— Не нравится мне это племя, — сказал Мрак подозрительно. — Ох, не нравится!
— И мне, — сказал Олег нервно. — Ноги кривые, немытые…
Мрак покосился с таким удивлением, будто на говорящего коня.
— Остришь? Во даешь…
— Со страху, — признался Олег. — Во мне все трясется.
— Тебе хорошо, — позавидовал Мрак. — Согреешься.
Всадники держались ровными рядами с двух сторон. Когда подскакали на взмыленных конях еще два мелких отряда, Ратмир с ними коротко переговорил, те поехали сзади, начисто перекрыв дорогу к бегству.
— А мы туда и сами перли, — сказал Мрак философски. — Взгляни на Тарха!
Тот ехал задним, наигрывая на дудочке веселые песенки. Лиска, для которой игралось, покрутила пальцем у виска. У певца Олега в голове не хватает, одни таргитаи, с негодованием хлестнула коня и поехала впереди рядом с Мраком.
Воины, напротив, с интересом слушали, подъехали ближе. Таргитай не возражал, он редко вообще возражал, зато Мрак от беды подальше отдалился от них насколько мог.
По дороге присоединились еще две группки — побогаче, в крепких доспехах, все как на подбор в блестящих шлемах. Эти вовсе окружили Таргитая, дальше ехал в кольце стражников, словно почетный гость. Мрак дергался, оглядывался, Олег успокаивал: на Тарха, мол, даже собаки не кидаются.
Он привстал, оглядывался, но не узрел кибиток, домов или хотя бы шалашей — Дерево поочередно охраняли приходящие отборные отряды из дальних племен.
Далеко впереди показалась группа всадников. Олег насторожился. Едут не спеша, по-царски. Если не верховные вожди, то все же те, от которых зависит их судьба.
В томительном молчании сблизились. Мрак и Олег выехали вперед. Всадники невозмутимо ждали, кони обнюхивались, пытались щипать траву. В середине переднего отряда высился в седле грузный человек. Дорогая одежда ниспадала по обе стороны, сапог не было видно, как и оружия. Он был без доспехов и с непокрытой головой.
Мрак поднял руку:
— Доброго здоровья и хорошей охоты!
Голос его был мощным, с волчьей нотой. Кони испуганно захрапели и попятились, а под вожаком встал на дыбки, едва не сбросил. Всадники хватали за удила, тревожно и с удивлением посматривали на чужаков.
Кое-как совладев с дрожащими животными, передние всадники снова поставили их в ряд. Старший вяло вскинул руку:
— Приветствуем и мы, ежели пришли с добром.
— Мы с добром, — поспешил сказать Олег.
Всадник скривил тонкие губы:
— Что добро, а что зло — решаем мы. В каждом племени свои понятия о добре и зле.
Олег порывался возразить, расхрабрился, Мрак предостерегающе придержал его за локоть:
— Нишкни, мудрая голова. Мы идем с добром, но это добро не для себя, а для других людей!
Предводитель сказал тем же раздраженным голосом, явно сердясь за испуг своего коня:
— Меня зовут Богдан сын Хмеля. Я прожил долгую жизнь, знаю — наибольшее зло от тех, кто гребет не для себя, а для других. Самые кровавые войны развязываются теми, кто расшибается в лепешку для своего народа… Своего, конечно. Мы теперь знаем, как с вами поступить.
— Погоди! — вскричал Олег. Он сразу понял то, почему всадники расступились, а в передний ряд выдвинулись лучники. Стрелы уже лежали на тетивах. Похоже, проделывали такое не раз, а Богдан говорил так, словно повторял давно заученную молитву богам. — Мы еще не все сказали!
— Не все, не все, — подтвердил Мрак. Он неспешно вытащил огромную секиру, заходящее солнце заиграло кровавыми отблесками, словно с лезвия уже капала кровь. — Еще не все…
Таргитай нехотя спрятал дуду, так же медленно, как Мрак, вытащил из ножен меч. Длинный, с широким лезвием, он сразу словно сгустил вокруг себя воздух, и странные лилово-оранжевые отсветы заиграли на лице Таргитая. Он стоял в окружении солнечного света, в котором коротко и страшно блистали молнии.
Глава 13
Всадники ахнули, подались назад. Кони приседали на крупы, храпели. Раздирая рты удилами, их кое-как остановили. Лица у всадников были белые, а глаза стали размером с их выпуклые щиты.
Богдан удержал коня, тому передался страх всадника.
— Всем стоять!.. А ты, пришелец, скажи: зачем тебе Жезл, ежели уже владеешь мощью богов?
Таргитай ответил, опережая Мрака, не обращая внимания на отчаянные знаки Олега не выказывать свою дурость:
— Эт не та мощь.
Богдан спросил озадаченно:
— Как это?
— Это убивает, — ответил Таргитай чистым детским голосом. — Я не хочу убивать. А Жезл… Не знаю, но я оставлю Меч, ежели велите, в обмен на Жезл.
Всадники суетились, перемещались, что-то выкрикивали сорванными голосами. Богдан поднял руку:
— Тихо!.. А вы, странные, если пропустим к Дереву, в самом деле оставите Меч?
Мрак показал дурню кулак размером с детскую голову, но Таргитай ответил без колебаний, даже с облегчением:
— С радостью. Я не люблю этот Меч.
Всадники смотрели с широко открытыми ртами, а Богдан после паузы сказал медленно:
— Мы пропустим вас. Ты говоришь искренне. Ты в самом деле понимаешь, что Жезл сильнее Меча.
Всадники расступились. Обалдевший Мрак тронул коня, четверка медленно тронулась в проход. Олег смотрел в хмурые напряженные лица, сжимался от страха — четверых легко истыкать стрелами, но не стреляют, даже мечи вложили в перевязи! Наивная дурость Таргитая оказалась сильнее его мудрости и отваги Мрака. Правда, сам Таргитай еще меньше понимает, почему не тронули, но дорога к Дереву открыта!
Когда стража Дерева осталась позади, Мрак вздохнул, словно свалил с плечей горный хребет, сказал с великим облегчением:
— Здорово ты их наколол, Тарх! Поверили.
Таргитай поспешно спрятал дудочку.
— Я в самом деле оставлю Меч.
Даже Олег и амазонка подпрыгнули в седлах, а Мрак вытаращил глаза:
— Сдурел?
— А что? Мрак, твоей секирой можно хотя бы лес рубить или дрова колоть, а Меч только убивает. И только людей!
Олег смолчал, люди бывают разные, иных убивать — спасать целые племена. Мрак же покраснел, голос стал угрожающим:
— Таргитай, мы уцелеваем только чудом, да по дурости. Умные уже бы сгинули. Нам щепка может спасти шкуры, а ты от такой штуки отказываешься! Даже боги не брезговали, а ты белых ручек марать не изволишь. Ладно, хвороста нарублю своей благородной секирой, Олегу хватит всей его мощи волхва, дабы разжечь костер без огнива — вечно теряет, спасибо Лиске: находит и незаметно кладет ему в сумку, а вот тебе выпала, дурню, редкая удача — рубить и крушить ворога!
Таргитай подумал, двинул плечами:
— Не понимаю такой удачи.
Мрак всплеснул руками:
— Дурень, это же всем понятно! Об этом даже песни поют. Вспомни Странника. Тебе ж самому нравятся песни про поединки, кровь из ран, битвы с великанами, схватки со Змеями, спасать девок из плена, крушить и низвергать!
— Нравятся, — ответил Таргитай. — Я тогда ночь не спал, его песни в ушах звучали. Песни про битвы с врагами нравятся, а вот самому биться не нравится.
— Боги, если бы это сказал Олег…
— Мрак, я слишком глуп, чтобы чувствовать страх, но не люблю убивать. Жалко! Если бы убивать, чтобы не умирали…
Мрак глухо захохотал, рассмеялся и Олег. Звонко залилась смехом, как серебряный колокольчик, Лиска. Таргитай ехал с насупленным лицом — смеются над ним, затем заулыбался во весь рот. Его глупое честное лицо стало совсем счастливым, светлым.
Мрак оборвал смех: далеко впереди вился столбик черного дыма. Остальные умолкли, видя его насупленное лицо. Оборотень оглянулся на маячивших далеко позади всадников.
— Видите?
— Опять стража? — спросил Олег.
— В чешуе и с когтями. Змей, помните?
— Для чего же нас пропустили? — спросил Таргитай недоумевающе.
— Может быть, чтобы посмотреть, как Змей сожрет? Жизнь скучная, забав мало, глазу отдохнуть не на чем.
Таргитай хлопал глазами, не понимая. Олег подобрался, напрягся. Страшное заклятие не поможет: нет такой трещины, чтобы провалилось Мировое Дерево. Да и Жезл тогда пропадет!
Приблизились, в клубах черного дыма начали проскакивать багровые искры. Мрак все темнел, Таргитай перехватил его злой взгляд, брошенный на Меч: людей, гад, сечет, еще как сечет, а самого гада — да такого крупноватого! — не берет, хоть плюй на него.
— Огнедышащий, — определил Олег. Он спешно листал книгу. — Против простых драконов знаю, против крылатых знаю…
— Знаешь? — спросил Таргитай с недоверием.
— Только пользоваться не умею, — признался Олег. — А вот против огнедышащих даже не видел отворота.
— А был бы, ты его опять перепутал с чем-нибудь, — сказал Мрак. — Хватит с нас жаб с неба!
Лиска сказала с негодованием:
— Это даже хорошо, что перепутал!
— Да ладно, ладно, — сказал Мрак. — Все, что ни делается, к лучшему. Вот Тарх вообще такое брякнул, что и на голову не налезет, а нас даже не разнесли на клочки… Дурацкий мир, в котором живем! В другом давно бы прибили.
Таргитай уже любовно щупал дудочку, улыбаясь своим мыслям. Сказал рассеянно:
— Вообще-то он мне нравится.
Мрак с Олегом переглянулись. Мрак безнадежно махнул рукой. Олег сказал с неуверенностью:
— Мне, вообще-то, тоже.
Таргитай поднес дудочку к губам:
— А я, будь богом, все-таки сделал бы лучше.
Лиска прыснула, Мраку показалось, что даже кони заржали, жеребец под ним зашатался — едва не упал от смеха.
— А лень куды бы дел? — спросил Мрак очень серьезно. — Она ж родилась раньше тебя. Сперва говорит лень, потом — ты.
Таргитай почесал в затылке, задумался. Дальше они ехали под его насвистывание на дудочке. Змей певца не страшил, до него еще верст десять, а так далеко стоит ли заглядывать? Пусть под ним конь ломает голову о грядущем, у него она большая. Да еще Олег — он иссохнет, ежели не дать разобрать завтрашний день по щепочкам.
Дым стал реже, черный превратился в сизый, затем вовсе в белесый. Огонь исчез, вскоре уже все рассмотрели у подножия дерева нечто зеленое, похожее на ящерицу размером с сарай. На спине бугрился неопрятный горб. Невры не сразу узнали сложенные крылья.