– Осмелюсь просить вас поехать к Лю Ци, – сказал Чжугэ Ляну Лю Бэй. – Лю Ци обязан вам за ваши советы, и вы сможете быстрей все уладить.
Чжугэ Лян согласился и вместе с Лю Фыном, под охраной пятисот воинов, отправился в Цзянся.
Лю Бэй продолжал путь, как вдруг налетел вихрь, и столб пыли скрыл солнце.
– Что это за предзнаменование? – спросил он.
Сведущий во взаимодействии «инь» и «ян»[80] – Цзянь Юн погадал и растерянно сказал Лю Бэю:
– Нам грозит великая беда! Нынешней ночью придется оставить народ и бежать!
– Люди следуют за мной от самого Синье, и я их не брошу! – решительно заявил Лю Бэй.
– Тогда гибель неминуема! – промолвил Цзянь Юн.
– А что за место виднеется впереди? – спросил Лю Бэй.
– Уездный город Данъян, – ответил приближенный. – А дальше – гора Цзиншань.
Лю Бэй приказал раскинуть лагерь на горе. Погода стояла холодная, начиналась зима. Ветер пронизывал до костей. По всему полю слышался плач. Во время четвертой стражи с северо-запада донеслись оглушительные крики. Лю Бэй вскочил на коня и повел свой отряд навстречу врагу. Но противостоять превосходящим силам Цао Цао было невозможно. Лю Бэй сражался насмерть. Он едва не погиб, его спас подоспевший Чжан Фэй, и они вместе бежали на восток. Близился рассвет. Крики преследователей постепенно затихали, и Лю Бэй сошел с коня, чтобы отдохнуть. У него осталось немногим более сотни всадников. Его семья, военачальники Ми Чжу, Ми Фан и все остальные куда-то исчезли.
– Несколько сот тысяч людей из любви ко мне терпят такое бедствие! – рыдал Лю Бэй. – Где моя семья, где мои военачальники? Живы ли они?
Вдруг появился Ми Чжу. Лицо его было изранено стрелами. Он сказал, что Чжао Юнь перешел на сторону Цао Цао.
– Не верю! – вскричал Лю Бэй. – Чжао Юнь мой старый друг. Он не предатель! Вместе со мной он прошел все беды и трудности, сердце его твердо, как камень, он не польстится ни на богатство, ни на почести!
Чжао Юнь между тем до самого рассвета сражался с войсками Цао Цао. Потеряв Лю Бэя и его семью, которую ему было поручено охранять, Чжао Юнь думал:
«Мой господин поручил мне своих жен и своего сына, а я их не уберег. Какими же глазами мне теперь смотреть на него? Нет, я должен их разыскать, чего бы мне это ни стоило!»
У Чжао Юня оставалось всего десятка три-четыре всадников. Однако он бросился на поиски. Повсюду бродили толпы людей. Их крики и вопли потрясали небо. Многие, пораженные копьями и стрелами, лежали на земле. В одном из них Чжао Юнь узнал Цзянь Юна.
– Вы не видели жен Лю Бэя? – торопливо спросил Чжао Юнь.
– Видел. Они вышли из колясок и бежали пешком, с ними был ребенок, – ответил Цзянь Юн. – Я последовал за ними, но, когда обогнул склон горы, на меня напал какой-то воин, ранил копьем и забрал коня. Драться я больше не могу, так и лежу здесь.
Чжао Юнь приказал посадить Цзянь Юна на коня, дал ему в помощь двух воинов и велел догонять Лю Бэя.
– Передайте господину, – крикнул ему Чжао Юнь, – что я найду его жен, даже если бы мне пришлось для этого подняться на небо или спуститься под землю! Если же не найду, умру в этой песчаной пустыне!
Подхлестнув коня, он поскакал по направлению к Чанбаньскому склону.
– Куда вы, полководец Чжао? – вдруг окликнул его кто-то.
– Ты кто такой? – обернувшись, спросил Чжао Юнь.
– Я один из телохранителей Лю Бэя. Я сопровождал коляски его жен, но меня сразила стрела.
И он рассказал, что видел, как госпожа Гань, босая, с непокрытой головой, ушла на юг с толпой простых женщин.
Чжао Юнь хлестнул коня и помчался на юг. Вскоре он увидел мужчин и женщин, которые шли, держась за руки.
– Эй, есть среди вас госпожа Гань?
Одна из женщин оглянулась и, узнав Чжао Юня, громко вскрикнула. Чжао Юнь соскочил с коня и, воткнув копье в землю, поклонился:
– Простите меня, я потерял вас из виду! А не знаете ли вы, где госпожа Ми с ребенком?
– Не знаю. Мы сначала шли вместе, а потом на нас напал отряд врага, и я убежала.
Разговор прервался: снова появился какой-то отряд, Чжао Юнь вскочил на коня и взял копье наперевес.
Отряд приближался. Впереди на коне сидел связанный человек. Чжао Юнь узнал в нем Ми Чжу. Следом за ним с мечом в руке ехал военачальник, сопровождаемый тысячей воинов.
Это был Шуньюй Дао, один из подчиненных Цао Жэня. Ему удалось захватить в плен Ми Чжу, и он торопился сообщить о своем подвиге. С громовым возгласом Чжао Юнь бросился на Шуньюй Дао и в первой же схватке ударом копья сбил его с коня.
Чжао Юнь освободил Ми Чжу и захватил двух коней. Он помог госпоже Гань сесть на коня, и они направились к Чанбаньскому склону. Вдруг Чжао Юнь увидел на мосту Чжан Фэя. Тот сидел на коне, держа копье поперек седла.
– Эй, Чжао Юнь, почему ты изменил моему брату?
– Я не изменил. Я разыскиваю госпожу Ми с ребенком, потому и отстал.
Сказав это, Чжао Юнь повернул коня и поехал своей дорогой.
Вскоре Чжао Юнь встретил неприятельскою воина с небольшим отрядом и копьем сбил его с коня.
Убитый оказался оруженосцем Цао Цао, звали его Сяхоу Энь. За спиной у него висел меч с рукояткой, оправленной золотом, на которой были выбиты два иероглифа: «Черное острие». Этот меч рубил железо, как глину.
Чжао Юнь подхватил меч, сунул его за пояс и, вскинув копье, снова бросился на врагов. Он остался один, но об отступлении и не помышлял и обратил врагов в бегство. Чжао Юнь продолжал поиски, мечась из стороны в сторону и расспрашивая встречных. Наконец один человек ему сказал:
– Какая-то раненая женщина с мальчиком сидит вон там у стены, на земле. Она не может идти.
Чжао Юнь поспешил в указанном направлении. У опаленной огнем стены разрушенного дома, возле пересохшего колодца сидела госпожа Ми с Адоу на руках и плакала. Чжао Юнь соскочил с коня и отвесил ей низкий поклон.
– О, как я счастлива! – воскликнула жена Лю Бэя. – Теперь Адоу спасен, и я могу умереть спокойно.
– Что вы, что вы, госпожа! – вскричал Чжао Юнь. – Не говорите так! Садитесь скорее на коня, я помогу вам выбраться из кольца врагов!
– Нет! Это невозможно: воину нельзя остаться без коня! – возразила госпожа Ми, положила ребенка на землю, а сама бросилась в колодец.
Чжао Юнь развязал шнуры, скрепляющие латы, снял пластину, прикрывавшую сердце, спрятал Адоу у себя на груди, схватил копье и вскочил на коня. Прокладывая себе дорогу мечом «Черное острие» и разя направо и налево врагов, Чжао Юнь вырвался из окружения и покинул поле битвы.
Вся одежда его была пропитана кровью врагов. Он мечтал лишь об одном – поскорее уехать подальше и отдохнуть. Но у склона холма он снова столкнулся с двумя отрядами противника; во главе их были братья Чжун Цзинь и Чжун Шэнь. Чжун Цзинь размахивал огромной секирой, брат его держал в руке алебарду.
– Чжао Юнь, сдавайся! – крикнули они.
Вот уж правильно говорится:
Едва лишь от смерти бежав, покинул он тигра притон,
Как сразу же в пруд угодил, где буйствует злобный дракон.
Если хотите узнать, пак спасся Чжао Юнь, прочтите следующую главу.
章节结束
Глава сорок втораяЧжан Фэй сражается на Чанбаньском мосту. Лю Бэй терпит поражение и бежит в Ханьцзинькоу
Итак, Чжун Цзинь и Чжун Шэнь преградили путь Чжао Юню, намереваясь его убить. Но Чжао Юнь своим мечом «Черное острие» сразил обоих противников и направился к Чанбаньскому мосту. Тут его стал настигать Вэнь Пинь со своим отрядом. Выбившийся из сил Чжао Юнь заметил на мосту готового к бою Чжан Фэя и крикнул:
– Чжан Фэй, помоги!
– Ладно, помогу! Только уезжай побыстрее, я сам расправлюсь с преследователями.
Чжао Юнь проехал двадцать ли и вдруг увидел Лю Бэя и его воинов, они отдыхали под деревьями. Чжао Юнь спешился и с низким поклоном, не сдержав слез, обратился к Лю Бэю:
– Я так перед вами виноват! Даже десятью тысячами смертей мне не искупить своей вины! Не уберег я госпожу Ми! Она была ранена, но ни за что не хотела сесть на коня и бросилась в колодец! А сына вашего я спрятал у себя на груди и вырвался из окружения. Его счастливая судьба помогла и мне избежать смерти! Что-то малыш притих. Жив ли он?
Чжао Юнь взглянул на ребенка. Тот спал безмятежным сном.
– Ваш сын невредим! – обрадовался Чжао Юнь и протянул ребенка Лю Бэю.
Лю Бэй взял сына и бросил его наземь:
– Из-за тебя, негодник, я чуть не лишился храбрейшего воина!
Чжао Юнь быстро наклонился и подхватил Адоу.
– О господин! – вскричал он. – Даже если бы я согласился быть истертым в порошок, этого было бы недостаточно, чтобы отблагодарить вас за вашу доброту!
Между тем Вэнь Нинь, преследуя Чжао Юня, достиг Чанбаньского моста. Там с копьем наготове стоял Чжан Фэй. Глаза его пылали гневом, усы ощетинились, как у тигра. К тому же за рощей, к востоку от моста, Вэнь Пинь заметил облако пыли и, боясь попасть в засаду, остановился.
Вскоре подоспели Цао Жэнь, Ли Дянь, Сяхоу Дунь, Сяхоу Юань, Юэ Цзинь, Чжан Ляо, Чжан Го и Сюй Чу и тоже затрепетали от страха, увидев, какой грозный вид у Чжан Фэя. Опасаясь, кроме того, какой-либо хитрости со стороны Чжугэ Ляна, они тоже остановились в нерешительности, отправив гонца к Цао Цао. Тот не замедлил лично прибыть.
Чжан Фэй, приметив в задних рядах войск противника темный шелковый зонт, бунчуки и секиры, знамена и флаги, понял, что это явился сам Цао Цао, и громоподобным голосом крикнул:
– Эй! Кто хочет насмерть драться со мной? Я Чжан Фэй из удела Янь!
У воинов Цао Цао от страха задрожали поджилки. Цао Цао велел тотчас же убрать зонт.
– Я слышал от Гуань Юя, – обратился Цао Цао к своим приближенным, – что Чжан Фэй на глазах многотысячной армии противника может снять голову полководцу так же легко, как вынуть из своего кармана какую-нибудь вещицу! С ним надо быть поосторожнее!
– Чжан Фэй из удела Янь здесь! – снова раздался голос Чжан Фэя. – Кто дерзнет сразиться со мной?