Принцип создания композитных материалов достаточно прост. Объединить материалы с разными свойствами так, чтобы они дополняли друг друга.
Керамика не поддается коррозии, но легко бьется. Металл прочен и пластичен, но разрушается под действием влажности, химических веществ. А что, если их объединить? Получится материал, который возьмет от своих «родителей» лучшие качества и будет лишен их недостатков.
Кажется, что это просто. На самом же деле, чтобы найти нужное сочетание и технологию сопряжения разных материалов с нужным результатом – нужно перебрать множество вариантов.
Композитные материалы еще так не назывались, а уже использовались человечеством. Железобетон открыли еще в XIX веке – материал, сочетающий в себе прочность металла и дешевизну бетона.
Папье-маше изобрели китайцы еще до нашей эры. И использовали они сочетание бумаги и лака для создания щитов и шлемов. Совсем непрочная бумага в сочетании с лаком становилась самым прочным и технологичным для своего времени доспехом.
Время чистых, зачастую очень дорогих материалов уходит. Композитные материалы. Легкие. Прочные. Очень жесткие или, напротив, очень мягкие. Почти не изнашивающиеся.
Мебель и самолеты, космические корабли, океанские яхты, тормоза в автомобиле и, конечно же, медицина. Протезы зубов и суставов – все это тоже композитные материалы.
Атомная промышленность не только использует, но и производит композитные материалы.
– Почему это втроем? – процедил я, сдвинув снегоход на полметра. – Вчетвером.
Петя даже не шелохнулся, чтобы мне помочь. У него так бывает. Не понимает самых элементарных вещей.
– Ты что, папу с нами позовешь? – спросил он.
– Мы кота твоего с собой позовем! Не хватало, чтобы он мне тут лужу сделал или чертежи сожрал. – Тут я решил дать голосовую команду воротам и четко произнес: «ОТКРЫТЬ ВОРОТА».
Обожаю показывать друзьям технические навороты гаража!
Но ворота почему-то не открылись.
– Открыть ворота! – повторил я членораздельно.
Петька вдруг надулся:
– Что это ты так со мной обращаешься? Я тебе не слуга. Хочешь, чтобы помог, обратись вежливо.
Вот иногда я вообще не понимаю, когда Петя шутит, а когда тупит.
– Ну видишь же, что ворота заклинило, так помоги! – воскликнул я.
Петя пожал плечами и поднял ворота вручную. Они в гараже по последней моде поднимаются вверх, как жалюзи.
Петя помог мне вытащить снегоход на улицу и предложил:
– Дай я поведу.
– Ну уж нет, – я замотал головой, – папа меня и так убьет, а если узнает, что я тебе снегоход дал…
– То убьет тебя два раза, – крикнула из гаража Наташа.
Усевшись за руль, я сконцентрировался на управлении. Пока Петька ловит кота, а Наташа пытается допрыгать до меня, нужно разобраться, как эта штука работает.
Но, к своему ужасу, я ровным счетом ничего не понял.
Передо мной был руль, а на нем какое-то круглое табло. Я по нему стукнул, и на табло загорелось несколько кнопок. Но они были просто пронумерованы! Никаких подсказок.
– Ну как, разобрался? – подскочила на одной ноге Наташа и плюхнулась позади меня.
– Ерунда, – сказал я излишне беспечно.
И сделал вид, будто что-то жму на дисплее.
Главное, не нажать что-нибудь взаправду и не уехать, пока Петя не поймал кота!
Тут я вспомнил про педаль газа и с облегчением нашел ее у себя под правой ногой.
Ура!
Я поглядел вперед, определяя дорогу.
Метель унялась, успев полностью занести улицу снегом. Как раз то что нужно для снегохода! Осталось выехать к набережной и свернуть налево, к институту.
– Мяяя! – раздалось в гараже. И грохот падающего стола.
Я даже зажмурился, представляя, что там могло сломаться.
– Поймал! – радостно заорал Петя.
Он гигантскими шагами вышел из гаража, одной рукой легко закрыл ворота, в другой удерживал обалдевшего Атома.
– А ворота надо на ключ закрыть? – спросил Петя.
– Они сами заблокируются! Садись!
Снегоход крякнул, когда Петя уселся позади всех.
И я нажал педаль.
Раздался рев. Снегоход задрожал и вдруг рванул наискосок через проезжую часть, перекосившись на один бок.
Я попытался повернуть руль, но вышло еще хуже! Снегоход завертелся на месте с дикой скоростью и помчался в противоположном направлении.
– А-о-а! Останови! – орала Наташа, вцепившись мне в живот так, что чуть не выдавила меня из самого себя.
Что-то похожее орал и кот.
Петя просто принялся вслух прощаться с жизнью.
– Все под контро-оО-ОО-Оолем! – орал я друзьям в ответ.
Я снова попытался повернуть руль, но снегоход, словно взбесившись, встал на дыбы. Еле удержавшись и чудом не потеряв пассажиров, я вернул его на землю. Но он уносил нас все дальше и дальше от берега.
– Куда ты едешь? – вопила Наташа.
– Я разогреваю снегоход! – крикнул я первое, что пришло в голову. – Сделаем небольшой крюк!
Пытаясь больше не крутить рулем, я сделал гигантский крюк и наконец-то выехал к берегу. Снег залеплял мне очки, и я еле видел дорогу. Кое-как по смутным очертаниям я понял, что несусь по набережной к институту. Так мне казалось. Через минуту я осознал, что на всей скорости лечу по заледеневшему заливу прямо на взламывавший лед ледокол.
Если и есть корабль, про который можно сказать «Самый-самый-самый!», то это атомный ледокол.
Какой корабль может дойти до Северного полюса?
Какой может преодолеть лед толщиной в три метра?
Какой может находиться в плавании год без дозаправки топлива – и это тоже атомный ледокол.
Все атомные ледоколы оснащены ядерным реактором, который превращает энергию атомного ядра в энергию движения. Как это происходит? Реактор нагревает воду, вода превращается в пар, пар вращает турбины, турбины приводят в движение генераторы. А уже генераторы вырабатывают электричество, которое заставляет крутиться гребные винты. Именно атомный реактор – причина «самых-самых» свойств этих кораблей.
Первый в мире атомный ледокол «Ленин» был построен в Ленинграде еще в 1959 году. За время своей службы этот суперкорабль провел через льды Арктики тысячи судов и преодолел путь, в три раза превышающий расстояние от Земли до Луны.
Первый экипаж атомохода на четверть состоял из женщин.
Со временем Советский Союз стал страной, имевшей целый флот атомных ледоколов. Единственный подобный флот в мире. Сегодня единственной страной с таким флотом остается Россия.
Основная задача атомных ледоколов – прокладывать путь другим судам в замерзающем Северном Ледовитом океане. И благодаря российскому флоту эти воды стали доступны. Теперь Северный морской путь становится действительно путем. Все более и более оживленным.
Из-за появления атомных ледоколов впервые в истории мореплавания появились морские карты выше 82-й параллели. Раньше они были просто не нужны.
Атомные ледоколы максимально безопасны. И внутри и снаружи. В отличие от дизельных ледоколов они не загрязняют природу Арктики.
Не знаю как, но мне удалось развернуться, и теперь на полной скорости мы все-таки мчались к институту.
Я догадался и отпустил педаль. Но ход не замедлился. Я попытался покрутить ручки руля – ничего не произошло. Долбанул кулаком по дисплею, и вдруг снегоход перестал рычать. Скорость начала снижаться. Но она снижалась намного медленнее, чем приближалась стена института. Я увидел сугроб и резко свернул.
Снегоход врезался в сугроб, и его нос плотно там застрял. Петя навалился на Наташу, Наташа на меня, меня втиснуло в руль.
Какое-то время Наташа лежала у меня на спине, тяжело дыша, а к ней привалился Петя.
– А ну слезь! – вдруг опомнилась Наташа и толкнула почему-то сначала меня и только потом Петьку. – Я чуть не поседела от страха! – сказала Наташа. – Ты не водитель – ты псих какой-то.
Я принял оскорбленный вид.
– Это экстрим называется. Прокатил вас с ветерком, чтобы на всю жизнь запомнилось.
Я попытался выдернуть снегоход из сугроба, но тот крепко застрял.
– Пойдемте, снегоход потом откопаем, – сказал я и огляделся.
Меня поразило, как здесь было безлюдно! Обычно двери института постоянно открываются и закрываются, люди проходят туда и обратно, рядом стоят машины, а сегодня будто все люди куда-то исчезли!
Наташа поднялась на одной ноге.
– Болит? – спросил Петя.
– У меня ноги окоченели! Я их вообще не чувствую!
– Ты, главное, на больную не наступай, – посоветовал Петя. – Ты лучше прыгай, а то мало ли что может случиться! Вот так!
И Петя запрыгал.
Коту это не понравилось.
Наташе тем более.
Она закатила глаза. Но я с Петькой согласился, поэтому она, облокотившись на мое плечо, с трудом запрыгнула на ступеньки, я подвел ее к раздвижной двери и… врезался в стекло лбом! Двери почему-то не разъехались передо мной.
Я встал, не понимая, что происходит, и стал махать перед дверью рукой, чтобы она открылась.
– Я что, перед тобой теперь все двери открывать обязан? Я в привратники не записывался! – Петька неожиданно толкнул дверь, и она открылась вовсе не так, как открывалась раньше. Дверь оказалась на петлях!
– Когда это они успели двери сменить? Я только вчера тут был… – пробормотал я.
В холле тоже было пусто.
Охранник куда-то отлучился, и мы прошли через проходной пункт совершенно свободно.
В здании института я ориентируюсь отлично, у меня отец тут работает. И если бы Наташа так не хромала, а Петя не мешался бы под ногами, то до медпункта мы дошли бы очень быстро.
Наконец коридор с окном во всю стену привел нас к двери в медпункт.
– Как же я не люблю всех этих врачей, – сказала Наташа, глядя на табличку.
Я попытался ее успокоить: