Чьи?
Догадаться нетрудно – повсюду, куда ни кинешь взор, в тоннелях кишмя кишит всевозможная нежить. От мелких, похожих на тараканов тварей до здоровенных криволапых уродцев с чудовищными челюстями вроде тех, от которых мы в замке Нол-Рохх чудом ноги унесли.
Сейчас, глядя на них со стороны, я смогла рассмотреть этих монстров получше. А пообщавшись с сумасшедшим Гнором, поняла, что их еще и собирали по кускам: туловище от одного зверя, лапа от другого, морда и зубы от третьего. Поэтому-то они и выглядели такими жуткими. Неестественными. Мерзкими. В нормальном мире такие чудища попросту не могли и не должны были существовать.
Но откуда они взялись? Наконец, почему их оказалось так много?!
– Слушай, – шепнул возле самого уха знакомый голос. А потом меня, словно пушинку, вынесло из подземелий, выбросило посреди гигантского ущелья, окружившего со всех сторон такой же гигантский горный массив. А над этим самым ущельем я вдруг с замиранием сердца увидела стену… Величественную, гигантскую, белоснежную и покрытую полупрозрачными кристалликами чашу, накрывшую собой, будто колпаком, спрятанную среди скал легендарную долину.
Вот, выходит, какой он? Барьер?
Честно говоря, издалека он показался мне безупречным. Этаким блистающим щитом, под прикрытием которого мирно дремало самое загадочное место нашего мира. Колыбель человечества. Место, где когда-то жила одна из самых могущественных ведьм. И, разумеется, место, откуда к нам пришла самая большая из самых возможных бед.
Так странно. Противоречиво. Такая красота, и вдруг – такая огромная угроза.
Кстати, небо возле нее не пустовало – вдалеке я заметила мелькание множества салатовых аур. Вот, наверное, куда делись грифоны Норна.
Хм. А это что? Там, внизу, под самыми скалами?
«И здесь нежить, – с неожиданной грустью поняла я, разглядев множество серых точек, к которым устремилась стая замеченных мною грифонов. – Значит, и тут война. И тут горе. А ведь как здесь могло быть красиво…»
Порыв невесть откуда взявшегося ветра без малейших усилий подтащил меня к загадочно мерцающей ледяной стене вплотную. Правда, не рядом с местом закипающей схватки, а немного в сторону. Туда, где пока еще было тихо. После чего вежливо подвел к самому барьеру и легонько подтолкнул, словно советуя дотронуться.
И я дотронулась… на свою голову.
Чем именно меня в этот момент накрыло, я даже толком не поняла. И далеко не сразу сообразила, почему вдруг потемнело в глазах, а в груди все сжалось, словно в ожидании удара. А потом я услышала крик… бесконечно долгий, застывший на одной пронзительной ноте, надрывный женский крик, который, как обухом, ударил по голове, заставив зажмуриться и поспешно отстраниться.
Этот крик был воистину страшен. Горький, отчаянный, зовущий. Так, наверное, могла бы кричать смертельно раненная, оказавшаяся на пороге темного царства человеческая душа. А точнее, женщина, на коленях умоляющая, но так и не дождавшаяся помощи. Но в то же время в этом крике слышалась и бессильная ярость. Даже, наверное, бешенство, перерастающее в безумие. Причем бесконечно долгое безумие. Как если бы та женщина… где-то там… в долине… все еще была жива и по-прежнему страдала.
Вот уж когда мне стало по-настоящему страшно.
– Она кричит так вот уже семь тысячелетий, – тяжело уронил Норр, незримо присутствующий за моей спиной. – Преданная. Обманутая. Оставшаяся и без тела, и без души. Не мертвая, но и не живая. И все еще не смирившаяся с поражением.
– Королева? – дрогнувшим голосом спросила я, поневоле вспомнив рассказанную Вестником невеселую историю.
– То, что от нее осталось.
– Так это она призывает сюда нежить?!
– Она жаждет отмщения, – согласился призрак. – Тем, кто ей не помог. Тем, кто остался равнодушен. И даже тем, кто сам не был повинен в ее смерти, но является потомками людей, которые заставили ее продать душу Саану.
– Разве темному богу нужны наши души?
– Нет, вы ему без надобности. Но за все в этом мире нужно платить. А человеческая душа – тот самый ресурс, ради которого некоторые обитатели царства теней готовы пойти на все.
– Ты говоришь о себе? – осторожно покосилась я за спину, однако тени там так и не увидела.
– Я всего лишь хочу вернуться домой, – вздохнул невидимый Норр. – И поглощать ради этого души мне не требуется.
– А первая скверна? Она тоже находится где-то там?
– Не совсем. Но уничтожить ее можно только в долине. Точнее, в храме. В присутствии жрецов или абсолютного мага. Но до храма еще нужно добраться. А крик, что ты слышала, не только заставляет сюда стекаться всю окрестную нежить – он ее порождает. Вернее, пробуждает дремлющие семена скверны, ускоряет процесс трансформации, меняет простых людей, если им не повезет сюда добраться… В том числе и поэтому мроны так ревностно оберегают барьер от смертных. Особенно от магов.
Я вздрогнула.
– Думаешь, близость к барьеру способна оказать на людей такой же эффект, какой был в Рино?!
– Хуже, Ниэль. Он ускоряет этот процесс в разы. Всего одна ночь, и человек может измениться навсегда. Трупы перерождаются в этих местах за считаные часы. Люди, звери… Долина меняет всех. Поэтому, кроме мронов, жрецов и людей с освященными в храме амулетами, другим здесь опасно находиться. Спасения нет даже птицам и насекомым. Поэтому же за пределами Норна ты почти не увидишь обычной живности. Та, что забредает сюда случайно, вскоре погибает. Ну а ту, что успела заразиться, находят и убивают химеры. Собственно, окрестности Лазоревой долины представляют собой не что иное, как огромную, прямо-таки гигантскую, очень старую и на редкость глубокую скверну, которую сдерживает лишь присутствие оборотней. И если их вдруг не станет…
– Богини! А наш император об этом знает?!
– Думаешь, почему он столько веков опасался давить на мронов и ни разу не попытался прорваться силой? Долина – ключ ко всему. Нежить стремится туда, чтобы стать еще сильнее. Люди, напротив, мечтают ее уничтожить. Вот только никто не знает, как туда войти, не разрушив при этом барьер и не выпустив на волю заключенное там божественное проклятие. Вернее, Вилли знает, но у него в этом деле свой интерес.
Я закусила губу и попросила:
– Покажи мне мастера Миррта, пожалуйста.
– Ты и сама знаешь, как его найти, – с тихим вздохом отозвался Норр. Но все же не отказал в помощи, и спустя несколько мгновений беспорядочного мельтешения в глазах я с замиранием сердца увидела огромную пещеру, в которой кипел нешуточной бой.
Наверное, даже хорошо, что у меня не получилось рассмотреть все детали, – слишком уж это было тяжелое зрелище. Однако залитый кровью и слизью пол я, на свою беду, все же рассмотрела. Как успела заметить и бродящих по колено в кровавом месиве медлительных зомби, шмыгающих туда и сюда здоровенных крысопсов, каких-то невообразимо мерзких, покрытых густой склизкой пленкой каракатиц и все тех же многолапых чудищ, тяжело ворочающихся меж тесных стен.
А еще я наконец-то смогла посмотреть на истинный облик химер и испытала целую гамму противоречивых чувств, когда осознала, что какой-то единой формы у них действительно не существует. В зверином облике они походили на смесь бьернов с громадными котами – массивные, мохнатые, зубастые, но при этом поразительно быстрые и ловкие. Некоторые, несмотря на внушительные размеры, умудрялись взбираться на стены и даже на потолок, падая оттуда на загривки неповоротливых тварей и в клочья разрывая мертвую плоть. Кто-то, если я правильно рассмотрела, вгрызался в мертвецов не обычными зубами, а жутковатой, подозрительно похожей на змеиную пастью, в которой зубов оказалось больше, чем я могла бы себе представить. У кого-то было пять лап вместо четырех. Кто-то сверкал на боках прочной чешуей. Однажды мне даже показалось, что я заметила одновременно две головы, торчащие из одного туловища…
И все это находилось в непрерывном движении. В какой-то адской круговерти, где изменения в телах оборотней случались ежесекундно и именно так, как было химерам выгодно в тот или мной момент. Человек, кот или бьерн… с человеческими руками или же со звериными лапами. Со змеиной чешуей на боках. С когтями. Клыками и даже с увенчанными костяными шипами хвостами.
Но что самое поразительное, химеры менялись даже в процессе боя! То у одного зверя вдруг резко удлинится морда и изменится прикус, чтобы половчее вцепиться в какую-нибудь тварь. То у другого в нужный момент отрастет дополнительная лапа или же, напротив, костяная броня, если приходилось принимать удар на себя… Причем это было везде. Вдоль всего барьера, сразу на нескольких уровнях подземелий, где кипела яростная схватка. Тогда как оборотней-химер на самом деле оказалось намного больше, чем мы видели в Норне. Вместе с патрулями, разведчиками и всеми, кто этим утром там не появился, получалась целая армия. А с такими способностями, которые они демонстрировали во время боя, это была не просто армия, а очень даже грозная сила, против которой далеко не каждый император решится пойти.
Пожалуй, именно тогда меня дошло, что химеры – это нечто совсем иное, чем обычные оборотни, и их попросту нельзя сравнивать с кем-либо еще. Они не просто меняли облик – они умели изменять любую часть своего тела. Мгновенно. Строго под те задачи, которые казались им первостепенными. И точно так же возвращали все на место, если задача была решена или же надобность в том или ином действии отпала.
Самое же поразительное, что при этом в действиях множества химер отчетливо ощущался некий алгоритм. Они перемещались по подземельям вовсе не хаотично, как это могло бы показаться на первый взгляд. Никто не бросался на рожон и не действовал в одиночку. Наоборот, даже не глядя друг на друга, они прикрывали соседям спины, словно видели и чувствовали один другого на расстоянии. Или же были ведомы умным, проницательным, на редкость грамотным вожаком, который успевал отслеживать обстановку во всех местах одновременно и всеми силами стремился сберечь своих подчиненных.