Чжоу Юй стремительно встал и ушел в шатер. Чиновники подняли Хуан Гая. Он был так избит, что кожа на спине висела клочьями и кровь текла ручьями. Поддерживая под руки, его повели в лагерь. Дорогой Хуан Гай несколько раз падал без сознания.
Обеспокоенный состоянием Хуан Гая, Лу Су зашел навестить его, а потом отправился к Чжугэ Ляну.
– Как же это вы сегодня не вступились за Хуан Гая? – упрекнул он Чжугэ Ляна. – Нам нельзя было протестовать: Чжоу Юй наш начальник и мы должны ему подчиняться. Но вы-то, как гость, могли за него заступиться! Почему вы предпочли стоять сложа руки и наблюдать со стороны?
– А зачем вы говорите мне неправду? – прервал его Чжугэ Лян.
– Неправду? С тех пор как вы сюда приехали, я ни разу вас не обманул! – запротестовал Лу Су.
– Значит, вы действительно не поняли, что Чжоу Юй нарочно приказал избить Хуан Гая? – спросил Чжугэ Лян. – Ведь все это было заранее обдумано.
Теперь намерения Чжоу Юйя дошли до сознания Лу Су. Чжугэ Лян продолжал объяснять:
– Ведь Хуан Гаю не удалось бы обмануть Цао Цао, если бы Чжоу Юй не избил его. Вы увидите, как только Цай Хэ и Цай Чжун донесут о случившемся Цао Цао, Хуан Гай уедет к нему! Но вы ни в коем случае не говорите Чжоу Юйю, что я разгадал его хитрость. Скажите, что я тоже присоединяюсь к общему недовольству.
Лу Су попрощался и направился к Чжоу Юйю. Тот пригласил его к себе в шатер.
– За что вы так жестоко наказали Хуан Гая? – спросил он.
– Разве военачальники недовольны? – поинтересовался Чжоу Юй.
– Да, многие в душе сильно обеспокоены.
– А что говорит Чжугэ Лян?
– Он тоже недоволен вашей чрезмерной жестокостью.
– Сегодня в первый раз я обманул его! – радостно воскликнул Чжоу Юй.
– Что вы этим хотите сказать? – с удивлением спросил Лу Су.
– Я хочу сказать, что избиение Хуан Гая было задумано ради большого дела! Я решил перебросить его на сторону врага, и нам пришлось разыграть ссору, чтобы обмануть Цао Цао.
Лу Су подивился проницательности Чжугэ Ляна, но Чжоу Юйю ничего не сказал.
Избитый Хуан Гай лежал в своем шатре. Военачальники навещали его и выражали свое сочувствие. Хуан Гай ничего не отвечал и только тяжко вздыхал. Как-то к нему пришел советник Кань Цзэ. Хуан Гай велел пригласить его к своему ложу и отпустил слуг.
– Вы, наверно, обижены на Чжоу Юйя? – осведомился Кань Цзэ.
– Нисколько! – ответил Хуан Гай.
– Значит, ваше наказание – хитрость?
– С чего вы это взяли?
– Я все время наблюдал за Чжоу Юйем и на девять десятых разгадал его замысел, – сказал Кань Цзэ.
– Да, я подвергся этому наказанию добровольно и не сожалею! На своем веку я пользовался большими милостями рода Сунь и решил за все отблагодарить. Я сам предложил такой план, чтобы помочь разбить Цао Цао. Я рассказал вам все откровенно как честному человеку и преданному другу.
– И разумеется, хотите просить меня отвезти Цао Цао ваше письмо, где вы изъявите желание перейти на его сторону. Верно? – спросил Кань Цзэ.
– У меня действительно было такое намерение, – сказал Хуан Гай. – Но только я не знаю, согласитесь ли вы?
Кань Цзэ охотно согласился.
Поистине:
За князя отважный боец под палку подставил спину.
Советнику жизни не жаль, чтоб только служить господину.
Если вы хотите узнать, как Кань Цзэ доставил письмо Цао Цао, загляните в следующую главу.
Глава сорок седьмая,из которой можно узнать о том, как Кань Цзэ доставил Цао Цао письмо Хуан Гая, и о том, как Пан Тун предложил сковать суда цепью
Кань Цзэ был родом из Шаньиня, что в Хуэйцзи. Происходил он из бедной семьи и очень любил учиться. Памятью он обладал поразительной; стоило ему один раз прочитать какую-нибудь книгу, и он ее не забывал. Слава о нем как о блестящем ораторе и храбром воине распространилась далеко вокруг, и Сунь Цюань пригласил его к себе на должность военного советника. Здесь Кань Цзэ подружился с Хуан Гаем, и тот, зная о его необыкновенных способностях, был уверен, что Кань Цзэ сумеет доставить письмо. Кань Цзэ охотно согласился исполнить просьбу друга.
– Раз вы рискуете своей жизнью, то могу ли я жалеть свою! – воскликнул он. – Так должен поступать доблестный муж, – иначе чем он будет отличаться от гнилого дерева?
Хуан Гай вскочил с постели и с благодарностью поклонился другу.
– С этим делом медлить нельзя, – сказал Кань Цзэ.
– Письмо уже готово! Вот оно, – ответил Хуан Гай.
Кань Цзэ взял письмо и, переодевшись рыбаком, в ту же ночь в небольшой лодке отправился на северный берег Янцзы. Ко времени третьей стражи он был уже неподалеку от лагеря Цао Цао. Ночь была звездная; стража, наблюдавшая за рекой, заметила приближавшуюся лодку и задержала ее. Об этом немедленно доложили Цао Цао.
– Это не рыбак, а лазутчик! – воскликнул тот.
– Он называет себя военным советником из Восточного У и заявляет, что привез вам секретное письмо, господин чэн-сян, – сказали воины.
– Хорошо, посмотрим! Приведите-ка его сюда! – распорядился Цао Цао.
Шатер был ярко освещен светильниками. Цао Цао сидел, облокотившись на столик, когда ввели Кань Цзэ.
– Зачем пожаловали, господин советник Восточного У? – спросил Цао Цао.
– О Хуан Гай, Хуан Гай! – вздохнул Кань Цзэ. – Ошибся ты в своих расчетах! Теперь-то я воочию убедился, что чэн-сян не нуждается в мудрецах! Оказывается, люди пустое болтают! Разве такие вопросы задают гостям?
– А почему бы мне и не спросить об этом? – промолвил Цао Цао. – Я воюю с Восточным У, вы приехали оттуда.
– Хуан Гай много лет служил роду Сунь, – сказал Кань Цзэ, – но недавно Чжоу Юй без всякой на то причины жестоко избил его. Оскорбленный Хуан Гай решил перейти к вам, чтобы отомстить своему обидчику. Но он не знает, пожелаете ли вы принять его, и упросил меня, как друга, отвезти вам секретное письмо.
– Где же оно? – спросил Цао Цао.
Кань Цзэ достал письмо. Цао Цао вскрыл его и стал читать, наклонившись к светильнику.
Удостоенный великих милостей рода Сунь, я никогда не помышлял об измене. Но ныне случилось нечто, заставившее меня заговорить об этом! Как известно, один в поле не воин, и я твердо убежден, что с малочисленным войском невозможно противостоять могучей армии Срединного царства. Это знают все военачальники Восточного У – и умные и глупые, только один Чжоу Юй, неразумный и запальчивый юнец, слепо верит в свои способности. Он хочет яйцом разбить камень! Мало того, он чинит произвол, наказывает невинных и не награждает заслуженных. Я ненавижу его за то унижение, которое мне пришлось претерпеть от него!
Слышал я, что вы, господин чэн-сян, с распростертыми объятиями принимаете людей ученых, и потому решил вместе с моими воинами перейти к вам, чтобы восстановить свою честь и смыть со своего имени позор.
Запас провианта, оружие и суда я передам вам.
Слезно умоляю вас не сомневаться во мне.
Цао Цао несколько раз внимательно перечитал письмо. Вдруг он вскочил и, в ярости стукнув кулаком по столу, обрушился на Кань Цзэ:
– Как ты смеешь играть со мной? Хуан Гай лазутчиком хочет пробраться ко мне! Он сам устроил так, чтобы его опозорили, а тебя подослал с письмом!
И он крикнул страже, чтобы Кань Цзэ отрубили голову.
Воины схватили его и поволокли из шатра. Но Кань Цзэ это нисколько не смутило. Он даже засмеялся.
– Чему ты смеешься? – спросил изумленный Цао Цао, делая знак, чтобы Кань Цзэ отпустили. – Или я не разгадал ваш коварный замысел?
– Я не над вами смеюсь, а над Хуан Гаем. Это он не разбирается в людях! – ответил Кань Цзэ.
– Что это значит? – заинтересовался Цао Цао.
– А вам зачем знать? Хотите убить меня – так убивайте!
– Ты мне пыль в глаза не пускай! Я с детства читаю книги по военному искусству и прекрасно знаю все способы обмана!
– Значит, вы считаете, что это письмо – ложь? – спросил Кань Цзэ.
– Я хочу сказать, что один небольшой недосмотр выдал тебя! – сказал Цао Цао. – Если Хуан Гай действительно хочет перейти ко мне, почему он не указал время? Ну, что ты на это скажешь?
Кань Цзэ безудержно рассмеялся:
– Ха-ха-ха! И ты еще хвалишься, что с детства читаешь книги по военному искусству! Уходи-ка ты поскорее восвояси, а не то Чжоу Юй тебя схватит! Невежда! Жаль, что приходится погибать от твоей руки!
– Невежда? – возмутился Цао Цао, не понимая, к чему клонит Кань Цзэ. – Что ты хочешь этим сказать?
– А то, что ты ничего не смыслишь в стратегии и не понимаешь самых простых истин!
– В чем же я допустил ошибку? – спросил Цао Цао.
– Нет, я умру, вот и все! Не стоит тебе объяснять, раз ты так груб с учеными людьми!
– Но если ты приведешь убедительные доказательства, я отнесусь к тебе с уважением! – пообещал Цао Цао.
– В таком случае скажи, кто станет указывать срок, собираясь покинуть своего господина и перейти к другому? – спросил Кань Цзэ. – Предположим, Хуан Гай написал бы, что перейдет к тебе тогда-то, но по тем или иным причинам не смог бы этого сделать. Ты бы, конечно, его ждал, замысел был бы раскрыт, и делу конец! Разве не ясно, что в таких делах сроки не устанавливают? Тут приходится ловить удобный момент. А ты, не понимая простой истины, хочешь убить ни в чем не повинного человека! Ну разве ты после этого не невежда?
– Простите меня! – сказал Цао Цао, изменив тон и вставая со своей циновки. – Я сразу не разобрался и незаслуженно обидел вас.
– Признаться, я тоже хотел перейти на вашу сторону, – произнес Кань Цзэ. – Неужели вы и в этом увидите только притворство?
– О нет! Наоборот, я буду очень счастлив! – воскликнул обрадованный Цао Цао. – Если вы с Хуан Гаем совершите великие подвиги, вас ждут такие награды, каких еще никто у меня не получал!
– Мы будем служить вам не ради титулов и наград, а потому, что этого требует небо! – заявил Кань Цзэ.