Месть наша свершилась сразу после обеда и ознаменовалась приличной очередью возле уборных. Вид нетерпеливо прыгающих парней со страдальческим выражением на лицах меня изрядно позабавил, а мое чувство справедливости было всецело удовлетворено.
Правда, действие отвара продлилось несколько дольше, чем я рассчитывала, поэтому ближе к вечеру это стало доставлять некоторые затруднения. Но уже к ночи очередей возле уборных не стало, а уставшие от беготни студенты раньше обычного завалились спать и больше нас уже не тревожили.
Я же по давней привычке вышла подышать перед сном и по-быстрому ополоснуться.
Ночь в кои-то веки была по-летнему теплой, удивительно тихой и прямо-таки навевала умиротворение. Накануне возвращения в академию мои мысли тоже были ленивыми и тягучими. Ланка и Ник успели привести себя в порядок немного раньше и уже сладко сопели в подушки. Ну а я, как самая копуша, да еще и обожающая подолгу плескаться в воде, вовсю наслаждалась свободой. А встрепенулась лишь после того, как мне почудилось, что снаружи промелькнула неясная тень.
Отжав длинные волосы и замотавшись в полотенце, я выбралась на улицу и закрутила головой.
В последние дни тень меня не навещала. Видимо, нечего было сказать или же ей просто оказалось неудобно подолгу находиться в нашем мире. Но сейчас, наверное, что-то случилось. Или же у Норра появилась важная информация. Поэтому я на цыпочках отошла в сторонку и…
С приглушенным воплем отшатнулась, когда из темноты на меня взглянули хищно прищуренные, явно не принадлежащие человеку янтарно-желтые глаза.
– И-и-их, – только и успела выдохнуть я, как бесшумно выскользнувший из тьмы мрон с силой зажал мне рот рукой.
Кожа у него на ладони оказалась грубой, шершавой, с каким-то странным привкусом. Однако он даже не дрогнул, когда я, опомнившись, попыталась его укусить. Только приник вплотную и, обхватив меня второй рукой за талию, требовательно притянул к себе.
– М-м-м! – промычала я, затрепыхавшись в его руках, как попавший в паутину мотылек.
Мрон быстро наклонился и, ткнувшись носом в мою шею, шумно втянул ноздрями воздух. И только тогда я испуганно замерла, чувствуя, как грохочет в груди заполошно заколотившееся сердце.
А ну как грызанет? Кто их, дикарей, знает? Какого демона ему вообще от меня понадобилось? И почему эрта Далия не сказала, что нелюдь уже вылечился и пришел в себя?! Я-то решила, что он еще как минимум неделю без сознания проваляется. А то и к окончанию практики не очнется, после чего целительница наверняка перевезет его в столичную лечебницу и будет дальше изучать представителя редкого вида.
Признаться, появление Фениксов настолько выбило меня из колеи, что о мроне я в эти дни даже не вспоминала. Да и накопившаяся усталость не позволяла взять и разложить все по полочкам. А после того, как я увидела щит эрта Нородо, то ни о чем другом думать попросту не могла и все свободное время пыталась нарисовать по памяти хотя бы часть его потрясающего щита. Ну или хотя бы вспомнить отдельные символы, большинство которых были мне незнакомы.
А тут – мрон. Явился не запылился. Да еще в такой момент, когда я совершенно не ожидала его увидеть!
Самое же мерзкое заключалось в том, что я была одна, без магии и почти раздета, а вездесущая тень так до сих пор и не появилась! Да и кольцо на близость нелюдя никак не отреагировало!
Что за безобразие?!
Наконец мрон перестал принюхиваться и, выпрямившись, взглянул на мое рассерженное лицо. Причем смотрел он долго, внимательно. Действительно, как зверь – странно наклонив голову и изучая меня своими кошачьими глазами.
Кстати, он оказался совсем не стар. Лицо, которое я увидела, принадлежало мужчине лишь немногим за тридцать – хищное, узкое, волевое. С сильно заостренным подбородком, слегка приплюснутым, почти как у котов, носом и приоткрытыми губами, из-под которых поблескивали кончики клыков.
Сказать, что он был красив, я бы не осмелилась, несмотря на отсутствие шерсти, вполне обычную форму ушей и втянутые до поры до времени когти. Но что-то в нем все-таки было… Какая-то необузданная, жутковатая, прямо-таки первозданная мощь, которую ничуть не портили свежие рубцы в тех местах, где недавно зияли страшные раны.
И все же нелюдь меня не тронул – вдосталь насмотревшись и, видимо, что-то для себя уяснив, он просто молча разжал пальцы, так же молча меня отпустил и отступил на шаг, на мгновение продемонстрировав крупное золотое кольцо со сложной гравировкой на большом пальце правой руки.
Я торопливо попятилась, придерживая упрямо сползающее полотенце. И тогда же с холодком поняла, что мужчина, мягко говоря, не одет. Впрочем, судя по его поведению, в качестве дамы сердца, да и просто дамы, я оказалась ему не нужна. И к моим сомнительным прелестям он не проявил абсолютно никакого интереса.
– Что вам нужно? – рискнула спросить я, когда убедилась, что угрозы действительно нет.
Мрон нахмурился, но снова ничего не сказал.
Может, он немой? Или даманский не знает?
– Как вас зовут? Вы меня понимаете?
Он наклонил голову, словно прислушиваясь к моей речи, а потом забавно прянул ушами. И впрямь как настоящий зверь. После чего как-то по-особенному прищурился, шумно втянул ноздрями воздух и вдруг издал тихое, пронизывающее до костей рычание.
– Еда – там, – на всякий случай сообщила я, ткнув пальцем в соответствующую сторону. – Кухня. Мясо. Ням-ням. А я невкусная. Жесткая. И вообще, вам кость может поперек горла встать.
Мрон неожиданно кашлянул. Как чихнул. А может, это был просто смешок?
Мне почему-то стало неловко. Ему, наверное, весело. Однако он и тогда не ответил, даже если прекрасно все понял. А вместо того, чтобы уличить меня в вопиющем невежестве, просто раздвинул губы в клыкастой усмешке и… исчез.
Да-да.
Вот только что стоял напротив, скалясь, как распоследний бандит. А потом отступил на шаг, слился с темнотой, на меня пахнуло легчайшим ветерком, в котором на мгновение мне почудился запах леса, и действительно исчез. Растворился в воздухе. Оставив меня, как дуру, стоять посреди спящего лагеря и растерянно озираться в тщетной попытке понять, что тут вообще произошло.
– Ну и ладно, – пробормотала я, поняв, что нелюдь действительно ушел. Надеюсь, что все-таки в сторону котлов, а не искать добычу в палатках. – Будем считать, что встретились и сразу же попрощались.
Фух. Главное, чтобы он не вспомнил, кто именно засветил ему недавно по роже, и не надумал вернуться, чтобы отомстить.
– Ты в порядке? – вкрадчиво поинтересовался кто-то у меня за спиной.
– Ик! – внезапно подхватив от Ланки дурную привычку, выдала от испуга я. А когда повернулась, то чуть не обложила по матушке внезапно появившуюся тень и шумно выдохнула, лишь когда поняла, что это действительно Норр, а не вернувшийся мрон, который все-таки надумал закусить человечинкой.
– Ты чего не спишь? – не поняв причин моей реакции, снова спросила тень. – В округе все спокойно. Враждебной магии нет. Нежити нет. Одна ты, как привидение, бродишь.
Я вытерла испарину со лба:
– Откуда ты взялся? Я ж тебя не звала!
– Ты испугалась. Я пришел.
– То есть ты все-таки можешь приходить и сам?
– Магия кольца держит меня надежно, и каждый приход вопреки его воле требует сил. Твоих, между прочим. Поэтому я стараюсь не злоупотреблять. Так почему ты испугалась?
Я перевела дух:
– Да так. То маги с ведьмаками храпят над ухом, то нелюди всякие из темноты выскакивают…
– С нелюдями будь осторожнее, – спокойно отозвалась тень, заставив меня резко вскинуть голову. – Особенно с мронами.
– А что с ними не так? Думаешь, они способны тебя увидеть?
– У мронов хорошее чутье. И зрение не так, как у людей, устроено. Они видят гораздо больше остальных, а чуют потустороннее не хуже меня.
Я задумчиво потерла кольцо на левой руке и невольно порадовалась, что Норр не пришел чуть раньше.
– Надо же. Я не знала…
– Это их врожденное умение, – так же спокойно добавила тень. – В отличие от остальных рас, они способны одновременно видеть и мир живых, и мир теней.
– То есть их прародитель все-таки имел кошачьи корни? – осторожно предположила я.
– А вот этого никто не знает. Мроны очень скрытны, а эта тема вообще считается запретной.
Интересно почему?
Я невольно покосилась в ту сторону, в которой исчез нелюдь. Странностей с ним, конечно, было хоть отбавляй. Один удар когтями чего стоит. Но раз он сожрать меня не хотел и отомстить за пощечину не надумал, значит, и впрямь ничего страшного не произошло. Может, просто спасибо зашел сказать. Но общего языка со мной, трусихой, не нашел и в итоге решил, что ну ее… то есть меня… к Саану.
– Спи. Ночью мне полегче, поэтому я покараулю, – повторил Норр, прежде чем раствориться в воздухе. – И кстати, за кольцо не переживай. Оно само себя защищает. Поэтому спи спокойно, Ниэль Корно. Тревог оно тебе больше не принесет.
«Ну и ладно, нам же проще», – решила я, с редким спокойствием принимая как данность очередной непонятный факт. Но даже после того, как тень окончательно исчезла, не сразу отправилась к себе, а сперва постояла, послушала, что творится вокруг. На всякий случай даже несколько раз огляделась. И только успокоившись до конца, вернулась в палатку, а потом заползла под бок беззаветно дрыхнувшей Ланке и закрыла глаза, искренне надеясь, что утро вечера мудренее.
– Ну что ж, вот и закончилась практика, – сказала Ланка, когда поутру мы собрали оставшиеся неупакованными с вечера вещи, наскоро перекусили, прибрались, покинули палаточный лагерь и, закинув сумки на плечо, взобрались на холм, где с минуты на минуту должна была открыться портальная арка в академию. – Грустно, да? Казалось бы, только вчера приехали, и вот уже пора возвращаться. Даже не верится, что целое лето пролетело.
Я поневоле оглянулась на виднеющиеся далеко внизу палатки и вдруг подумала, что дома… вернее, в академии, мне будет этого не хватать: ранних побудок, ерничания Ника, их вечных препирательств с Ланкой, бодрящего уличного душа, походной суеты и даже слегка подгоревшей, отдающей дымом костра каши, вкус которой теперь всегда будет напоминать мне об этом необычном лете.