Визи Кольер в 2006 году
К Визи часто приезжали читатели книги. В 2006 году он дал интервью Джеймсу Стюарту (James Stewart), где рассказал о своём отношении к книге отца, о том все ли описанные эпизоды случились на самом деле, о последних годах отца и просто о жизни трапперов и своих взглядах на охрану природы. Эти записи (к сожалению, только аудио) можно найти на канале Джеймса Стюарта на Youtube. Так же о книге можно почитать на его сайте.
Визи Кольер даёт интервью Джеймсу Стюарту в 2006 году
Визи умер 11 ноября 2012 года. Джуди умерла 15 мая 2013 года. Сообщения об их смерти печатались в Вильямс Лейк Трибьюн.
В 1946 году Кольеры построили четырёхкомнатный бревенчатый дом на речке Мелдрам. К 1980-м годам дом сильно обветшал и в 1989 году его хотели снести чиновники Чилкотинского военного резерва. Но после публичных протестов капитан Пол Дэвис (Paul Davies) и инженеры из канадской армии отреставрировали дом и бревенчатый сарай. Они перекрыли крышу, заменили двери и окна. Теперь это одно из охраняемых литературно-исторических мест. Сюда ведёт весьма грубая грунтовая дорога, по которой нужно проехать 40 километров от 20 шоссе (Highway 20).
Дом Кольеров, 2010 год
Дом Кольеров, 2010 год
Трое вместе с дикой природой(Послесловие)
Книга Эрика Кольера, на наш взгляд, представляет ценность в двух планах. С одной стороны, это интересное описание канадской природы, жизни диких животных и приключений профессиональных охотников. Одного этого было бы вполне достаточно, чтобы причислить книгу к хорошим географическим произведениям.
Однако ценность книги не только в этом. В повести излагается мысль, волнующая очень многих и в какой-то мере беспокоящая современных людей, особенно жителей города. Речь идет о стремлении человечества к общению с природой, все усиливающемся со временем и становящемся крайне необходимым одновременно с быстрым развитием урбанизации во всем мире, и в нашей стране в частности. Когда человек жил среди природы или когда она была всюду поблизости в необходимой дозе, потребность в контакте с ней остро не ощущалась. Теперь же особая тоска по природе, своеобразная жажда общения с ней приобретают все более конкретные формы. Эту особенность состояния психики современного человека стали не только специально отмечать, но также и изучать. Постепенно все более выясняется, что природа играет в жизни человека более серьезную психофизиологическую роль, чем предполагали. Все более очевидным становится тот факт, что жизнь без полноценного контакта с природой становится ущербной и потенциальные возможности человеческого организма реализуются не полностью. По-видимому, ученые стоят на пороге раскрытия конкретной сущности явления «тоски по природе». Возможно, что настало время специалистам особо квалифицировать это состояние человека так же определенно, как это сделано врачами и психологами для ностальгии, назвав его натуральгией.
Своеобразно и умно обрисовал свои мысли в этом направлении писатель В. А. Солоухин в ярком очерке о грибах и особой страсти к собиранию этих даров леса (книга «Третья охота»). Он считает, что у человека самая яркая пора — детство. Человека всю жизнь манит эта золотая, но увы! — недоступная больше страна. Но ведь детство было и у человечества в целом. Это была суровая и даже жестокая, но прекрасная пора, когда человек жил среди дикой природы, был по сути дела ее частицей и все для жизни добывал в лесу, в озере, на реке. Солоухин считает, что страсть к охоте, рыбалке, сбору грибов (и к дикой природе вообще) есть не что иное, как смутное воспоминание детства человечества, поэтому так сладка и желанна эта страсть. Говоря иными, более определенными и научными словами, можно заключить, что эволюционное прошлое, формировавшее человека, наложило неизгладимую печать и на современную сущность его организма и предъявляет совершенно определенные требования к его новой, изменившейся среде обитания, где зачастую уже не остается места для «колыбельной стадии» — природы.
Мы как биологи идем еще дальше и, развивая эту понятную мысль, как видно из сказанного выше, переводим такое состояние человека не только в разряд сладкого воспоминания и страсти, как Солоухин, но и в разряд сильной биологической жажды, тоски и даже болезненного состояния.
Поскольку, как нам представляется, сам факт тоски по природе установлен, то жажду эту необходимо утолять. Форм «лечения» может быть много. Одна из очень важных — публикация различных материалов о жизни людей среди дикой природы. Книга Эрика Кольера — прекрасный образец сочинения такого рода.
Книга основана на личных впечатлениях. По сути дела это описание жизни автора и его семьи, сделанное в хорошей художественной форме.
Эрик Кольер — англичанин. Сын коммерческого директора одной из компаний, он оказался неудачливым дельцом и служащим. Отец хотел, чтобы Эрик стал адвокатом, но из этой затеи ничего не вышло, и в 1919 г. семнадцатилетний Кольер покинул Англию. Отец предложил ему отправиться к кузену, владевшему участком земли в Канаде, в Британской Колумбии. Предполагалось, что Эрик займется разведением скота. Однако и это ему не удалось. Неудавшийся фермер долго искал себя, пробуя разные занятия. Он был клерком, служил в доме для приезжих, обслуживающем плато Чилкотин, и на почте в Риск-Крике. Иногда попутно с другими делами Эрик принимал пушнину у индейцев из соседней резервации. Это ему нравилось больше. Однако пушнины в этих краях было мало. Индейцы приносили шкурки койотов, изредка ондатр и даже норок.
В Риск-Крике Эрик встретился с Лилиан, своей будущей женой, и здесь наступил переломный момент в его жизни. Лилиан была на одну четверть индианкой. Ее бабушке — индианке Лале в эту пору было 97 лет (она родилась примерно в 1830 г.). Белый увел из семьи Лалу, когда ей было 15 лет, и с тех пор она не жила среди индейцев. Однако она прекрасно помнила, какой была страна и какими были охотничьи угодья до прихода белых. У индейцев были определенные родовые охотничьи участки. Семье Лалы принадлежали верховья ручья Мелдрам, притока реки Фрейзер. Ручей тянулся примерно на 300 миль, и по его верховьям некогда располагались богатые охотничьи угодья. Во времена детства Лалы здесь бродили стада оленей, было много лосей, бобров, ондатр, уток и гусей, форели.
Бобровые плотины поддерживали благоприятный гидрологический режим всей местности и создавали удобные условия для жизни многих животных, в частности для водоплавающей дичи, форели, ондатры и лосей. Бабушка Лилиан рассказывала Эрику о былом обилии дичи. О тысячах пролетных гусей и гнездящихся уток, об огромных форелях, прыгавших во время миграций вверх по реке через бобровые плотины. Много чудесных рассказов услышал молодой Кольер о жизни бобров, о выдрах, норках и ондатрах. Рассказы эти манили его. Ведь он всегда увлекался дикой природой, охотой и рыбной ловлей, а в обычной цивилизованной жизни был неудачником. Пришли белые, уничтожили бобров, рассказывала старая индианка. Не стало бобров — не стало воды в реке. А нет воды — нет форели, нет мехов, нет травы. Дай снова реке бобров — и, может быть, вернется форель, поселятся утки и гуси, снова разольются заводи, придет исчезнувшая ондатра.
Как видно, мудрые лесные жители давно разгадали загадку структуры биоценозов северных лесов и водоемов и всегда понимали, как тесно связаны между собой отдельные обитатели охотничьих угодий. Истребили бобров — разрушились плотины, сооруженные лесными строителями, и стал прогрессивно разрушаться весь биоценоз, служивший основой жизни индейцев — охотников и рыболовов. Здесь есть над чем задуматься и нашим ученым. Ведь некогда почти всю нашу лесную зону сплошь населяли бобры, впоследствии повсеместно уничтоженные. Несколько десятилетий назад в лесные биоценозы нашей страны была вселена из Америки ондатра, которая сперва размножилась, а затем довольно быстро истребила водную растительность, служащую зверькам кормовой базой. Численность ондатры резко сократилась. Некоторые считают, что вслед за истреблением ондатрой растительности в водоемах уменьшилась и численность водоплавающей дичи, а может быть, и других животных, связанных с побережьями. На сибирских просторах численность ондатры не сдерживалась слаборазвитым промыслом. В то же время в наших угодьях не оказалось некоторых природных врагов ондатры, ограничивавших ее численность в Америке (в частности, норки). С другой стороны, возможно, что почти всюду отсутствующие теперь бобры могли бы оказать благоприятное воздействие на угодья ондатры. Ведь бобры — упорные и трудолюбивые мелиораторы, неустанно создающие новые плотины, новые водоемы, а следовательно, и новые обрастающие растительностью побережья. Бобры настолько строго контролируют состояние подведомственных им угодий, что часто ученые, специально наблюдающие за ними, не успевают проследить «за ремонтом» биоценоза, который проводят эти животные.
Описание Кольером «бобровой мелиорации» угодий и по сути дела всего ландшафта очень интересно для ученых географов и биологов. В данном случае мы имеем возможность познакомиться с опытом широкой таежной «биотехнии», где главным регулятором и орудием направленного преобразования охотничьих угодий является бобр.
В июне 1931 г. семья Кольеров с двухгодовалым сыном Визи приехала на ручей Мелдрам с твердым намерением поселиться там. Охотничьи угодья оказались в плачевном состоянии. Речные заводи обсохли, много хороших лесов уничтожили частые пожары. Мало осталось водоплавающей дичи, бобры исчезли, а лоси, истребленные в первой половине XIX в., еще далеко не восстановили свою численность.
Департамент дичи Британской Колумбии выделил Кольеру охотничий участок площадью 60000 га. Арендная плата за землю и право охоты была чисто символической и составляла 10 долларов в год. Охотник был обязан также отдавать небольшую сумму — долю от добытой пушнины. Арендатор обязывался охранять и способствовать размножению всех обитающих на участке полезных животных, в первую очередь пушных зверей.