— О Вигала… — игриво улыбнулась дама. — А если бы ты мог оставить своих спутников — что тогда?
— Непременно навестил бы вас. Держа одной рукой кусочек сыра, другой — бутылочку вина…
— А ты еще навестишь нас, Вигала, — неожиданно произнесла дама теплым грудным голосом.
Крыса в клетке притихла. Вигала внимательно посмотрел на Клариссу, чуть приподняв лицо и сведя брови углом на переносице. Колеблющийся свет факелов осветил глубокие впадины под массивными скулами и полузакрытые глубоко запавшие глаза эльфа. Похоже, он все еще не оправился от того случая в лесу, когда пришлось пережить близкое соседство с лозой смерти — в свете факелов сейчас отчетливо различались синеватые круги под глазами и глубокий прокус на нижней губе. Наверху, в ярком свете солнца всего этого почти не было видно… Волосы эльфа опять отсвечивали серебряными искрами.
— Я вижу, что навестишь… — еще более глубоким голосом заявила дама-телепат. — А твои спутники в этот момент будут надежно спрятаны — это я тоже предвижу…
С минуту в комнате стояла полная тишина. Вигала стоял, молча и пристально глядя на Клариссу. И продолжал поглаживать ее левую ладонь, которую так и не выпустил из своих рук после поцелуя.
— Но я же не рассказала вам до конца! — прежним игриво-кокетливым тоном вдруг воскликнула дама Кларисса. — Так вот, приходит ко мне мой ветеринар, осматривает Маню и говорит — так она у тебя еще девственница. Ну да, говорю я, а что?
Дама-телепат сделала паузу и лукаво стрельнула глазками в сторону стоявшего у ее подлокотника Вигалы.
— Оказывается, это сказывается на сроке жизни крысы. Девственницы, увы, живут меньше. А для меня это крайне важно, потому что у нас с нею одна жизнь на двоих… Этот коновал и говорит мне: давай это исправим. Забеременеть твоя Манька все равно не забеременеет, организм у нее измененный… А вот повеселеть — повеселеет. Ну я, как наивная дурочка, согласилась…
— И что же было дальше?
— О Единый Боже, Вигала, — фыркнула женщина. — Не строй из себя девственницу! Тебе это не идет. Да и кто тебе поверит? Ты же не моя Манька, в подземелье со мной не сидишь!
— Кларисса. — Эльф шутливо приложил ладонь к сердцу. — Да я наивен, как невинный ребенок! Правда, глубоко в душе, но все же…,
— О да! Очень глубоко в душе! Сделай мне одолжение, Вигала, выкапывай оттуда свою наивность хотя бы изредка! И проветривай, а то в таких глубинах она плесневеет! О Единый Боже, я опять отвлеклась от своего рассказа. Ну так вот, этот коновал походил где-то там наверху — и приносит мне крысу. Мальчика-крысу.
Уголки губ у эльфа дрогнули и поползли вверх.
Тимофей, стоя с запечатанным ртом, легко представил дальнейшее. И ощутил непреодолимый позыв расхохотаться. Но замороженные губы никак не желали расходиться. И он стоял столбом, трясясь от внутреннего смеха.
У торчавшего сбоку Лехи плечи тоже ходили ходуном.
— Представляете, что было дальше? Это просто ужас какой-то! У нас ведь общая нервная система, соединенная нервными клеммами. Так что ее конечности я ощущаю как свои пальцы. Вот вас когда-нибудь имели между вашими средним и безымянным пальцами? И не надо так смеяться, я вас умоляю!
Вигала отхохотался и сказал все еще подрагивающим голосом:
— Надеюсь, он хотя бы был на высоте?
И снова заржал.
— Ах Вигала, — неожиданно печально произнесла дама. — Как давно рядом со мной никто так искренне не смеялся…
— Кларисса… Начинай всем рассказывать о том, как твоя Манька потеряла свою невинность, — и ручаюсь, тут стены задрожат от хохота!
— Может быть. Я попробую. Ну, я поболтала, развеялась… А теперь к делу. У тебя что-то случилось, Вигала?
— Не у меня, — серьезно сказал Вигала, продолжая поглаживать ладошку Клариссы. — У другого эльфа. Проблема в том, что я об этом ничего не знаю. Ничего… А хочу узнать все — что, когда, с кем, почему, за что…
— А про то, что любопытство губит обезьяну, ничего не хочешь узнать?
Эльф застыл. Потом одна из его бровей дернулась и поехала вверх.
— Все так серьезно, Кларисса?
Дама-телепат откинулась на спинку кресла.
Крыса, которой оканчивалась ее рука, встала на задние лапки и принялась деятельно расчесывать усы на мордочке передними конечностями. При этом крыса Манька почти так же задумчиво глядела вдаль, как и связанная с нею Кларисса. Два таких спокойных взгляда, устремленных в неведомое пространство, расположенное аккурат на уровне Тимофеевой груди…
Да, явно неладно было что-то в магическом королевстве.
— Я здесь живу, Вигала. — Теперь дама говорила тихо, но решительно, и все кокетливые интонации из ее голоса исчезли напрочь. — Да, инжекторов-телепатов берегут как зеницу ока, да, за самое малейшее преступление против нас положены такие кары, что никто не дерзает даже помыслить о подобном. Но при всей своей ценности для миров и для магов — я в этом подземелье всего лишь затворница. Без права выхода на поверхность. Существуют тысячи способов отравить мое и без того нерадостное существование, не сокращая при этом продолжительности моей драгоценной, но, увы, столь недолгой жизни. При этом ни капельки не вредя моему здоровью. Я живая, мне нужно многое — но кое-чего меня можно лишить совершенно невозбранно, да еще и заявить при этом — мол, это вредно для ее здоровья… Ты понимаешь меня, Вигала?
— Да, — медленно проговорил эльф. — Да, Кларисса.
— Прости.
— Ничего подобного, — с холодноватой нежностью сказал Вигала. — Никаких прости, Кларисса. Я все равно загляну к тебе как-нибудь на вечерок. Кусочек сыра в зубах, бутылка за пазухой…
Женщина быстро посмотрела на потолок. Потом перевела глаза вниз и поглядела на крысу, которой заканчивалась ее правая рука, со странным таким выражением — тоски и покоя одновременно.
— У меня есть прислуга, обязанная меня обслуживать. Но я завишу от них гораздо больше, чем они от меня. Прав был когда-то мудрец — кто имеет рабов, тот сам раб.
— Ну-ну. — Эльф улыбнулся и снова погладил Клариссину ладошку. — Мудрец, кстати, был как раз из тех человечков, которых ты сейчас видишь перед собой. Ну, Кларисса…
— То, что ты ищешь сейчас, — вдруг снова перебила его женщина-телепат — и опять голос у нее стал глубоким, грудным и с придыханием, — найдет тебя само. Но бойся его, Вигала…
— Непременно, Кларисса. Гм…
Эльф снова поднял одну из рук и выставил вверх палец.
Во рту у Тимофея мгновенно оттаяло. И рот вдруг оказался заполнен холодноватой горькой слюной, и в горле запершило. Леха рядом яростно отплевывался и чихал. Поминая при этом некоторых, которым бы еще хвост и рога — и будет как раз то, что надо. Для выражения их истинного облика…
— Э-э… Теперь говорить можно? — хрипловато поинтересовался Тимофей.
— Нельзя, — порадовал его эльф. — Мне нужно поговорить с Лехой. Только с Лехой.
— А у Толкиена все эльфы такие добрые… Даже людей защищают! Вот врал старикашка, — злобно сказал Леха.
И снова закашлялся. Вигала сурово посоветовал:
— Не трогай святое! Толкиену сам король Михраэль диктовал в некоторых местах. В качестве музы… Леха, у меня к тебе большая просьба. Я знаю, у тебя нашейный золотой запас еще не исчерпался…
Леха ухватился за ворот своей рубашки и грустно так засопел.
— Леха, как другу, — тихо попросил Вигала, — дай мне какую-нибудь цепочку. С меня — обед. С русалками…
У того на лице сразу появилась мечтательная улыбка. С идиотским видом простодушный браток содрал с шеи очередную золотую цепь. Как водится, в палец толщиной и замысловатого плетения.
Вигала подставил ладонь. Цепь золотой змейкой стекла к нему в руку. Эльф тут же неторопливо вернулся к Клариссе, с тяжеловесной грацией украсил шею женщины-телепата Лехиным украшением.
— Вот. Прими от нас троих, Кларисса. Я, конечно, мог бы купить тебе что-нибудь новое, дорогое…
— Ну так и купил бы, — тихо пробурчал Леха. Но тут же снова блаженно заулыбался. Видимо, вспомнил про обещанный обед с русалками.
— Благодарю, — с улыбкой сказала Кларисса, кончиками пальцев осторожно притрагиваясь к золотому витому шнуру на своей шее. — Нет-нет, ты же знаешь, что новые меня не интересуют. А на этом после его хозяина осталось столько воспоминаний, образов… И я все их могу просмотреть. О! Ого… Нет, вот это уже слишком. А вот это — это действительно интересно…
Леха моментально стал красным, как рак после варки. И проникновенно засопел. Наверное, вспомнил, какие именно из его воспоминаний и образов, ненароком прилипших к цепочке, могли быть действительно интересными для телепата-затворника…
— Мы уходим, Кларисса, — негромко сообщил эльф.
Дама-телепат слабо качнула левой ладонью — катитесь, мол. Крыса Манька вдруг начала отчего-то азартно пищать в своей клетке…
Лехина морда лица из красной стала темно-бордовой.
Вигала двинулся к выходу из комнаты. Два человека торопливо последовали его примеру, причем Леха сразу же обогнал Тимофея на несколько шагов, пристроился в затылок к эльфу и теперь топал вплотную к нему, не отставая ни на сантиметр. Видимо, жгучие все-таки воспоминания оставались за спиной вместе с цепочкой…
Наверху местное светило уже начало клониться вниз. И тени стали длинными, вечерними, и воздух ощутимо посвежел. Совсем как на Земле — там тоже летний день кончался всегда внезапно. Вот только что солнце стоит еще высоко, а потом— глядь, а оно уже клонится к закату.
— Вигала, — с угрожающей ноткой заявил Леха, — ты мне, конечно, друг, брат-эльф и все такое… Но ты кому мою цепь отдал? Эта баба и вправду… э-э…
— При прикосновении к вещи, — перебил Леху эльф, — телепат считывает с нее всю информацию про хозяина. Где ты был, что ты делал в своей цепи — телепат все это увидит ярко, с запахами и прочими ощущениями, которые были у тебя самого. Ты подарил ей кусок своей жизни, Леха.
— Что?!
— И я уверен, что ты об этом не жалеешь, — спокойно продолжал Вигала. —Давай я тебе кое-что расскажу… Телепаты-инжекторы призываются к своему служению в достаточно раннем возрасте. Примерно лет в восемнадцать. Их отыскивают среди обычных, так скажем, людей маги-сенсорники, специализирующиеся на ощущениях и передаче ощущений, забирают — как правило, силой — из родного дома, потом об