Нина входит. Закрывает за собой дверь, слушает, как отъезжает машина. Скидывает обувь, замечает камешек под каблуком, но сил нагнуться нет. Она устала до тошноты. У ног крутятся шесть ее котов, все как один старые и увечные, несколько одноглазых: она берет к себе самых обездоленных, которых вряд ли кто захочет усыновить.
– Привет, мохнатые!
У нее начинается кашель, может, простыла, или астма подает голос. Нина – пациент со стажем, умеет отличить ураганный приступ от банальной респираторной инфекции и потому не пугается. Она идет на кухню и задает корм живности, напевая:
Жизнь прекрасна и жестока,
И на нас порой похожа,
Я родился, чтобы быть с тобой…
Мы смешаем наши крови,
Станем мы непобедимы,
Сделаем скорее это мы с тобой…
Нина разогревает в микроволновке вчерашний суп, кладет на тарелку два гренка, достает коробочку с мягким сыром. Проходится пылесосом, чтобы убрать шерсть, открывает на пять минут окно.
В ее комнате холодно, дует из кошачьей лазейки. Звери без конца мотаются туда-сюда между домом и садом, приходится повернуть колесико термостата.
Нина принимает обжигающий душ и ложится в кровать, где ее уже ждут три питомца. Она включает ноутбук, проверяет почту – личную и приютскую. В личную написал Ромэн Гримальди, сообщил новости о Бобе и прикрепил фото пса, спящего на диване рядом с толстым котом.
Добрый день, мадам Бо, у нас все хорошо. Я понял, что Боб – мой пес, как только увидел его фотографию на сайте приюта. Мы с ним не расстаемся, старик Радий тоже его принял. Надеюсь, у вас все в порядке. До скорого.
Ромэн Г.
Нина, не раздумывая, печатает ответ:
Что вы делаете сегодня вечером?
Он отвечает мгновенно:
Ничего особенного, сейчас 21:00, я поужинал.
Боб и Радий тоже. А что?
Хотите увидеться?
Сейчас?
Да.
Чтобы поговорить о Бобе?
Нет. Где вы живете?
Улица Роза-Мюллер, 7.
Еду.
Окей…
Нина идет в ванную. Мажет кремом обветренные губы. Надевает любимые джинсы, о которых почти забыла, и единственный приличный свитер. Он черный и «кобедняшний», она его практически не носит, разве что на ежегодный прием к мэру. Нина проводит рукой по волосам. Старается ни о чем не думать. Это главное. Машины у нее нет, но идти до дома Гримальди минут десять.
Она шагает стремительно, спрятав лицо в воротник пальто. Разогреться и ни о чем не думать. Идти по знакомым до боли тротуарам, мимо палисадников, домов, садов, сараев, гаражей и витрин. Названия магазинов Нина может перечислить, как детские считалки. В школьные времена они с Адриеном и Этьеном встречались у церкви, когда собирались в бассейн. Сейчас она идет по следам своего прошлого. Снежинки сыплются ей на волосы и не тают. Когда она в последний раз бежала на свидание?
26
Февраль 1993
Лицей находится в десяти километрах от Ла-Комели. В семь утра они садятся в автобус, по дороге забирают учеников, живущих в разных глухих углах, – те, еще не до конца проснувшиеся, ждут на обочине, ну чисто каторжники! Никто рта не раскрывает, слышно только, как с пыхтением открываются двери. Подростки дремлют. Все поздно легли накануне – слушали по радио Lovi’Fun[56]. Ведущие радио-шоу Док и Дифул отвечают на любые вопросы: ориентация, кадреж, акне, страхи, фобии, стыд, точка «G»[57] и эрогенные зоны вообще, презервативы, смазка, содомия, терроризм, насилие и так далее. Каждый приникает ухом к приемнику, пытаясь угадать по голосу, кто осмелился задать животрепещущий вопрос в прямом эфире, признаться в любви или сексуальной ориентации. «Моя подружка не кончает, и с этим ни фига не сделаешь».
Автобус оказывается на месте в половине восьмого, и лицеисты минут тридцать болтают, курят или в срочном порядке доделывают домашние задания, чтобы их не оставили после уроков. Ребята зачеркивают в календарях дни, оставшиеся до каникул. Пытаются вычислить тему следующей контрольной. Говорят о СПИДе, о голодающих в разных странах, о том, как похудожественнее «раздырявить» джинсы, о стиле гранж[58], конфликте между Израилем и Палестиной или обсуждают сериал «Беверли-Хиллз». Девчонки хотят быть похожи на Мадонну или на Милен Фармер и читают Верлена, ребята подражают Курту Кобейну[59] или Боно[60], их восхищают Джим Курье[61] и Юри Джоркаефф[62].
Занятия начинаются в 8:00.
Домашние задания троица всегда делает вместе. Этьен все так же отлынивает. Тянет кота за хвост, подглядывает в записи Адриена и Нины, часто списывает. По воскресеньям к нему приходит репетитор-математик, чтобы подтянуть хотя бы до среднего уровня, и у него хватает совести не ныть: «Так нечестно! Воскресенье – священный день отдыха! У всех людей…»
Отец безразличен к сыну, который только и делает, что разочаровывает его. Этьен замечает, как улыбается Марк Больё, глядя на своего старшего, с какой нежностью он смотрит на Луизу, а к нему неизменно безразличен – в любой ситуации.
Ближе к 19:30 Пьер Бо отправляется на кухню готовить ужин, и Адриен с Этьеном возвращаются домой.
Адриен и его мать садятся за стол в гостиной, перекусывают и смотрят «Новости в 20:00». Телевизор помогает ему, он бы не вынес молчания Жозефины, уж лучше пусть рвутся бомбы, люди убивают друг друга на гражданских войнах и в других конфликтах. Если на коленях поднос с едой, можно каждый вечер воображать, что ты на перемене или на пикнике.
Этьен редко торопится домой. В пять вечера уже темнеет, и душу подростка наполняет тревога. Будь его воля, он бы каждый вечер пил спиртное, чтобы растворить проклятый комок страха в желудке. Виски с кока-колой согревает кровь, веселит, дарит чувство полета, кажется, что во все части тела закачали гелий.
Луиза выбегает встречать Этьена, но девочка ему неинтересна, и он, едва поздоровавшись, спускается в подвал поиграть на синтезаторе, потом ужинает с сестрой на кухне. Еду им подает мадам Ранкёр, она приглядывает за детьми до вечера.
Закончив, Этьен снова идет в подвал. В девять возвращаются родители, и он, коротко поговорив с матерью – «В школе все в порядке? Надеюсь, ты не обижал сестру? Ты сыт? Душ будешь принимать?», – поднимается в свою комнату, смотрит телевизор или разглядывает порножурнал, который стащил из шкафа старшего брата Поля-Эмиля. Издания старые и сильно залистанные, но всем девицам на вид не больше двадцати. Этьен мастурбирует и забывается тяжелым сном.
Февральским утром 1993 года лицеисты не садятся в школьный автобус. Усталость, учебники и тетради остались дома, они гомонят и хохочут, предвкушая празднование Марди Гра. Все ученики и преподаватели встретятся в Шалонь-сюр-Сон, чтобы продефилировать по улицам. У каждого в рюкзаке сэндвич и бутылка воды.
Мальчишки, нарядившиеся в женские платья, парики, туфли на каблуках, хихикают, демонстрируя длинные, но… волосатые ноги. Другие выбрали костюмы Биомена[63], Дарта Вейдера, Спайдермена, они смотрят в окно, обсуждают какую-то вчерашнюю телепередачу. Этьен выбрал образ американского футболиста, и шлем мешает ему флиртовать с девицей, сидящей рядом, одной ягодицей на его левом бедре. Она размахивает руками, болтает – слишком громко, наклоняется, касается то плеча, то груди соседа. Нина, сегодня она в костюме феи, умирает от желания ударить нахалку по голове волшебной палочкой. Несколько раз.
– Ну как же она меня бесит! – жалуется она Адриену. – Еще чуть-чуть, и я испорчу ей прическу!
Адриен пребывает в мизантропическом настроении:
– Ты просто ревнуешь.
– А хоть бы и так. Я привыкла видеть Этьена с цыпочками, но эта меня нервирует. С тобой-то что? Дуешься с самого утра.
– Ничего со мной, – отвечает Адриен. – Совсем ничего.
– Не похоже… Ковбойский костюм жмет?
Он пожимает плечами: думай что хочешь. В голове крутятся мелодии трех песен Этьена Дао[64] – «Мифоман», «Он не скажет» и «Ковбой»[65].
Ковбой, седлай лошадь, бери винчестер,
Снимайся с места,
Переверни страницу книжки с картинками…
Луиза и младшие лицеисты сидят впереди, как им и положено.
«Всегда есть кто-то меньше тебя», – думает Адриен. На групповой фотографии их ставят в первый ряд.
Луиза одета Коломбиной, на щеке нарисованы три черные слезки. Она то и дело оборачивается, чтобы взглянуть на троицу, встречается взглядом с Адриеном, и тот улыбается.
Сен-Рафаэль, их воспоминания перемешиваются.
Адриену хочется кричать, но он сохраняет внешнюю невозмутимость. Впивается ногтями в ладони. Нина обиделась. У нее слезы на глазах. Адриен делает глубокий вдох, толкает ее локтем, она поворачивается, изображая недовольство. Он кивает на игрушечный револьвер на поясе, вынимает его из кобуры и прицеливается в соседку Этьена.
– Хочешь, пристрелю ее?
Нина начинает хохотать.
27
12 декабря 2017
Я так боюсь «сломать» Николя, что не вынимаю его из коробки. Он урчит во сне. Все полученное от Нины в бумажном пакете Label Nature я поставила в центре комнаты и смотрю на котенка как на одну из моих глупостей. Первую я совершила очень давно, к сегодняшнему дню получился длиннющий список. Купленная на сельской ярмарке золотая рыбка, прогулы, жульничество, магазинные кражи, «пьяная» езда за рулем, петарды, взорванные среди лета в саду, незакрытый кран в ванной, признание в любви, не тот ответ, не та девушка, ослиное упрямство, невыполненные обещания, опоздания на поезд, потребительский кредит, отказ от вожделенной мечты в последний момент, руки без перчаток на морозе… Я много раз отводила взгляд, чтобы не здороваться с человеком, и потом сильно об этом жалела. Подписывала акт о продаже и заверяла его у нотариуса, нанималась на работу, увольнялась, много пила, развратничала, миллион раз опрокиды