— Что-то случилось в офисе в Усть-Нере. Меня не впускают, и охрана сменилась.
— Не впускают? — поразился Толуман.
— Говорят, что меня нет в базе данных. А владельцы теперь другие.
Словно и не начало лета, в лицо повеяло грозным холодом зимы.
— А что Матвей?
— Я только вернулась из Якутска, а он пока там, решает проблемы с прокладкой трассы к Алдану. Я сказала ему нанять самолет, но едва ли будет до вечера.
— Сейчас прилечу, — сказал Толуман.
Пришлось думать на ходу. Все-таки хакерская атака?.. Он свернул к своему кабинету.
— Отмени планерку, Вика, — сказал он секретарше. — Пусть все занимаются своими делами.
Вошел в кабинет и проверил компьютер. Как всегда, отключил вчера от сети — привычка с детства, когда в юрте приходилось экономить электричество. Теперь отсоединил и снял со стойки резервный диск, куда копировалась вся информация. Положил в карман, достал из сейфа парализатор (получил-таки разрешение, не бегать же по городу с карабином) и вышел из кабинета. Теперь в Усть-Неру.
Вокруг офиса стояла металлическая ограда, несколько дней назад ее не было. Злая Кэти сидела в глайдере на стоянке и кому-то названивала. Толуману что-то буркнула — видно, у нее ничего не выходило. Толуман подошел к турникету и приложил свою карточку к сканеру. Прямоугольник остался красным («доступа нет»), турникет не открылся. Забарабанил в ограду кулаком.
Из будки вышел охранник с незнакомой физиономией.
— Чего надо? — грубовато спросил он.
Толуман постарался сохранить спокойствие. — У меня там кабинет, надо кое-что забрать.
Охранник протянул ладонь: — Карточку!
Приложил к своему блокноту и хмыкнул. — Верно, был. Но о доступе надо договариваться с новым директором.
Бросило в жар, и все же спокойно спросил: — А кто это?
Охранник лениво пошарил в кармане и дал визитку — некий Царев. Толуман отошел в сторону и позвонил тому — ни ответа, ни привета. Вернулся к Кэти.
— Ну что? — спросила она.
— Та же история, нет в базе данных. До нас все-таки добрались, рано стали радоваться. Похоже на рейдерский захват собственности, такое часто бывало в прежней России. Хотя там поступали примитивнее: под каким-нибудь предлогом делали обыск, изымали печати и документы, и вдруг оказывалось, что предприятие зарегистрировано на нового собственника. Конечно, все делалось при участии правоохранительных органов.
— Но прежний Координатор в тюрьме, — уныло сказала Кэти.
Толуман задумался: — На этот раз всё хитрее. Подменить все данные… Вот что, поехали ко мне. Надо подождать Матвея.
Хорошо, что не продал старую квартиру. Кэти продолжала названивать, а Толуман включил старый ноутбук и подсоединил взятый с работы резервный диск — здесь всё в порядке: он и Кэти совладельцы «КК Платина», ну и так далее.
Спрятал диск в карман и зашел на портал Колымской администрации. А вот здесь всё по-другому: и владельцы другие, и зафиксирована сделка по передаче им прав собственности от Кэти и Толумана Варламовых. На их счета перечислено по пятьдесят миллионов рублей. Сделка зарегистрирована ИИ Колымской автономии такого-то числа, с уплатой пошлины.
— Посмотри, — сказал он Кэти. — Оформлено так, что комар носа не подточит (Кэти недоуменно нахмурилась). Кто же это ухитрился? И как?
Кэти только махнула рукой. — Пойду, прогуляюсь, — с горечью сказала она.
Толуман стал копаться в информационных базах дальше — везде данные об их компании изменены. Отвлекся, чтобы перекусить консервами, и тут забеспокоился: где Кэти? На звонки не отвечала, так что пошел искать: а вдруг и с ней что случилось?
Указание местоположения она не отключила, и оказалась у старого офиса. Толуман глянул на полуразрушенный барак, которому досталось в последнее наводнение — похоже, такие же руины остались от его мечты. Вышел на берег Индигирки.
Фиолетовый иван-чай вскипал на нем, а дальше бежали серые волны могучей реки. Кэти сидела на груде плавника, безучастно глядя на них.
— Так же цвел кипрей, когда я была с отцом на Dark lakes, — молвила она. — Там он рассказал, что волшебная страна существует и передал мне ключи от нее. Не могу вынести, что какие-то негодяя отняли его мечту.
Толуман сел рядом, а она уткнулась в его плечо и зарыдала. Впервые видел такой гордую Кэти.
Стремительно бежала река, свистел ветер, клонились под ним фиолетовые волны иван-чая. Вернулись на квартиру к вечеру.
Матвей появился угрюмый, мимоходом обнял Кэти, выслушал Толумана и включил свое диковинное устройство. Снова светящиеся уровни повисли над столом.
— Если это рейдерский захват, то очень хитрый, — наконец сказал он. — Вся информация подменена. Терабайты и терабайты данных. Поработал кто-то, технически очень изощренный.
— Цзин, — хмуро сказал Толуман. У отца-настоятеля методы топорные, а вот цзин мы никак не научимся принимать в расчет. Только поди докажи, что это они, все фигуры явно подставные. Конечно, Китаю выгоднее завладеть и платиновым рудником и Великой северной магистралью. Технических возможностей для такого компьютерного взлома у них хватит. Но все подменить они не смогли. Я захватил диск резервного копирования с рудника, там информация осталась прежней.
— Молодец, Толуман, — отозвалась Кэти. — однако этого недостаточно. Многие важные документы остались в офисе и их, скорее всего, уже уничтожили. Конечно, мы можем подать судебный иск, но… — она повернулась к Матвею. — Посмотри, чем заканчивались такие судебные споры. Должна быть информация, раз в вашей России такие порядки.
— Вряд ли это дело рук Российского союза, — ответил Матвей с некоторой обидой. — Зачем ему это? Однако и для частных лиц масштаб вмешательства слишком велик, тут явно были задействованы ресурсы на государственном уровне… По судам, вот данные.
На этот раз над столом появилось несколько виртуальных дисплеев с документами. Матвей стал изучать их, а Толуман заглядывал через плечо.
— Обычно суды не могли прийти к однозначному выводу, — наконец сказал Матвей. — Скорее всего, нам порекомендуют заключить мировое соглашение, да и то на разбирательство уйдут годы.
— Даже в лучшем случае мы отдадим половину, — горько сказала Кэти. — Бедняками не станем, но Китай получит право решающего голоса. Что ему в принципе и надо. Погляди, как с консорциумом?
Документы на дисплеях сменились.
— Здесь учредительные документы те же. Тут мы по-прежнему в совете директоров.
— Ну-ну, — через силу улыбнулась Кэти. — Только теперь в совете будет еще с десяток человек. И у нас ни решающего голоса, ни финансовых ресурсов, так что последнее слово будет за представителями Китая. А они решат так, как им надо. В общем, сделано по-умному, не выходя за пределы необходимого.
— Да, это не примитивные ухватки отца-настоятеля, — усмехнулся Толуман.
Жаль Кэти, за эти несколько часов совсем извелась. Лицо побледнело, осунулось, даже волосы утратили живой блеск.
— Вот что, — сказал он. — Утро вечера мудренее. Ночуйте здесь, а то в ваш номер теперь не попадешь. А я полечу к Элизе. Встретимся завтра.
— Все хотела, чтобы ты построил нам небольшой коттедж в Усть-Нере, — печально сказала Кэти. — Но теперь это вряд ли понадобится.
Матвей
Он еще не видал Кэти в таком отчаянии. В постели сжалась как пойманный зверек, не реагируя на его прикосновения. Порою начинала мелко дрожать. Наконец он почти крикнул:
— Успокойся! В таком состоянии от тебя завтра не будет проку.
Она перевернулась на спину, но глаза все равно лихорадочно блестели. Вспомнилась их первая ночь, он встал и налил полстакана виски (Толуману подарили на день рождения). — Выпей!
Кэти послушно выпила, стуча зубами о край стакана. Не стала закусывать долькой лимона, но было видно, что постепенно расслабляется, и внезапно уснула.
Он осторожно лег рядом. Что можно для нее сделать? Не столь важны для него и магистраль, и Северная федерация, но отчаяние Кэти действовало угнетающе. Любит ли он ее? Вон у Толумана и вопросов не возникло, так ловко сестрица его окрутила. А тут?.. Жалость, симпатия, забота — или это тоже любовь?.. Хватит, думай о деле! Только в голову ничего не приходит…
Он думал, что долго не уснет, но заснул быстро. Долго скитался по странным снам, порою светлым, а чаще сумрачным. Наконец кто-то крепко взял его за руку и повел.
Он оказался перед необычным зданием: хаос красных и бурых башен, черно-зеркальные ленты стекла, все захлестнуто половодьем зелени и жутковатых цветов.
«То, что было и будет, — сказал в его голове тихий женский голос. — Если хочешь вернуться, чтобы идти вперед, твоя дорога лежит в Исейон».
Исейон… Отец что-то рассказывал о нем. А тот же голос спросил:
«Однако я желаю знать, чего ты хочешь? Исейон дает знание, а оно позволяет получить деньги и власть. Если тебе нужны женщины (в голосе послышалась нотка юмора), тебе не сюда».
«У меня уже есть жена. Я хочу помочь ей».
«Неужели любовь еще сохранилась в вашем мире?.. Тогда врата Исейона открыты для тебя».
Исейон… Со звучанием этого слова он проснулся. Летние ночи коротки, в комнате было уже светло. Он встал, умылся и приготовил омлет для двоих (в холодильнике нашлись яйца и пакет молока).
— Просыпайся, — сказал он Кэти.
Та открыла глаза, и стало горько — они были тусклыми от горя. Надо же, ведь ей хватает денег и без рудника. Но ей нужны не деньги, а мечта, которая стала смыслом ее жизни после гибели отца — Великая северная магистраль.
— Успокойся, — сказал он. — У нашей проблемы есть решение. Мы летим в Сад.
— Что-то не видела там компьютеров, — безнадежно сказала Кэти.
— Это даже не Сад. Это может быть рискованно, и я не бывал в этом месте. Но там ключи от всего.
— Лететь, так лететь, — вздохнула Кэти. — Я такая злая, что готова душу продать, лишь бы разобраться с этими мерзавцами.