И он вместе с гонцом отправился в Чэнду.
Сянь-чжу ежедневно выходил в поле обучать войско. Он лично собирался отправиться в поход на императорской колеснице. Сановники встревожились и решили посоветоваться с Чжугэ Ляном.
– Сын неба только что вступил на трон, и если он сам поведет войско против Сунь Цюаня, это только нам повредит! – сказали сановники. – Вы, господин чэн-сян, пользуетесь огромным влиянием – почему вы не отговорите государя?
– Я уже пытался несколько раз, – отвечал Чжугэ Лян, – но он и слушать ничего не желает. Пойдемте вместе к нему на учебное поле.
В сопровождении чиновников Чжугэ Лян приехал на поле и обратился к Сянь-чжу с такими словами:
– Государь, вы совсем недавно вступили на трон и готовитесь к походу на восток против княжества У. Если бы вы шли на север против Цао Пэя, это был бы поход за торжество справедливости в Поднебесной, и тогда вы могли бы взять на себя командование войсками. Но раз вы идете войной на Сунь Цюаня, то во главе войска достаточно поставить полководца. Вам незачем утруждать себя!
Император, поддаваясь настойчивым уговорам Чжугэ Ляна, начал колебаться, как вдруг доложили о приезде Чжан Фэя. Сянь-чжу велел привести брата на поле. Чжан Фэй, представ перед государем, поклонился до земли и, обняв его ноги, заплакал. Сянь-чжу тоже не мог удержаться от слез.
– Неужели вы, став императором, забыли клятву, данную нами в Персиковом саду? – спросил Чжан Фэй. – Можем ли мы не отомстить за брата?
– Чиновники отговаривают нас от этого, и мы не решаемся действовать опрометчиво, – ответил Сянь-чжу.
– Что они знают о нашем союзе? – воскликнул Чжан Фэй. – Если вы не пойдете в поход, так я пойду! Пусть это стоит мне жизни! Я отомщу за брата или никогда больше не увижусь с вами!
– Мы пойдем с тобой вместе, – ответил Сянь-чжу. – Ты со своим войском выступишь из Ланчжоу и встретишься с нами в Цзянчжоу. Оттуда мы двинемся дальше на Восточный У.
Прощаясь с Чжан Фэем, государь сказал:
– Нам известно, что в пьяном виде ты избиваешь своих молодцев! Это до добра не доведет. Отныне будь великодушен и не обращайся худо с воинами.
Чжан Фэй почтительно поклонился и уехал.
Перед самым походом ученый Цинь Ми сказал Сянь-чжу:
– Государь, в погоне за малой справедливостью вы рискуете своей особой. Ваши предки никогда таким образом не поступали. Подумайте об этом.
– Что может быть более справедливым, чем месть за гибель брата? – возразил Сянь-чжу. – Я не могу об этом забыть!
Цинь Ми распростерся на земле:
– Вы не внемлете словам вашего преданного слуги, а я боюсь, как бы вас не постигла беда!
– Мы поднимаем войска, а ты тут вещаешь о несчастье! – разгневался Сянь-чжу и приказал страже увести и обезглавить Цинь Ми.
Но Цинь Ми нисколько не испугался и, обернувшись к Сянь-чжу, засмеялся:
– Я себя не жалею! Мне жаль созданную вами династию!
Сановники заступились за ученого, и Сянь-чжу в конце концов пришлось отменить приказ.
– Хорошо, – сказал он. – Временно заточите его в темницу, а когда я отомщу за брата, тогда и решу, что с ним делать.
Узнав об этом, Чжугэ Лян, чтобы спасти Цинь Ми, подал Сянь-чжу доклад, в котором говорилось:
«Я, ваш чэн-сян, в свое время предупреждал вас о коварном замысле злодеев из Восточного У. Дело дошло до того, что мы потеряли Цзинчжоу. В созвездиях Доу и Ню упала звезда Полководца; в землях Чу рухнул столб, подпирающий небо. Эти знамения забыть невозможно! Но вы должны помнить, что в несчастьях Ханьской династии виновен Цао Цао, а не Сунь Цюань. Покорите царство Вэй, и Сунь Цюань сам вам покорится. Примите золотой совет Цинь Ми, государь! Поберегите себя и свое войско для великого дела! Этим вы осчастливите династию и Поднебесную!»
Прочитав доклад, Сянь-чжу швырнул его на пол и вскричал:
– Мы твердо решили! И никто не смеет нас отговаривать!
Затем он повелел Чжугэ Ляну охранять Сычуань и наследника престола. Ма Чао, его брат Ма Дай и Вэй Янь получили приказ оборонять Ханьчжун в случае нападения вэйских войск. Чжао Юнь был назначен начальником тыловых войск и одновременно отвечал за снабжение армии провиантом. Советники Хуан Цюань и Чэн Ци сопровождали самого Сянь-чжу. Ма Ляну и Чэнь Чжэну поручили ведать войсковой перепиской. Во главе передового отряда был поставлен Хуан Чжун, а его помощниками назначили Фын Си и Чжан Наня. В поход также двинулись военачальники из племени фань, населявших Уци, и многие другие. Численность войска достигала семисот пятидесяти тысяч человек.
Выступление было назначено на третий день седьмого месяца первого года периода Чжан-у[206].
Возвратившись в Ланчжун, Чжан Фэй отдал приказ за три дня приготовить траурные белые знамена и латы для всего войска. В поход воины должны были идти в трауре.
Однако на второй день военачальники Фань Цзян и Чжан Да явились в шатер к Чжан Фэю и сказали:
– Белые знамена и латы так быстро не достанешь, нельзя ли продлить срок?
– Я не дождусь часа мести! – в гневе закричал Чжан Фэй. – Если бы только это было возможно, я завтра был бы у вражеских границ! Как вы смеете не подчиняться моему приказу?
И он крикнул страже, чтобы Фань Цзяна и Чжан Да привязали к дереву и дали каждому по пятьдесят ударов плетью.
После наказания Чжан Фэй пригрозил им:
– Смотрите, чтоб завтра все было готово, а то отрублю вам головы и выставлю напоказ!
Военачальники были так жестоко избиты, что все время отхаркивались кровью. Вернувшись в лагерь, они призадумались.
– Что же нам делать? – спрашивал Фань Цзян. – Этот человек вспыльчив, как порох. Сегодня он нас избил, а завтра головы нам отрубит!
– Лучше уж мы его убьем, чем он нас! – сказал Чжан Да.
– Да, но как к нему подойдешь?
– Если нам суждено остаться в живых, значит он будет сегодня пьян, – загадал Чжан Да. – Если же нам суждено умереть, он пить сегодня не будет.
На этом они и порешили.
Чжан Фэй сидел у себя в шатре. Мысли его путались, душу терзала какая-то непонятная тревога.
– Что это сегодня со мной? Не могу ни сидеть, ни лежать спокойно, – сказал он, обращаясь к одному из своих военачальников. – Не понимаю, почему меня охватывает дрожь?
– Видно, потому, что вы все время думаете о Гуань Юйе, – предположил военачальник.
Чжан Фэй приказал принести вино и стал пить, угощая военачальников. Постепенно он опьянел и лег спать у себя в шатре.
Во время первой стражи оскорбленные Фань Цзян и Чжан Да, спрятав под одеждой короткие мечи, пробрались в шатер под тем предлогом, что им необходимо поговорить с Чжан Фэем по важному и неотложному делу.
Чжан Фэй спал с открытыми глазами. Злоумышленники, увидев его торчащие усы и широко раскрытые глаза, замерли на месте. Однако, прислушавшись к раскатистому храпу Чжан Фэя, они неслышно приблизились к его ложу и вонзили ему в живот короткие мечи. Чжан Фэй только вскрикнул во сне и умер.
Было ему всего пятьдесят пять лет от роду.
Потомки в стихах оплакивают его гибель:
Когда-то в Аньси он ду-ю отхлестал преизрядно.
Род Лю возвышая, он с Желтыми бился потом.
И голос гремел его на перевале Хулао,
И в страхе дрожала вода под Чаньфаньским мостом.
И Шу усмирил он, Янь Яню представив свободу,
Взяв верх над Чжунчжоу отвагой своей и умом.
Но сам пал в сраженье, победы над У не увидев,
И люди в Ланчжуне скорбят и поныне о нем.
Отрубив голову Чжан Фэю и захватив ее с собой, Фань Цзян и Чжан Да бежали в Восточный У. В войске узнали об этом преступлении лишь на следующий день и бросились в погоню за убийцами, но не догнали их.
Тем времнем военачальник У Бань, перешедший из Цзинчжоу на службу к Сянь-чжу и охранявший вместе с Чжан Фэем Ланчжун, написал государю подробное письмо и велел Чжан Бао, старшему сыну Чжан Фэя, сделать гроб для тела отца и ехать с печальной вестью в Чэнду. Младший сын Чжан Фэя, по имени Чжан Шао, остался охранять Ланчжун.
Сянь-чжу в это время уже выступил в поход. Чиновники во главе с Чжугэ Ляном, проводив его за десять ли от города, вернулись обратно. Чжугэ Лян был очень печален и молчалив. Только один раз обратился он к чиновникам и произнес:
– Если бы советник Фа Чжэн был жив, он уговорил бы нашего господина остаться, удержал бы его от похода на восток.
Ночью на стоянке Сянь-чжу от волнения дрожал всем телом и не мог заснуть в своем шатре. Он встал и вышел посмотреть на звезды. В этот миг на западе упала звезда величиною с ковш. Не понимая, что это значит, он приказал послать гонца с письмом к Чжугэ Ляну.
Чжугэ Лян прислал ответ: «Падение звезды предвещает гибель большого военачальника. Через три дня получите печальную весть».
Сянь-чжу остался ждать на месте стоянки.
Вскоре ему доложили, что от У Баня прибыл гонец с письмом.
– О-о-о! Чувствую, что погиб мой брат Чжан Фэй! – страшным голосом закричал Сянь-чжу и топнул ногой.
Вскрыв письмо, он увидел, что это действительно была злая весть о смерти Чжан Фэя. Испустив вопль, Сянь-чжу без сознания рухнул наземь. Чиновники с трудом привели его в чувство.
На другой день Сянь-чжу доложили, что к лагерю, как ветер, мчится отряд всадников. Сянь-чжу вышел из шатра и увидел молодого воина в белой одежде и серебряных латах. Всадник соскочил с коня и пал на колени. Сянь-чжу узнал своего племянника Чжан Бао.
– Фань Цзян и Чжан Да убили моего батюшку и с его головой сбежали в Восточный У! – со слезами рассказывал сын Чжан Фэя.
Гибель второго брата привела в полное отчаяние Сянь-чжу, он не мог ни пить, ни есть.
– Государь, – уговаривали его приближенные, – ведь вы хотите отомстить за братьев, вам нельзя губить свое драгоценное здоровье!
Наконец Сянь-чжу согласился поесть и потом обратился к Чжан Бао с вопросом:
– Ты готов вместе с У Банем возглавить передовой отряд, чтобы отомстить за своего батюшку?