Вопросы, вопросы, одни и те же вопросы.
– Думаешь, я наказана за чтение чужих писем?
– Ты больше этим не занимаешься.
– Я снова начала…
Адриен гладит ее по волосам, успокаивает, уверяет:
– Я здесь и никуда не денусь.
– А если ты тоже умрешь?
– Я не умру.
– Откуда ты знаешь?
– Знаю.
Паола громко храпит. Она не ведает, что очень скоро будет жить в другом месте.
Дом не принадлежал Пьеру Бо, он снимал его у города. Придется съехать. Все происходит стремительно и зашло слишком далеко, ее боль глубока, а судьба работает дорожным катком.
Жозефина и Мари-Лор уверяют, что она никогда не останется одна, что в их домах всегда найдется для нее место. Вот именно – место. Диван или кровать в гостевой комнате. Адриен напоминает: «Мы уедем в Париж, потерпи несколько недель, жизнь продолжится!» Нина чувствует себя хрупкой, как бокал из богемского хрусталя на рельсах, по которым на скорости 150 километров в час несется поезд. Ей кажется, что беда неотвратима.
Мари-Лор и Марк Больё отправились в жандармерию подать заявление об ограблении дома Пьера Бо. Соседи ничего не видели. Август, большинство людей еще в отпуске, чем и воспользовались преступники. Следов взлома не осталось, а когда жандармы услышали, что ключ хранился под цветочным горшком, стоящим у входной двери, они только руками развели: «А что же собака?» – «Она слишком стара, чтобы кого-нибудь покусать…»
Адриен начинает засыпать. Все они очень устали. После возвращения из Марселя их дни печальны, а ночи бессонны. «Сколько раз Адриен с Этьеном ночевали здесь?» – думает Нина. Пол усеян фантиками и обертками от KitKat. Спальный мешок шуршит, стоит одному из них перевернуться на другой бок. Сколько раз Пьер Бо приходил в негодование от беспорядка в комнате внучки и восклицал: «Нина! Наведи порядок! И проветри, ногами воняет!»
Больше не закричит. «Интересно, там, где он оказался, есть почтовые ящики? – спрашивает себя Нина. – Он снова доставляет квитанции по квартплате? Нашел ли Одиль? Они вместе гуляют по раю?»
Адриен спит, Нина сжимает его пальцы в ладони. Окно открыто настежь, а на улице холодает. Вдалеке семья, еще не познавшая горечи утраты, собралась вокруг барбекюшницы. До Нины доносятся смех и звон стаканов, дети играют в надувном бассейне. На этой улице все совсем не так, как в доме родителей Маню…
Только что городской телефон – аппарат каким-то чудом уцелел во время ограбления – звонил три раза с интервалом в четверть часа. Нина уверена, что это он. Эмманюэль ищет ее.
Этьен сейчас скорее всего с Клотильдой. Он не видел ее после возвращения из Сен-Рафаэля, ссылался на подготовку к похоронам Пьера Бо, но сегодня вечером отвертеться вряд ли удалось. Он хочет окончательно порвать с девушкой, объяснит, что уедет в Париж, скоро уедет, и хочет одного – жить как все беспечные восемнадцатилетние парни.
Нину мучит жажда.
Ближе к вечеру забегала Жозефина, принесла упаковку воды, продукты и сложила все на кухне. Разоренный дом ошеломил ее. «Сегодня утром все лежало на своих местах!»
Нина боится оставаться одна в пустом доме. Призрак налетчика бродит по комнатам. Она зажигает свет в коридоре, идет на кухню и чувствует незнакомый запах. Нину пробирает дрожь, она берет бутылку воды, возвращается к себе и почти сразу проваливается в сон, а через несколько минут с облегчением открывает глаза, чтобы прервать кошмар. В саду раздается какой-то шум, наверное, кошки играют. Она выглядывает в окно: никого, улица пустынна, поблизости стоит синий грузовичок. В свете фонарей мечутся ночные бабочки. Адриен и Паола спят без задних ног.
Нина встает, обувается и выходит на крыльцо. Кошки льнут к ее ногам, прося ласки. Она прикрывает дверь, садится на ступеньку, смотрит на темнеющее небо. Кошки устроились рядом. Будущее туманно. А раньше было прекрасно, неизвестно и полно надежд. Сейчас она не способна в это поверить. Все силы заморозились, мускулатура жизни атрофировалась.
Дверь у нее за спиной открывается, и потревоженные кошки бросаются врассыпную. Мгновение спустя она понимает, что кто-то толкнул дверь подвала, и застывает, как героиня многочисленных хорроров, которые они любили смотреть в темноте. Вот только между ней и ужасом нет экрана телевизора. Темный силуэт очень высокого человека тащит в руках коробку со всяким старьем, которое они с дедом каждый год в мае продавали на гаражной распродаже, а на вырученные деньги заказывали омлет и домашний творог на сельском пиру, организованном коммуной. Нина узнает свой старый ночник и несколько игрушек, в том числе кукол Барби. Заметив ее, злоумышленник что-то недовольно бурчит, чуть задевает ее бедром и идет на улицу. Нина не решается ни закричать, ни позвать на помощь Адриена. Ее как будто парализовало, мозг отключился, в точности как в тот момент, когда Мари-Лор сообщила ей о смерти Пьера. Она даже руку не способна поднять, к удивлению и ужасу добавляется новый страх: кто-то еще поднимается по лестнице из подвала. Сколько их там, в крошечном помещении, где бутылки соседствуют с садовым инвентарем, старой посудой и банками варенья? Появляется тень, это женщина, тоненькая, нет – тощая, с волосами до плеч. Нина не различает черт лица против света, но видит, что несет она что-то тяжелое и очень громоздкое. Это швейная машинка фирмы «Зингер», принадлежавшая Одиль Бо. Воровка собирается нажать плечом на большой выключатель и тут замечает Нину. В бледном свете уходящего дня они напоминают призраков.
У Нины так пересох рот, что она не способна вымолвить ни слова. Незнакомка закрывает дверь и ударяет ногой точно по тому месту в полу, на которое нужно надавить, чтобы раздался щелчок. Кажется, ей все тут знакомо, как будто она – хозяйка дома, а Нина – гостья.
– Привет. Не бойся, это всего лишь я.
– …
– Пришла забрать свое.
– …
Голос звучит неуверенно, с легким заиканием.
– Пойду поставлю это в машину и вернусь…
Она повторяет путь своего напарника и через несколько секунд появляется снова. Одна. С пустыми руками. Мужчина наверняка ждет на улице.
– Не знала, что ты здесь. Видела тебя на похоронах старика. Ты жутко красивая.
– …
– Язык проглотила?
– …
– Знаешь, это нелегко. Жизнь, она у всех трудная.
– …
– Скажешь, мы не знакомы. Ты просто была совсем маленькая и помнить не можешь.
Она садится ступенькой выше, закуривает «Житан» без фильтра. Огонек зажигалки на мгновение освещает ее лицо. Она в узких синих джинсах и короткой красной блузе, открывающей угловатые плечи. Напоминает мешок с костями. Под тонкой белой кожей на шее и руках проступают синие жилки.
– Мне пора. Нам еще ехать.
Она часто нервно затягивается, держа сигарету в пальцах с обкусанными до мяса ногтями.
– Не хотела никого встретить, особенно соседей…
Она тушит окурок о каблук старой туфли.
– У тебя тут друзья. Видела на кладбище, как они тебя за руки держали…
Женщина поднимается на ноги под изумленным взглядом Нины, хочет что-то сказать, передумывает, целует ее в щеку и торопится прочь. Через несколько секунд синий грузовичок, сдав задом, исчезает в ночи. Нина замечает профиль Марион на пассажирском сиденье, она опускает стекло, но на дочь не смотрит, даже не машет на прощание.
Потрясенная девушка понимает, что утром Марион была на кладбище, значит, они все разведали во время мессы, а потом мужчина ограбил дом.
Нина встает, шатаясь, как пьяная, и ее мучительно рвет на гортензии деда.
Она старушечьей походкой бредет к телефону, нажимает на кнопку повтора. Эмманюэль Дамамм отвечает мгновенно, как если бы спал с телефоном в руке.
– Забери меня! – молящим тоном произносит она.
– Где ты?
– У деда.
– Еду.
Нина поднимается к себе, смотрит на спящего Адриена. Мальчишка. Он вдруг кажется ей совсем молодым, наверное, потому, что сама она повзрослела в один миг. Сейчас Нине нужен кто-нибудь старше, она хочет забыть молодость, детство, прошлое. Не время думать о будущем. Они с Адриеном выросли калеками, он без отца, она без обоих родителей.
В глубине души Нина всегда надеялась, что мать не просто так бросила ее, что у нее были на то веские причины. Она была слишком молода, неопытна, одинока, напугана, потеряна, но однажды попросит прощения.
Как получилось, что молодая улыбчивая девочка, стоящая в окружении подруг на групповой школьной фотографии, превратилась в мерзкое существо, в преступницу?! Реальность трудно принять. Зачем она узнала мать, да еще при таких обстоятельствах? Женщина обворовала дом покойного отца, не дождавшись, когда его тело предадут земле. Что она станет делать со всем этим старьем? Продаст, чтобы выручить несколько франков? Откуда она узнала о смерти Пьера? Как можно вообще ничего не чувствовать к своему ребенку? Разговаривать с дочерью как со случайной знакомой, бывшей соседкой по лестничной клетке? Кто ее спутник? Муж? Любовник? Сутенер? Дилер?
Нина теперь жалеет, что не заговорила с ней, никак не отреагировала. Нужно было проколоть шины, позвонить в полицию, донести, ударить, оскорбить, закричать, а она повела себя как тряпичная кукла! Не задала даже главного вопроса, который терзает ее всю жизнь: «Кто мой отец?» Позволила Марион упорхнуть, как птице – вестнице несчастья.
С улицы доносится звук двигателя «Альпины» Маню.
Она бросает последний взгляд на Адриена с Паолой и выходит.
22:00.
44
24 декабря 2017
– Сырные птифуры, карпаччо из белых грибов, паштет La Bonne Foie[101]. Это к аперитиву. На обед суп-пюре из батата на кокосовом молоке, ризотто со сморчками и равиоли с трюфелями. Потом ассорти птифуров и меренговый торт с земляничным мороженым. Какое вино предпочитаешь, красное или белое?
– Ты псих.
– Возможно.
– Или гомик.
– Не исключено.
Нина выгружает на журнальный столик шампанское и бордо, шоколадные конфеты и подарочный пакет, поглядывая на роскошный стол, накрытый Ромэном в гостиной. Все выглядит очень красиво,