– Вася! – со всевозможной строгостью, превозмогая головную боль, рявкнула я. – У меня голова болит! Да у меня в жизни похмелья не было! Таблетки можешь организовать?
Из горлышка появился бледно-голубой дымок, постепенно оформившийся в очень бледного джинна с искажённым страданием лицом. Казалось даже его мохавк печально поник.
– Я что, мальчик на посылках? – хмуро поинтересовался джинн. – И вообще, что такое «Вася»? Я на дурацкие клички не отзываюсь!
– Какие ещё клички? – поморщилась я. – Сам мне вчера представился.
– Слушать нужно внимательно! – буркнул джинн. – Я Вайс! Вайс тир Арногт! Из приоблачных тир Арногтов. Очень уважаемая семья, к твоему сведению!
– Вайс, Вася… Считай, мы вчера очень хорошо выпили на брудершафт, так что тоже можешь называть меня просто Ари… Ари…
– Что, имя собственное забыла? – ехидно поинтересовался синий мерзавец.
– Н-не совсем… – убитым голосом протянула я, чувствуя, что в голове варится, побулькивая, какая-то каша.
– Добро пожаловать в новый мир! – торжественно сообщил мне джинн. – Кстати, выглядишь гораздо лучше. Тот мир, если честно, никого не красит.
– Что ты несёшь?! – возмутилась я, сжав раскалывающуюся голову руками. – Какой ещё мир?!
– Другой, естественно! Лучший! Сама же просила меня тебя сюда забрать!
– Я ничего не просила! – возмутилась было я, но тут память услужливо подбросила мне фрагмент вчерашнего вечера, где я разухабисто соглашаюсь сбежать с джинном.
Упс. Напомните мне больше никогда не принимать решений на нетрезвую голову.
– И, кстати, никакое у тебя не похмелье, – решил добить меня джинн. – Это перестройка организма под новый мир. Каналы у тебя совершенно от магии отвыкли, резерв на нуле почти бултыхался… так что придётся помучиться немного. Но может они тебя сейчас отпоят зельями.
– Ты о чём? – возопила я жалобным голосом, понимая, что сейчас рехнусь. – Какие каналы? Какая магия? Какие зелья?
– А! – просиял этот подлец. – Я тебе не говорил, да? Ты же, оказывается, из этого мира! Пропавшая несколько лун назад на боевой практике адептка. И вот, нашлась. Я тебя нашёл, да! – гордо выпятил грудь джинн.
– Кто я? – ошарашенно поинтересовалась я.
– Адептка. Что, совсем ничего не помнишь? Надо же, я-то думал, память тоже сама восстановится. Ну, может, они что-нибудь придумают.
– Кто «они»?! – всё это действительно смахивало на бред целого табуна сивых кобыл. Я уже исщипала себе всю руку, пытаясь проснуться. Но бред был забористым, упорным, и заканчиваться отказывался.
И вдруг я услышала, как с той стороны ширмы хлопнула дверь и весёлый раскатистый баритон произнёс:
– Дови Мириэль! Как там она?
– Адепт Идрис, – раздался строгий женский голос. – Почему вы позволяете себе вламываться в палату тяжело больной девушки?
– Так это же я её спас! – сообщил баритон. – Вернее, это на меня она свалилась. Так что я теперь за неё в ответе.
– Уймитесь адепт! – о голос женщины можно было порезаться. – В ответе за неё академия, и мы сделаем всё возможное, чтобы она поправилась. В конце концов скоро начинаются занятия, а у неё выпускной год.
– О! – обрадовался баритон. – Так она с нами учиться будет! Ну дайте я на неё хоть глазком взгляну! Имею право! И не заставляйте меня вам приказывать!
– В этой академии ваш титул не имеет значения, – отбрил его женский голос. – Ну хорошо, только одним глазом!
Я с ужасом уставилась на ширму.
А джинн, этот подлец, вместо поддержки юркнул обратно в бутылку, оставив меня один на один с неумолимо приближающимися шагами неизвестности.
Глава 4. Врачебный осмотр и его последствия
Я стиснула зубы и, борясь с желанием в ужасе зажмуриться, буравила взглядом ширму.
Ширма сложилась гармошкой, и передо мной предстал, сверкая белозубой улыбкой и демонстрируя задорные ямочки на щеках, просто невероятный красавец. Яркие бирюзовые глаза на загорелом лице с высокими скулами и твёрдо очерченным подбородком… Широкие плечи, узкие бёдра, светлые волосы, небрежно убранные в низкий хвост… А как он двигался! Ровно, плавно, как большой хищный кот! За право снять этого типа в своём фильме все мировые кинокомпании устроили бы безобразную драку в грязи. Таких людей просто не бывает! У меня аж голова перестала болеть от изумления. Ну, почти перестала.
– Дови! – гаркнул красавец, неожиданно сменив улыбку на встревоженную гримасу. – Она очнулась, и у неё ужасно болит голова! И вообще с ней что-то не так!
– Адепт Идрис! – рядом с красавцем, словно задавшись целью меня добить, появилась совершенно ненормальной красоты беловолосая девушка в тёмно-синем брючном костюме и коротком перламутровом халате, небрежно накинутом на плечи. – Я сказала «одним глазком», а не лезть с диагностикой!
– Ничего не могу с собой поделать, – буркнул красавец, делая шаг назад. – Это мой дар.
– Даром нужно уметь управлять, – отрезала красотка. – Всё, покиньте палату!
Мускулистый красавец, напоследок одарив меня озабоченный взглядом, повиновался.
– А когда я снова смогу её повидать? – донеслось уже откуда-то издали.
– До свиданья, адепт! – рявкнула, не оборачиваясь, красотка, быстро застёгивая на себе халат.
– Плохо? – поинтересовалась она у меня, кладя прохладную узкую ладонь мне на лоб…
И вдруг её халат вспыхнул на миг маленьким солнцем, заставив меня со стоном зажмуриться.
– Ну-ну, – заворковала она умиротворяюще, проводя рукой над моим туловищем. – Не надо так волноваться. Ты теперь дома, всё будет хорошо… Весняр, Илир! – рявкнула она. – Болеутоляющее и общеукрепляющее! Живо!
И тут же словно из-под земли выросли двое юношей, один с синими волосами, другой с зелёными, и с настолько отрешёнными выражениями лиц, словно последние пару десятилетий они безостановочно медитировали где-нибудь на вершине горы в Тибете. Каждый держал в руках пиалу.
– Мириэль, – равнодушно заметил синеволосый. – У неё в постели джинн.
Честное слово, прозвучало это настолько двусмысленно, что мне сразу захотелось сказать, что он сам пришёл.
– Прекрасно, – мурлыкнула Мириэль. – Ты захватила с собой фамильяра? Нет-нет, ничего не говори, сначала выпей вот это.
И мне в губы ткнулась пиала с какой-то слабо пахнущей мёдом и мятой жидкостью.
– Я не фамильяр! – джинн, не выдержав, бурной струёй вырвался из бутылки и гневно напыжился, сложив руки на груди. – Я…
– Если ты не фамильяр, тебе придётся покинуть территорию академии, – даже не глядя на пыхтящего, как закипающий чайник, джинна, отрезала красотка. – Магические сущности, не находящиеся на службе у академии или адептов, запрещены. Под угрозой развеивания.
– Ну… я… это… – резко сдулся джинн. – Я, вроде как, на службе…
– Лицензия имеется? Сдай копию в отдел кадров и пусть поставят тебя на учёт.
– Эээ… – джинн совсем замялся. – Ну, лицензию пока ещё… а можно немного позже?
– Значит, фамильяр, – припечатала Мириэль, внимательно следя, чтобы в моей пиале не осталось ни капли. – Как я и предполагала. Сказала же: отойди и не мешай. Расскажешь потом, что там у вас произошло. Не нравится мне её ментальный фон.
– Мне тоже, – буркнул джинн, уменьшаясь до крошечного голубого язычка пламени, пляшущего на горлышке бутылки. – Она ничего не помнит.
– В самом деле? – Мириэль удивлённо приподняла красиво очерченную бровь, вглядываясь мне в лицо.
– Адептка Аринель, какие ваши последние воспоминания? – спросила она, почему-то перейдя на вы.
Я поняла, что начинаю густо краснеть. Рассказывать этой отполированной героине корейской дорамы, что мои последние воспоминания связаны с развешиванием дизайнерских мужских трусов по окрестным деревьям и разнузданным распиванием крепкого алкоголя на пару с джинном, было как-то неловко.
Видимо, она поняла общее направление моих мыслей, потому что закатила глаза и уточнила:
– Последнее, что ты помнишьдопопадания в тот мир. Что пошло не так на практике?
– К-какой практике? – икнула я, одновременно с облегчением чувствуя, что головная боль покинула меня, а взамен пришла какая-то необыкновенная чёткость восприятия вкупе с приятно разливающимся по жилам теплом.
Красотка изящно прикоснулась пальцами к виску, демонстрируя ужас ситуации кинематографически выверенным жестом.
– Ариша, – вздохнула она. – Напрягись. Я в тебя верю. Ты же лучшая адептка на потоке! Ну? Как ты оказалась в том мире?
– В каком в том? – осторожно переспросила я.
Судя по выражению лица красотки, я продолжала демонстрировать выдающуюся тупость, граничащую со слабоумием, никак не коррелирующую с гордым званием лучшей адептки.
– Да в котором ты жила, бабку твою помелом по заднице! – не выдержал джинн. – Из которого я тебя вытащил!
– Не трожь бабку, целее будешь, – машинально отреагировала я, пытаясь осмыслить его заявление. – А как я могла там оказаться? Родилась, я полагаю.
Красотка и джинн застонали хором, закатив глаза. А чего я такого сказала?
– Дай-ка я тебя посмотрю, дорогая, – вздохнула Мириэль, небрежным жестом убрав свои пышные волосы в хвост, и склонилась надо мной, нежно прикоснувшись пальчиками к моим вискам.
А я ошарашенно рассматривала открывшиеся взору нежные розовые ушки, украшенные сверкающими камешками и искристыми цепочками… изящныеостроконечныеушки!
– Ну, что ты на меня смотришь, словно впервые видишь? – буркнула она, видимо, заметив мой взгляд. – Расслабься. Надо заглянуть поглубже.
Я послушно расслабилась, закрыв глаза. Противный червячок сомнений ощутимо ворочался где-то в мозгу. Эта самая Мириэль, чем больше я на неё смотрела, тем больше казалась мне знакомой. Это что, они тут на пару с джинном считают, что я отсюда? Мне жгуче захотелось вскочить с кровати и выглянуть в окно.
Но тут червячок сомнений, сосредоточенно ковыряющийся в моей черепной коробке, вдруг извернулся и укусил меня за что-то очень нежное. Не знаю, за что, но предыдущая головная боль на миг показалась мне тёплым летним бризом.