…
Мила тихонько всхлипывала:
– Противный, Борька… Зачем ты нас затащил на этот гадкий остров?
Что я мог ответить? Я молчал, глотая слезы обиды и бессильной злобы. Под конец я задремал, уронив голову на грудь.
Проснулся я от зычного крика Рыжего Пса. Было светло. Солнце сверкало в синих волнах океана, снова свистели и щелкали в лесных зарослях птицы.
Пираты суетились на площадке. Рыжий Пес сидел в кресле, величественно поглядывая на стоявшего перед ним на коленях Юрку. Я заметил, что руки у Юрки были уже развязаны.
– Может быть, ты тоже не признаешь меня губернатором? – спросил Рыжий Пес, расчесывая свои огненные бакенбарды серебряной гребенкой.
– Я вас презираю! – страстно и громко воскликнул Юрка.
Рыжий Пес вскочил, и его красный нос побагровел еще больше.
– Чисти мои сапоги, бой!
– Ха! – прищелкнул языком Одноглазый.
Все пираты столпились вокруг Юрки.
– Чистить ваши сапоги? – качнул Юрка курчавой головой. – Да ни за что!
Я просто обомлел от его храбрости и только ахнул, когда увидел, как он преспокойно плюнул на сапог капитана.
Рыжий Пес отшвырнул Юрку ногой и заревел, словно бык:
– Вздернуть чернокожего на эту рею! – И он указал пальцем на дерево.
Пираты подхватили Юрку на руки, набросили на его шею петлю и, похохатывая, потащили к пальме.
– Боря!.. – истерически закричала Мила.
– Рыжий Пес, не смей! – Я задыхался от волнения. – Слышите, не смейте! Ох, если бы у меня были свободными руки!
Пираты расхохотались. Вообще, как я заметил, они хохотали по всякому поводу и даже без повода.
Ко мне подошел одноглазый и больно потянул за ухо.
– Уж не думаешь ли ты, птенец, что если бы у тебя были свободными руки, то ты поколотил бы его превосходительство нашего губернатора?
– И еще как поколотил бы!
Они, конечно, не могли отнестись к моим словам всерьез и опять захохотали, хватаясь за животы и приседая.
– Ваше превосходительство, – давясь смехом, с трудом выговорил Кошачий Зуб, – вам сделали вызов! Бокс! Восемь раундов!
У Рыжего Пса от смеха выступили слезы. Он вытер глаза кулаком и поднес его к моему носу.
– Тысяча чертей и одна ведьма! Мне это нравится! Клянусь брюхом акулы, это будет самое веселое представление в мире! Ну-ка, развяжите птенцов!