Признаться, раньше мне не доводилось так близко сталкиваться со смертью.
В смысле я, разумеется, знала, что все мы умрем. Да и родителей, как и у Ника, у меня давно не было. Однако когда восемнадцать с лишним лет назад чета Корно без вести пропала в сердце огромной скверны, я была так мала, что ни маму, ни папу даже не помнила. А осознание того факта, что их больше нет, пришло ко мне гораздо позже. И вызывало скорее грусть, чем боль, сожаление, а не горечь безвозвратной потери.
С детства меня растила бабушка-ведунья, в чью затерянную в лесах избушку частенько заходили самые разные люди. Здоровых среди них, как вы понимаете, было немного. Просто так, по пути, в нашу глухомань никто не заглядывал. Большинство ее гостей, как правило, выздоравливали, иначе ей была бы грош цена как травнице; но по поводу некоторых она сразу говорила, что мы их больше не увидим.
Я, пока была маленькой, не понимала, что это значит. Просто верила: мол, не увидим и не увидим. Что тут такого? А потом все-таки поняла. Хотя до поры до времени мысль, что некоторые люди уходят из нашей жизни и больше не возвращаются, как-то проходила мимо моего сознания. То есть чисто умозрительно я сознавала, что такое случается и этого не изменишь. Но вот так, нос к носу, столкнулась с этим явлением впервые.
И надо сказать, смерть меня… удивила.
Понимаю, это странно звучит, но когда надо мной неторопливо распахнулась гигантская, усеянная острейшими зубами глотка, я неожиданно ощутила, что, помимо сладковатого ужаса, вызванного осознанием того, что должно сейчас произойти, в смерти есть и своеобразное… очарование, что ли? Какое-то непередаваемое величие. Вызывающая оторопь неотвратимость. Своеобразная предопределенность, смешанная с привкусом тайны и осознанием того, что это действительно конец.
Боялась ли я в тот момент?
Пожалуй, что нет. Единственное, мне снова стало холодно. Настолько, что аж зубы клацнули, а на ресницах выступил иней.
А между тем смерть все не приходила. Отчего-то медлила, нависнув над моей головой чудовищным бледно-розовым цветком. Интересно, чего она ждет? Неужели желает поразить мое воображение еще больше, чем сделала в самый первый миг?
– Ниэль! – вырвал меня из задумчивого созерцания чужой глотки яростный шепот. – Саан тебя задери… Ниэль, очнись!
Я вздрогнула и непроизвольно скосила глаза в сторону.
– Не дергайся! – так же яростно прошептал стоящий в нескольких шагах бледный как полотно, но решительно выглядящий Ник. – Тварь тебя не видит! У нее нет ни глаз, ни ушей! Она реагирует только на тепло! Как самый обычный упырь. Поэтому стой спокойно, пока я тебя не проморожу до нужной степени. А потом по команде начнешь медленно и осторожно отходить! Поняла?!
Я так же медленно моргнула.
Саан задери, так вот почему мне стало холодно! Меня заколдовали! Вернее, заморозили почти до хрустящей корочки! Одежда уже вся белая, на лице слой инея нарастает с ужасающей быстротой, потяжелевшая коса вообще похожа на волосатую сосульку. А стоящий на коленях маг, приложив правую ладонь к полу, уже наморозил вокруг меня целую поляну, посреди которой я стояла, словно настоящая ледяная статуя!
– Так, а теперь отходи, – скомандовал маг, когда посчитал, что я достаточно намерзлась. – Давай. Головой не крути, руками не маши…
Да какое махать?! Я с трудом ногу-то сумела оторвать от пола! И с еще большим трудом смогла ее передвинуть на шажок! Саан… да у меня коленки совсем не гнулись! И шея не ворочалась! Я даже посмотреть не могла, куда ставлю ноги, не говоря уж о том, чтобы проследить за всем остальным!
– Рыжик, помогай! – шепотом рявкнул Ник, когда стало ясно, что сама я не справлюсь.
Я снова скосила глаза и с облегчением выдохнула, когда покрытая таким же густым слоем инея ведьмачка с хрустом выдрала себя из второй заснеженной «поляны» и медленно двинулась в мою сторону. Ник, кстати, выглядел не лучше. Поначалу мне показалось, что он просто побледнел от волнения, но теперь стало ясно – он тоже обледенел. В его волосах серебрились самые настоящие снежинки, на нагруднике тоже змеились морозные узоры. А от всей его фигуры веяло таким холодом, что даже тварь над моей головой явственно поежилась.
Схватив меня за обледеневший рукав, Ланка требовательно за него потянула, и вот так, с ее помощью, мне все-таки удалось отойти на безопасное расстояние, после чего мы все трое дружно перевели дух.
– Стойте там, – велел маг и с хрустом распрямился. – Если я прав насчет твари, то она, скорее всего, поддается магии. А если так, то ее можно попробовать убить.
Запоздало вспомнив, что вода, а значит, и лед – это самая сильная сторона Ника, я прикусила язык и не стала задавать глупых вопросов. Оставлять за спиной такую громадину и впрямь было опасно. Поэтому маг правильно двинулся к тому месту, где притаился упырь, прямо на ходу окутываясь морозной дымкой. И очень даже правильно в его руках появились сразу две громадные сосульки: к огню местные обитатели почему-то оказались малочувствительны, а землей и воздухом он пока владел хуже, чем хотелось бы. Так что да, надо было бить наверняка. Не зря одновременно с этим расползающийся от мага иней проступил уже не только на полу, но и на стенах. А заодно начал торопливо переползать на потолок, проник в ту дыру, откуда на меня едва не напали. Еще через пару мгновений оттуда донеслось недовольное шуршание. Ник, достигнув удобного места для атаки, замахнулся. А после…
Честно говоря, не очень понимаю, что случилось после, но одно могу сказать – незнакомую тварь мы недооценили. Быть может, стой Ник чуть дальше, она бы промедлила, но маг, на свою беду, решил получше прицелиться. И как только его голова появилась в зоне досягаемости монстра, эта хреновина вдруг выстрелила в него целым сонмом здоровенных белесоватых щупалец!
Ник, правда, не сплоховал и все-таки успел метнуть в тварь свои сосульки. Причем, судя по тому, что в ответ донесся утробный рев, от которого задрожали стены, он даже попал куда нужно. Но если бы не Ланка, метнувшаяся в его сторону и с силой оттолкнувшая парня в сторону, быть бы ему мертвым, потому что на концах у щупалец обнаружились острые когти. И они буквально изорвали пол в том месте, где наш безрассудный маг только что стоял.
С шумом перекатившись по полу уже вне досягаемости твари, Ланка сдавленно ругнулась, а придавленный ею маг тихонько зашипел. Оставшиеся без защиты щупальца метнулись в ту сторону. Ведьмачка успела отмахнуться от одного, второго… но до Ника они все-таки дотянулись. После чего сразу несколько штук обвились вокруг его лодыжки и стремительно потащили обескураженного таким поворотом дела мага обратно к дыре.
И вот тогда-то это и случилось – на меня снова накатила та самая темнота, тишина, а вокруг сердца, как и пару минут назад, предупреждающе сжались ледяные когти. «Прозрение» на долю секунды просто-напросто отказало. На мои плечи опустилась незримая тяжесть. Щиты резко просели и чуть не угасли совсем. Сердце дало неожиданный сбой. И вновь появилось жутковатое впечатление, что в коридоре находится кто-то еще. Кто-то сильный. Чужой. Причем совсем рядом. Буквально за спиной стоит и одним своим присутствием заставляет кожу покрываться громадными мурашками.
После чего на меня озарение снизошло, что ли? И я вдруг увидела, как наяву узрела, что именно нужно сделать. После чего встрепенулась, без колебаний вбухала кучу сил в один из щитов. Подняла его на уровень головы, раскрутила что есть силы. Превратила в пока еще невидимый обруч, вращающийся вокруг меня с неистовой скоростью, после чего гаркнула Ланке:
– Ложись!
И, мгновенно активировав щит, буквально толкнула его вперед, одним движением перерубив вцепившиеся в Ника щупальца.
Бах!
Короткий свист. Истошный визг. Тяжелый удар и короткая вспышка, ознаменовавшая бесславную кончину моего любимого щита…
Маг, с приличной высоты грохнувшись на пол, крепко выругался, но тут же поспешил отползти от болезненно извивающегося, брызжущего во все стороны липкой белесоватой кровью щупальца и охрипшим голос каркнул:
– Рыжик, руну разрушения!
Ланка сориентировалась мгновенно и, за долю секунды сплетя перед собой руну земли, буквально припечатала ее ладонью к полу.
Коридор во второй раз угрожающе содрогнулся. С потолка посыпались мелкие камни. На стенах с обеих сторон от логова упыря начали с устрашающей скоростью образовываться трещины, но главное ведьмачка все-таки сделала – от ее дохленькой и очень даже простой руны нора тоже начала разрушаться. А поганая тварь, не удержавшись внутри, отлепилась от своего насеста и с недовольным ревом вывалилась наружу, тяжело шлепнувшись на каменный пол и распластав во все стороны громадные щупальца.
– Вниз! – снова крикнула я, уже испытанным образом раскручивая второй (мой последний!) щит.
Маг и ведьмачка рухнули на пол как подкошенные.
Ошеломленная тварь, похожая на огромную склизкую пиявку, успела лишь слегка приподняться, как в этот момент заклинание со свистом пронзило ее насквозь и без малейших усилий сперва подожгло, затем приморозило, а после просто располовинило, отрезав верхнюю часть от нижней, словно острый нож – очень пышный пудинг.
Щиту, правда, после этого тоже пришел конец. От непривычной нагрузки он попросту сгорел. Третьего в запасе у меня не было. Да и силы, и без того изрядно поглощенные «прозрением», почти закончились. Но оно того стоило. И я, если честно, совсем не жалела, что всего за несколько минут исчерпала свой магический резерв почти до дна.
– Вот так, – шмыгнула носом я, опуская подрагивающие от напряжения руки. – Плевок Саана тебе в душу, а не моих друзей, гадина поганая. Народ, вы там как?
– Что, уже можно вставать? – опасливо поинтересовалась Ланка и через пару секунд приподняла голову. – Больше ничем швыряться не будешь?
– Теперь уже нечем.
– Ух ты, – уважительно присвистнула подруга, увидев мертвую тварь. – Мощно ты ее.
Я устало присела на корточки. Ноги просто не держали с перепугу.