Тимофей с отвисшей челюстью, проследив полет — или, лучше сказать, улет — эльфа к холке дракона, пробормотал:
— Ну, Бэтмен, ну и дает…
Леха уже взбирался вслед за спасенным эльфом, часто перебирая руками и оттопыривая на обозрение всем собравшимся горожанам свой зад в продырявленных еще в лесу джинсах. Сенсей, выйдя из состояния ступора, тоже кинулся к скобам.
Горожане, дисциплинированно собравшиеся поглазеть на новую заварушку, разумно стояли в отдалении, поглядывали оттуда крайне потрясенно, но больше никаких активных действий не предпринимали. Тимофей заподозрил, что часть из них еще совсем недавно любовались обрушением Черного Дома, сиречь храма Стеклянноголового Хартгарта. Да, с появлением землян зрелищ в городе явно поприбавилось… Наверху его поджидал Трегуб.
— И как это вы с Эскалибуром так вовремя… — пробормотал Тимофей, ныряя в кресло и усаживая кроху-домового себе на колени.
— А Вигала нас позвал, — словоохотливо сообщил ему домовой. — Свистнул, и мы тут же сюда… Ты разве не слышал?
— Да, было что-то такое. В доме у этого Бальзамина… Но… но как вы услышали?
— А ты разве не знаешь поговорку — высоко сижу, да далеко слышу? — довольно спросил домовой. — Это еще что — Эскалибур, тот и вовсе даже мысли может слышать! Как у вас говорят, телепат. А сейчас мы прямо на Землю!
Эскалибур одним прыжком взмыл с мостовой. И вонзился в небо, тут же заполыхавшее веером из алых и белых вихрей. Среди них уже били серебряные молнии, частые, чистые…
И Тимофей утонул в нахлынувшем море боли.
А на другом конце боли лежала Земля.