— Рядом. Если хочешь, зайдем.
С чего это Элиза напрашивается в гости?
Девушка с интересом глядела на невзрачные дома поселка, а по квартирке Толумана прошлась, как и Кэти — все оглядывая. Увидела женское платье на спинке стула.
— Ты женат?
— Нет, — Толуман поколебался. Кэти не хотела, чтобы узнали об их родстве, хотя после визита в администрацию это вряд ли останется тайной. — Одной знакомой.
— А… — Элиза поскучнела и отбыла, не попив чаю.
Толуман смотрел, как она ведет глайдер по улице, уже на законных основаниях. Где-то за городом опять поднимется в небо, и куда?..
Следующий день провел скучно, на рыбалку не полетел. Сидел за компьютером, вымеряя профили высот по речным долинам. Не хотелось выглядеть в глазах Кэти профаном. Элиза не звонила, да и зачем он ей теперь?.. Получалось, что путь по долине Эльги, а потом Адычи длиннее, чем с Индигирки, но доступнее из-за меньшего перепада высот. Тем более, на старых картах там был показан зимник.
Этим он и поделился с Кэти, когда та прилетела, опять на воздушном такси. Видно, денежки и в самом деле остались.
— Хорошо, — хмуро сказала она. — Завтра полетим на разведку. А то мне надо обратно в Канаду.
Утром снова оделись по-рабочему, прошли над трассой «Колыма» и повернули направо по долине Эльги. Река с песчаными островами текла по широкой долине, и бывший зимник лишь местами угадывался среди леса. Иногда был виден отчетливее — полоса грязи с лужами воды. Миновали остатки строений — то ли лагерь сталинских времен, то ли золотопромышленной артели.
Свернули на север по одному из притоков Эльги, пересекли лесистый водораздел и оказались на Адыче. Горы стали выше, и вокруг смерклось — или были уже в Лимбе, или из-за хмари, заволокшей небо. И тут вполне можно было расчистить дорогу для ТНВП. Наконец достигли долины, над которой нависали обрывы их плоскогорья. Сначала она была пологой, а потом начинался крутой подъем в ледниковый цирк. На дне лежало озеро, куда спускались конусы осыпей. Толуман посадил глайдер на берегу.
— И за это мы отдали два с половиной миллиона? — вздохнула Кэти, оглядывая скалы, по которым сползал туман.
Толуман был озабочен другим: — Если будем пробивать штольню из цирка, дорогу сюда придется вести серпантином. Без бульдозеров не обойтись, но все же приемлемее, чем в той долине.
— Скорее всего, штольню поведем отсюда. — Кэти разглядывала карту на планшете. — Над цирком как раз высшая точка плато. И верхняя граница аномалии где-то тут, посередине склона.
— Затащить сюда буровую будет непросто, — усомнился Толуман. — Хотя есть и на гусеничном ходу.
— Доставим платформой на воздушной подушке, — отмахнулась Кэти. — В Магадане у «Northern Mining» есть две. Только морока будет ее сюда пригнать. Вот этим и займешься. Да и место для бурения еще надо определить.
Пошли к утесам. Толуман делал замеры, а Кэти лазила по камням — красное пятнышко куртки на фоне мрачных обрывов. Туман опустился ниже, начало моросить.
— Где-то тут будем пробивать разведочную штольню, — сказала Кэти, вернувшись, — но сначала надо провести точные геофизические измерения. Это уже работа для геологов. Ну, вроде определились. Можно возвращаться, а то холодно.
Действительно, промозглый холод забирался под одежду. Но когда вылетели из горной долины, посветлело. Увидев остатки строений, Кэти указала вниз.
— Давай спустимся. Хочу поглядеть, что это было. Да и перекусить пора.
Внизу обнаружились остовы бараков и проржавелые бочки. Толуман пнул одну ногой, и та рассыпалась в прах. Потемневшие бревна из лиственницы сохранились лучше. На фоне унылого пейзажа глайдер Кэти казался инопланетным кораблем. И здесь опускался туман.
— Похоже, бараки еще сталинских времен, — сказал Толуман. — Заключенные мыли золото. Я видел остатки таких лагерей, когда возили на экскурсии из Усть-Неры.
— Золото и платина часто сопутствуют друг другу, — задумчиво сказала Кэти, — но из того месторождения не должно быть выносов, там другая речная система.
— Ты прямо профессионалка, — Толуман стал доставать из багажника контейнер с обедом. — А может, полетим дальше? Не нравится мне этот туман…
Он не договорил. Над головой взревело, небо словно обрушилось на голову, и крышка багажника ударила по темени так, что перед глазами заплясали огненные круги. Ощутил, что вокруг бушует воздушный вихрь, а потом все померкло…
Очнулся от хлестких ударов по щекам, замычал и с трудом открыл глаза — перед ними плавали какие-то пятна. Затылок болел, и Толуман хотел потрогать его, но обнаружил, что не может пошевелить рукой. Зрение постепенно сфокусировалось.
Он сидит на земле, привалившись к стене барака. Ноги связаны веревкой и, похоже, руки за спиной тоже. Неподалеку у стены полулежит Кэти, тоже связанная, а перед ней стоит невысокий мужик с рябым лицом. Второй отходит от Толумана, потирая ладонь.
— Ну, будешь говорить, сучка? — спрашивает конопатый. — Чего здесь искали?
Второй встает рядом — худощавый, лицо землисто-серое. Тонкие губы кривятся:
— Мы тебя распялим и поимеем, а потом будем засовывать в… кое-что поострее, — в руке появляется нож. — Говори!
Кэти поворачивает голову и сплевывает — похоже, ей тоже досталось. Наверное, глайдер преследователей вынырнул из низкой облачности и упал прямо на них, сбив вихрем от турбин. И это явно бандиты, хватает таких на Колыме.
— Золото, — отвечает Кэти. — Отпустите, вам тоже хватит.
— Врет, — с сомнением говорит конопатый. — Эту долину всю обшарили.
— Тебе это надо, Рябой? — Его сообщник как будто потерял интерес и скучающе поигрывает ножом. — Будешь корячиться, намывая золото?
— А ведь правда, Серый, — отвечает тот, кого назвали Рябым. — Золото нам без надобности. Надо сделать дело и уматывать. Только дай я с ней позабавлюсь.
Он наклоняется и начинает расстегивать куртку Кэти. Та извивается, но не может освободить рук — те примотаны веревкой к бревну. Толуман тоже дергается — бесполезно!
— Постой, — говорит Серый — Ты кондом припас?
— Зачем? — Рябой начинает ржать. — Забеременеть она не успеет.
— А затем. Если трупы не сгорят, могут сделать вскрытие и найдут в ней твою сперму. Все равно, что оставишь визитку. Нам это надо?
— Надо же, — Рыжий чешет голову. — Не подумал.
— С тобой это бывает, — хмыкает его собеседник.
Кэти как будто чуть опомнилась.
— Послушайте, — говорит она. — Я дам вам денег. Много денег, вы в жизни столько не видели.
Конопатый выжидающе смотрит на Серого, но тот качает головой.
— Не выйдет, сестренка, — с сожалением говорит он. — Нам после этого не жить. — И поворачивается к напарнику. — Чего стоишь? Ищи, что нам надо.
Затем подходит к Толуману. Тот слушал, скрипя зубами, но ничего не мог сделать. Просить и умолять бесполезно, он встречал таких людей с тусклыми глазами убийц, словно в них вселились души палачей, витавшие на Колыме со времен сталинских лагерей. Серый сплевывает:
— Совсем забыл…
Он обшарил карманы Толумана (в нос шибануло дешевым одеколоном) и вытащил телефон. Вернулся к Кэти и сделал то же самое. Положил ее телефон на камень и ударил по нему булыжником, такая же участь постигла телефон Толумана. Потом бандит сложил осколки в карман и стал ходить взад и вперед, пиная гальку. Что же делать?! В глайдере Кэти есть радиомаяк, по нему их легко найти. Только зачем будут искать, улетели ведь на целый день? А вот если удастся нажать кнопку тревоги…
Наконец вернулся Рябой.
— Нашел! — радостно объявил он. — Место что надо. — И подошел к Кэти: — Сама пойдешь, сучка, или поволочем? Тогда и мордашку испортить можем.
— Сама пойду, — буркнула Кэти.
Развязав ноги, ее схватили под руки и повели куда-то. За все время она так и не поглядела на Толумана. И верно, какой с него прок?
Спустя некоторое время вернулись за ним.
— У тебя тоже есть выбор, чувак, — скучно сказал Серый. — Или бьем по яйцам, пока не взвоешь, или мирно идешь куда надо.
— Я пойду, — сумрачно сказал Толуман.
«Ну, я вам сейчас покажу!».
Когда повели, тоже крепко взяв под руки, улучил удобный момент и сделал шаг пошире, будто переступая кочку. Не касаясь ногой земли, резко ударил каблуком назад, по голени конопатого. Тот взвыл и выпустил руку Толумана, а он изо всей силы толкнул шедшего слева Серого, и оба покатились по земле. Не вступая в драку с двумя противниками сразу, Толуман вскочил и бросился к глайдеру. «Сайгу» достать не получится: руки связаны, да и не успеет. Но можно нажать тревожную кнопку, хоть носом…
Однако добежать не дали. Серый нагнал волчьими прыжками и рванул за связанные руки так, что Толуман кубарем покатился по земле. Следом несколько раз саданул ботинком в поясницу, грязно ругаясь. Но когда, прихрамывая, подбежал конопатый и тоже стал пинать Толумана по ребрам, остановил:
— Сломанные ребра нам на хрен нужны. Вот привяжем, побьешь, но аккуратно.
Беглеца вздернули на ноги. Серый встал сзади, и Толуман почувствовал нажатие сквозь одежду и холодный укол в поясницу.
— Выкинешь еще фокус, всажу перо в почки, — пригрозил Серый. — Так что иди, и не дергайся.
А конопатый харкнул Толуману в лицо и потащил дальше.
За прогалиной с бараками начался лес, и Толумана завели в чащу, где земля была завалена буреломом. Там сидела Кэти, привязанная к высохшей лиственнице. Толумана пихнули к корням другой и тоже привязали. Прежде чем снова связать ноги, конопатый с силой пнул Толумана в промежность. Дикая боль, словно тело пронизал электрический ток…
— Хватит, — приказал Серый, — дуй за канистрой. — И стал собирать хворост.
Толумана затрясло: понял, что их ждет.
Набралась куча ветвей, и тут подоспел конопатый с канистрой.
— Может, сразу навалим на них дров, плеснем бензина, и дело с концом?
— Нет. — Серый достал зажигалку. — Все должно выглядеть натурально. Парочка притомилась и решила отдохнуть у костерка. Задремали, а огонь-то и разгулялся…