– Напомнить тебе твои же слова? – улыбнулся Сыма Чжао. – Ведь ты сам доказывал мне, что Чжун Хуэй способен изменить! Вот поэтому я и иду в поход!
– А я думал, что вы забыли! – рассмеялся Шао Ди. – Но держите это в тайне!
Цзя Чун тоже не доверял Чжун Хуэю и сказал об этом Сыма Чжао.
– Я все это знаю, – отвечал ему Сыма Чжао. – Подозрения мои вполне естественны. Пошли в такие места кого угодно, хоть тебя – все равно надо быть начеку! Скорей в Чанань, а остальное я сделаю сам!
Лазутчики донесли Чжун Хуэю о том, что войско Сыма Чжао выступило в поход. Чжун Хуэй немедленно пригласил Цзян Вэя на совет.
Поистине:
Едва лишь полководцы Шу сдались врагам своим на милость,
Как тут же из Чананя рать в поход губительный пустилась.
Если вы хотите узнать, что предложил Цзян Вэй, прочитайте следующую главу.
Глава сто девятнадцатая,в которой рассказывается о том, как Цзян Вэй пытался осуществить хитрый замысел, и о том, как еще один император отрекся от престола
Чжун Хуэй обратился к Цзян Вэю за советом, как схватить Дэн Айя. И Цзян Вэй сказал:
– Прикажите это сделать Вэй Гуаню. Дэн Ай несомненно убьет его, а вы за это накажете Дэн Айя.
Чжун Хуэй, тотчас же вызвав Вэй Гуаня, приказал ему отправляться в Чэнду и арестовать Дэн Айя и его сына. Вэй Гуань беспрекословно подчинился приказу. Но когда он собирался в путь, один из военачальников осторожно намекнул ему:
– Стоит ли вам ехать? Ведь Чжун Хуэй рассчитывает на то, что Дэн Ай вас убьет, а это даст ему повод обвинить Дэн Айя в измене.
– Не беспокойтесь, я живу своим умом! – ответил Вэй Гуань.
Затем он написал три десятка воззваний и разослал их по округам. Воззвания эти гласили:
«Я получил повеление взять под стражу Дэн Айя, но это не касается его военачальников. Если Дэн Ай явится ко мне с повинной, он сохранит за собой все свои титулы и звания. Если же он посмеет ослушаться, три ветви его рода будут уничтожены».
Сам Вэй Гуань выехал в Чэнду. При нем были две колесницы, на которых обычно возят преступников.
Ранним утром, едва пропели петухи, воззвание попало в руки военачальников Дэн Айя, и они явились к Вэй Гуаню на поклон.
Дэн Ай еще лежал в постели, когда Вэй Гуань со стражей ворвался в его спальню.
– Получен приказ арестовать вас! – объявил Вэй Гуань.
Перепуганный Дэн Ай кубарем скатился с ложа. Стражники набросились на него, туго связали веревками и водворили в колесницу. Его сын Дэн Чжун, прибежавший на шум, тоже был схвачен.
Возмущенные чиновники и военачальники хотели отбить арестованных, но вдалеке увидели большое облако пыли и догадались, что это приближается войско Чжун Хуэя. Приверженцы Дэн Айя быстро попрятались.
Вскоре к дворцу подъехали Чжун Хуэй и Цзян Вэй. Увидев связанного Дэн Айя, Чжун Хуэй принялся бить его плетью по голове, приговаривая:
– Пастух! И еще смеет бунтовать!
– Деревенщина! – вторил ему Цзян Вэй. – Тебе посчастливилось пройти через горы, так ты уж и загордился!
Дэн Ай отвечал бранью. Тогда Чжун Хуэй приказал отправить Дэн Айя и его сына в Лоян, а войска их принял под свое начало. Молва об этом быстро разнеслась по всей стране.
– Вот теперь осуществилась мечта всей моей жизни! – сказал Чжун Хуэй, обращаясь к Цзян Вэю.
– В старину Хань Синь не послушался совета Куай Туна и погиб во дворце Вэйян, – произнес Цзян Вэй. – Дай-фу Чжун тоже не послушался Фань Ли и пал от меча в Уху. Но разве не гремит в Поднебесной слава об этих двух мужах? Неудача постигла их не потому, что они задумали свое дело слишком рано, а потому, что они не понимали, как надо действовать на пользу себе, а не во вред! Вы совершили великий подвиг, и слава ваша пугает Сыма Чжао. Почему бы вам сейчас не исчезнуть подобно тому, как исчезают следы лодки на воде? Ведь вы можете укрыться в горах Эмэйшань, как это сделал Чи Сун-цзы.
– Ну вот еще! – усмехнулся Чжун Хуэй. – Мне еще нет и сорока, надо думать об успехах, а не пребывать в безделье!
– Если вы не хотите удаляться на покой, то вам надо действовать! – сказал Цзян Вэй. – А для этого нужен светлый ум! Не судите меня строго за мою откровенность.
– Вы поняли мое желание! – Чжун Хуэй хлопнул в ладоши и весело рассмеялся.
С этого дня два полководца стали неразлучны и не решали ни одного дела, не посоветовавшись друг с другом.
Цзян Вэй послал Хоу-чжу секретное письмо.
Потерпите, государь, еще несколько дней, – писал он. – Я устраню опасность для династии и восстановлю порядок в стране. Ханьский правящий дом не может быть уничтожен, как солнце и луна, которые исчезают для того, чтобы появиться вновь.
Как раз в то время, когда Чжун Хуэй совещался с Цзян Вэем, ему подали письмо Сыма Чжао. Цзиньский гун сообщал, что он сам прибыл в Чанань, опасаясь, что одному Чжун Хуэю будет трудно справиться с Дэн Айем, и обещал увидеться в ближайшее время.
Чжун Хуэй встревожился:
– У меня войск в несколько раз больше, чем у Дэн Айя! Ведь Цзиньский гун знает, что я и один прекрасно справлюсь с его поручением! Зачем же он явился? Не подозревает ли он и меня в мятеже?
– Если господин подозревает своего слугу в преступных замыслах, слуге остается недолго жить, – сказал Цзян Вэй. – Разве вам мало примера Дэн Айя?
– Правильно, – воскликнул Чжун Хуэй, – я уже принял решение! Если меня ждет удача, то вся Поднебесная достанется мне, а если нет, я уйду в западную часть Шу и сделаю так, как в свое время сделал Лю Бэй!
– Между прочим, мне недавно стало известно, что умерла императрица Го! Вы можете объявить, что она оставила вам повеление покарать Сыма Чжао за убийство государя. А ведь с вашими способностями покорить Поднебесную так же легко, как свернуть циновку!
– Согласны ли вы быть начальником моего передового отряда? – спросил Чжун Хуэй. – В случае успеха мы поровну разделим богатство и почет.
– Готов служить вам так же верно, как служат человеку собака и конь! – воскликнул Цзян Вэй. – Но у меня есть опасение, что ваши военачальники не захотят повиноваться мне.
– Это мы уладим! Завтра праздник Юань-сяо, мы зажжем во дворце фонарики и пригласим военачальников на пир. Если кто вздумает своевольничать – убьем, и только!
На следующий день все военачальники получили приглашение на празднество. Когда вино обошло несколько кругов, Чжун Хуэй, держа в руке кубок, вдруг заплакал.
– Что с вами? – с беспокойством спрашивали его военачальники.
– Покойная императрица Го оставила мне указ покарать Сыма Чжао за убийство государя, – ответил Чжун Хуэй. – Кто согласен поддержать меня, напишите свои имена.
Военачальники испуганно переглянулись. Тогда Чжун Хуэй выхватил меч и закричал:
– Отрублю голову тому, кто нарушит мой приказ!
Военачальники стали подписываться. А после пира Чжун Хуэй приказал посадить всех под стражу во дворце.
– Мне все же кажется, что военачальники не смирились, – говорил ему Цзян Вэй. – Зарыть бы их в землю живьем!
– Я уже велел выкопать ямы и запастись батогами. Непокорных забьют до смерти и закопают.
Этот разговор случайно услышал близкий Чжун Хуэю военачальник Цю Цзянь, который когда-то был подчиненным военачальника Ху Ле, ныне тоже посаженного под стражу. Он обо всем рассказал Ху Ле.
– Кто бы подумал, что у Чжун Хуэя могут быть такие намерения? – в страхе произнес Ху Ле. – А моего сына Ху Юаня с войском нет здесь! Будь добр, во имя нашей старой дружбы, извести его! Тогда я умру спокойно.
– Не тревожьтесь, господин, – заверил его Цю Цзянь. – Я что-нибудь придумаю.
Затем он отправился к Чжун Хуэю и сказал:
– Вы заперли военачальников во дворце и не даете им ни воды, ни пищи. Разрешите мне накормить их.
Чжун Хуэй разрешил и приказал еще строже присматривать за арестованными.
– Помни! – наказывал он. – В этом важном деле я полагаюсь на тебя! Смотри не проболтайся!
– Можете быть спокойны! – заверил Цю Цзянь. – Уж я-то знаю, что значит быть строгим!
После этого Цю Цзянь подослал к арестованным военачальникам доверенного человека Ху Ле, и Ху Ле передал этому человеку письмо для своего сына Ху Юаня.
Получив письмо отца, Ху Юань заволновался и дал знать о случившемся во все лагеря. Тотчас все военачальники собрались в лагерь Ху Юаня.
– Пусть нам грозит смерть, все равно не станем служить мятежнику! – кричали они.
– В восемнадцатый день первого месяца мы ворвемся во дворец и покончим с Чжун Хуэем! – сказал им Ху Юань.
Цзян-цзюнь Вэй Гуань остался очень доволен замыслом Ху Юаня. А тот привел в боевую готовность свое войско и послал человека предупредить отца. Ху Ле в свою очередь оповестил всех арестованных военачальников о том, что помощь близка.
В то же время Чжун Хуэй обратился к Цзян Вэю с таким вопросом:
– Не знаю, к добру или нет я видел во сне, будто меня искусали змеи?
– Видеть во сне драконов и змей – к счастью! – ответил Цзян Вэй.
Чжун Хуэй перестал тревожиться.
– Батоги уже готовы, – сказал он. – Не пора ли приступать к опросу военачальников?
– По-моему, в этих людишках прочно засел дух неповиновения. Ради вашей безопасности лучше поскорее с ними расправиться, – произнес Цзян Вэй.
Чжун Хуэй попросил его взять на себя расправу с непокорными военачальниками. Цзян Вэй собирался приступить к делу, как вдруг острая боль пронзила его сердце, и он в беспамятстве рухнул на пол. Приближенные подхватили его под руки, чтобы увести домой, но в этот момент доложили, что к дворцу направляется большая толпа. Чжун Хуэй приказал разузнать, в чем дело, но во дворец уже ворвались воины.
– Это взбунтовались военачальники! – закричал Цзян Вэй. – Надо их уничтожить!
Чжун Хуэй приказал запереть двери зала и послал своих воинов на крышу, чтобы они отбивались от нападающих черепицей. С обеих сторон было убито несколько десятков человек. Вокруг дворца вспыхнуло пламя.