Айлия вновь погрузилась то ли в сон, то ли в беспамятство, в каком я застала ее в подземелье, когда она лежала на ступенях между мною и Илэриэном. Заклинатель неподвижно сидел, прислонившись спиной к стене кабины. Глаза его были закрыты, а черты лица искажены таким же напряжением, какое я видела на лице моего отца; хватка его — я чувствовала, как он держит мою руку — была крепкой и сильной.
В том, что мы можем рассчитывать на его помощь в этой стране, напичканной ловушками, я не сомневалась, потому что для него неудача означала еще более страшное поражение, нежели для нас всех. Но что произойдет, если мы все-таки пройдем через Ворота и окажемся в Эскоре? Не случится ли так, что его появление принесет моим братьям и другим обитателям Зеленой Долины страшную опасность, какой они не смогут противостоять?
У меня не было ни кристаллического шара для предвидения, ни Юттиной доски, чтобы попытаться предсказать вероятное будущее — «вероятное», потому что с полной уверенностью будущее не может предсказать никто, даже самая могущественная владычица.
В конце концов я решила, что следует переговорить обо всем наедине с матерью и не доверять мысленному контакту, который Илэриэн легко может перехватить. Да, мне нужна помощь родителей, чтобы выяснить, не принесем ли мы в свой мир новую опасность. До того момента Илэриэн, конечно нам необходим: он один может найти Ворота и открыть их снова. Я не думала, что мне самой удалось бы отыскать то место, где мы оказались, впервые попав сюда; возможно, что, предельно сосредоточившись, я могла бы устремиться на поиски — подобные нарушения структуры времени и пространства должны оставлять особый «дух», и человек, обладающий Даром, способен ощутить его.
Путешествовать в этой железной коробке оказалось совсем непросто — нас трясло и раскачивало так, словно мы находились на спине настоящей гусеницы, пол под нами ходил ходуном. Вдобавок, мы были совершенно оглушены грохотом и скрежетом, машина пульсировала, словно живой организм, а едкий воздух, поступающий сюда из внешнего мира, казался еще отвратительнее, смешиваясь с удушливым дымом, вырабатываемым двигателями. Но приходилось не обращать внимания на все эти неудобства, сосредоточившись лишь на том, чтобы собрать энергию, необходимую для обмана преследователей.
На экране появились развалины строений, окружающие котлован. Сейчас они показались мне более величественными и достойными внимания, чем раньше, когда я проходила здесь. Когда-то здесь, видимо, был такой большой город, что по сравнению с ним Карс или Эс казались всего лишь деревушками.
Мы продолжали двигаться по извилистому пути, видя на экране опустошенную, безжизненную землю. По-моему, скорость нашего передвижения была не больше скорости быстро идущего человека, и я подумала, что наше бегство было бы успешнее, если бы мы шли на своих собственных ногах, а не тряслись в этой зловонной коробке, подпрыгивающей и дребезжащей, кое-как ползущей по изрытой, вздыбленной земле.
Неожиданно мы резко остановились. Мгновением позже я увидела то, что, должно быть, встревожило моего отца: на верхушке разрушенной стены возникло какое-то движение. Но это был не человек, нет, а какая-то черная трубка, которая направила свое зияющее жерло прямо на нас. Отец встал на свою скамью ногами, и его голова и плечи исчезли в отверстии наверху. Что он сделал, я, конечно, не поняла, лишь увидела огненную вспышку во весь экран. После этого огненного удара, направленного на трубку, угрожавшую нам, она начала светиться сначала тусклым красным цветом, затем все ярче и ярче.
В то же мгновение наша железная крепость стала быстро удаляться от этого места, раскачиваясь из стороны в сторону. Но прошло несколько долгих минут, пока отец вновь опустился на свое место и стал наблюдать за экраном.
— Автоматическое орудие, — произнес он. — Его не собьет с толку никакое наваждение. Я думаю, оно установлено так, что стреляет по любому движущемуся предмету, если не получит ответ на определенные позывные.
В том мире, где родился отец, ему приходилось встречать подобное оружие, и здесь, в этой кошмарной стране, он был готов вести войну такими противоестественными средствами.
— Есть еще что-нибудь? — спросила мать.
Я услышала, что отец зловеще рассмеялся.
— Ловушки на то и есть ловушки, что не показываются до поры до времени. Во всяком случае, я не сомневаюсь, что здесь их предостаточно.
Мы продолжали продвигаться вперед, а я с большим вниманием вглядывалась в экран, стараясь уловить малейший намек на движение. Мы обнаружили еще двух железных часовых, подобных первому, и тоже уничтожили их, вернее, не мы, конечно, а мой отец.
Руины огромного города остались позади, и мы вышли на открытое пространство, чего отец и добивался. На засыпанной пеплом земле лишь изредка встречались чахлые высохшие травинки, или совсем мертвые, или, что было еще неприятнее, до отвращения уродливые.
Казалось, путешествию нашему не будет конца. Закрытое облаками небо стало темнеть. Кроме того, очень хотелось есть, а еще сильнее — пить, но все припасы, взятые мною из башни, остались в подземелье, ведь при бегстве было не до них.
Вскоре мы остановились, и мать дала каждому из нас выпить по несколько глотков воды; затем мы поели сушеного мяса с довольно неприятным запахом, впрочем, жевать и глотать его было можно, а главное — оно принесло насыщение и придало сил. Отец сидел на скамье, откинувшись назад, но при этом не убирал рук от доски с рычагами, лицо его посерело от усталости. Продолжая наблюдать за экраном, он так и не позволил себе расслабиться и был готов ко всяким неожиданностям.
Джелита повернулась к Илэриэну. «Мы ищем твои Ворота, — прямо сказала она. — Их можно найти?»
Он поднес к губам сосуд с водой и глотал не торопясь, словно растягивая время, чтобы собраться с мыслями и принять решение. Заговорив, он не ответил на ее вопрос, а задал свой: «Ты колдунья?»
— Была когда-то, потом избрала другой путь. — Она наклонилась вперед, внимательно разглядывая лицо заклинателя.
— Но ты ведь не потеряла то, что имела прежде, — сказал он, не спрашивая, а утверждая.
— Я нашла больше! — В голосе матери слышались гордость и торжество.
— Кто бы ты ни была, — задумчиво произнес Илэриэн, — ты понимаешь сущность Ворот.
— Да, и я также знаю, что ты сам создал Ворота, которые мы сейчас хотим найти. Мы очень давно разыскиваем тебя, по некоторым признакам мы догадывались, где ты находишься. Но ты не одной с нами природы, это мешало нам достичь тебя. Однако это удалось Каттее, и она привела нас к тебе. Раз ты создал эти Ворота, значит, можешь управлять ими.
— Могут Я не узнаю этого, пока не попробую. Когда-то я уверенно мог сказать «да», но сейчас я искалечен машинами и не знаю, что осталось от моего Дара. Может быть, я оставил всю Силу в подземелье и Ворота не подчинятся мне.
— Все так, но это на одной чаше весов, — согласно кивнула Джелита. — Есть еще и другая, и мы не знаем, что лежит на ней и что в конечном итоге перетянет. Ты был настоящим колдуном, иначе не смог бы открыть эти Ворота. Я думаю, долгое пленение — это твое несчастье, но не конец. Так можешь ты привести нас к Воротам?
Он перевел глаза с нее на свой жезл, повертел его, рассматривая со всех сторон, словно в руку ему попало нечто совершенно невиданное и незнакомое, и он никак не мог понять, что это такое.
— Даже это, — произнес он тихо. — Сейчас я не уверен. Одно знаю твердо — я не смогу быть вашим проводником, находясь в этой машине; следы чужой Силы неистребимы…
— Но если мы выйдем отсюда, — впервые вступил в разговор отец, — мы будем совершенно беззащитны, как в шторм в открытом море. Эта машина защищает нас, здесь мы словно в движущейся крепости.
— Вы спросили меня, — Илэриэн нетерпеливо пожал плечами, — я ответил, и я говорю вам правду. Если вы хотите добраться до Ворот, мы должны выйти из этой коробки, придется выдержать шторм!
— А может быть, ты один выйдешь наружу, — начала я, — и отыскав нужное направление, вернешься?
Отец и мать внимательно взглянули на Илэриэна. Он продолжал вертеть в руках жезл, молчание становилось тягостным. Наконец он ответил:
— Может быть, но это тяжелое искушение, — в его голосе звучала такая неуверенность и усталость, что я вдруг подумала — любая задача, которую он попытается решить, может надломить его. Однако через минуту Илэриэн сказал, на этот раз обращаясь прямо к моему отцу:
— Более удобного случая нам не представится. Не сидеть же здесь и ждать, пока Зандор отправится по нашему следу. А у тех, что в башнях, тоже есть свои тайны, и будь уверен, они, обнаружив, не пожалеют нас и сумеют расправиться с нами не хуже, чем те, из подземелья. Ты катаешься на этих зандоровских штуках, у тех есть летающие машины, они поражают молниями.
Мы все вместе выбрались из нашей железной крепости и стояли, с отчаянием разглядывая местность, раскинувшуюся вокруг.
15
Скудные останки растительности казались безжизненнее под ночным небом. Луна, такая яркая и полная в ту ночь, когда я спускалась в колодец, теперь пошла на убыль. Впрочем было достаточно светло, чтобы разглядеть, что же находилось вокруг нас. Отец велел нам оставаться на месте, а сам бесшумно пропал — так бесшумно и быстро, что я даже не могу подобрать подходящих слов, чтобы описать его стремительное исчезновение в ночи, он словно растворился в ней, слился с местностью, пронзил темноту, как стрела пронзает звериную шкуру — вновь ему пригодились навыки Хранителя Границы. Как только он скрылся, Джелита заговорила:
— Кажется, здесь нам ничто не угрожает. Куда идти? — спросила она Илэриэна.
Он поднял голову: я увидела, как расширенные ноздри его затрепетали, будто у гончей собаки, почуявшей след. Он поднял свой жезл и коснулся им лба, вернее, переносицы, по-видимому, для того, чтобы лучше видеть, видеть внутренним зрением, ведь то, что видят глаза — поверхностно и неглубоко.
Жезл качнулся, указывая вправо, туда, где стояли мы. Илэриэн открыл глаза, и теперь мы увидели в них вспышку жизни, словно что-то открылось ему.