– Больше всего зла Цао Цао причинил Люй Бу, Лю Бяо, Юань Шао, Юань Шу, Лю Бэю и мне. В живых остались только я да Лю Бэй. Конечно, земли свои я никому не отдам. Против Цао Цао сейчас может бороться только Лю Бэй, но хватит ли у него сил после недавнего поражения?
– Да, Лю Бэй потерпел поражение, – согласился Чжугэ Лян. – Но не забывайте, что у Гуань Юя еще есть десять тысяч отборных воинов да у Лю Ци в Цзянся не менее десяти тысяч. Войско Цао Цао, преследуя Лю Бэя, совершило далекий поход: их легкая конница в сутки проходила по триста ли. Они сейчас все равно что стрела на излете, которая неспособна пробить даже тонкую шелковую ткань. К тому же северяне не обучены воевать на воде. Цзинчжоуских воинов Цао Цао принудил служить ему силой, и они не очень-то этим довольны. Если вы, господин, свои войска соедините с войсками Лю Бэя, Цао Цао, несомненно, будет разбит и, потерпев поражение, уйдет на север. Тогда положение Восточного У и округа Цзинчжоу станет устойчивым, как треножный сосуд!
– Вы просветили меня, и я сегодня же дам приказ о выступлении войск!
Сунь Цюань велел проводить Чжугэ Ляна на подворье и приказал Лу Су созвать военный совет.
На совете мнения разошлись: гражданские чины стояли за то, чтобы сдаться, военачальники – за то, чтобы воевать.
Сунь Цюань удалился в свои покои. Его снова терзали сомнения.
– Что у вас на душе? – спросила госпожа У, тетка Сунь Цюаня, заметив его подавленное состояние.
– Цао Цао расположил свои войска на реках Янцзы и Хань и собирается напасть на Цзяннань. Среди моих людей нет единства: одни хотят сдаться, другие предлагают воевать. Потому меня и одолевают сомнения.
– Вы разве забыли, что перед кончиной сказала вам моя старшая сестра? – спросила госпожа У.
Сунь Цюань словно очнулся от глубокого сна, будто отрезвел после долгого опьянения. В памяти всплыли слова, сказанные его матушкой на смертном одре.
Поистине:
Он вспомнил матушки слова и сразу же решил
Так поступить, чтоб Чжоу Юй свой подвиг совершил.
О том, что сказала Сунь Цюаню его матушка, вы узнаете из следующей главы.
章节结束
Глава сорок четвертаяЧжугэ Лян хитростью побуждает Чжоу Юя к действиям. Сунь Цюань принимает решение воевать с Цао Цао
Итак, матушка когда-то говорила Сунь Цюаню:
– По делам внутренним вы должны советоваться с Чжан Чжао, а по делам внешним – с Чжоу Юем. Такова была последняя воля вашего брата Сунь Цэ. Вот и настало время призвать Чжоу Юя.
Сунь Цюань обрадовался совету и немедля отправил гонца за Чжоу Юем, который в это время обучал флот на озере Поянху.
Но Чжоу Юй уже знал, что против них движется армия Цао Цао, и, прежде чем к нему прибыл гонец, поспешно отправился в Чайсан.
Лу Су был близким другом Чжоу Юя. Он первый встретил его и поведал обо всем происходящем.
– Не беспокойтесь, я все улажу, – пообещал Чжоу Юй. – Сегодня же пригласите ко мне Чжугэ Ляна.
Лу Су ушел, а Чжоу Юй прилег отдохнуть.
Но отдыхать ему не пришлось. К нему то и дело приходили советники, высказывая свое мнение касательно войны с Цао Цао. И всем Чжоу Юй отвечал одно и то же:
– Завтра я изложу нашему господину, что думаю по этому поводу. А сейчас прошу меня оставить.
Вечером Лу Су, как и обещал, привел Чжугэ Ляна. Чжоу Юй встретил гостей у главных ворот и принял с изысканными церемониями.
– Цао Цао ведет свои полчища на юг, – начал разговор Лу Су, – но господин наш не может решить, быть войне или миру, и теперь ждет вашего совета. Что вы об этом думаете?
– Я думаю, что надо покориться Цао Цао и тем сохранить мир. Сопротивление ему бесполезно. Он действует от имени Сына неба, к тому же у него огромное войско. К этому решению я и постараюсь склонить нашего госпо- дина.
– Вы не правы! – Лу Су растерялся от столь неожиданного оборота дела. – Целых три поколения в Цзяндуне правит одна династия. Сунь Цэ завещал в делах внешних доверяться вам, и мы хотим, чтобы вы помогли сохранить наше государство таким же крепким, как гора Тайшань. Так неужели вы примете сторону трусов?
– Ничего не поделаешь, – сокрушенно вздохнул Чжоу Юй. – В шести округах Цзяндуна огромное население, и, ввергнув его в пучину войны, мы вызовем недовольство и гнев.
– Но у нас много героев. Кроме того, Цзяндун хорошо защищен, и может статься, что Цао Цао потерпит поражение.
Заложив руки в рукава и усмехаясь, Чжугэ Лян слушал спор Лу Су и Чжоу Юя.
– Почему вы улыбаетесь? – спросил Чжоу Юй.
– Мне смешно, что Лу Су не понимает требований времени…
– Я не понимаю требований времени! Да вы смеетесь надо мной! – вскричал Лу Су.
– Не понимаете, – промолвил Чжугэ Лян. – Чжоу Юй прав, надо сдаться Цао Цао. Он блестящий полководец, и никто в Поднебесной не дерзнет выступить против него. Один Лю Бэй собирается сражаться с Цао Цао, по непониманию, но он один, и неизвестно, что его ждет. Разве не убережет Сунь Цюань свою семью и благополучие государства, сдавшись Цао Цао?
– Неужели вы способны посоветовать нашему господину преклонить колена перед государственным преступником? Ведь это же позор! – гневно воскликнул Лу Су.
– Постойте! – вдруг прервал его Чжугэ Лян. – У меня есть план! Вам не придется посылать дары, уступать земли и самим ехать за реку – надо только на небольшой лодке отвезти туда двух человек, и войско Цао Цао свернет знамена и отступит без боя.
– Кто же они, эти люди? – поинтересовался Чжоу Юй.
– Для Цзяндуна такая потеря будет так же незаметна, как для дерева сорванный ветром листок, как для житницы утерянное зернышко, – продолжал Чжугэ Лян. – Зато Цао Цао обрадуется и уйдет.
– Что же это за люди? – снова спросил Чжоу Юй.
– В бытность свою в Лунчжуне мне довелось слышать, что Цао Цао построил на реке Чжянхэ величественную башню, которая называется башней Бронзового воробья, – сказал Чжугэ Лян, – и теперь по всей Поднебесной ищет красавиц, чтобы поселить их в этой башне. Он прознал, что у цзяндунского Цяо-гуна есть две дочери такой красоты, что перед ними меркнет луна и блекнут цветы. Старшая – Дацяо и младшая – Сяоцяо. Цао Цао поклялся совершить в жизни своей два дела: во‐первых, установить мир в стране и основать новую династию и, во‐вторых, добыть двух сестер-красавиц Цяо из Цзяндуна. «Пусть будут мне утехой на старости лет, – сказал он, – тогда я смогу умереть спокойно!» Не нужен ему Цзяндун, он жаждет заполучить красавиц. Купите у Цяо-гуна за каких-нибудь тысячу золотых этих девушек и отправьте ему. Уверен, что он немедля уведет свои полчища! Вспомните, как Фань Ли подарил Си Ши [90]. Только действовать надо быстро!
– А где доказательство, что Цао Цао хочет заполучить этих девушек? – спросил Чжоу Юй.
– Вы знаете, что младший сын Цао Цао, Цао Чжи, великий поэт. Стоит ему лишь взмахнуть кистью, и стихи готовы, – сказал Чжугэ Лян. – Так вот, Цао Цао приказал ему сочинить оду, посвященную башне Бронзового воробья. В этой оде говорится о том, что род Цао будет править Поднебесной, а сам Цао Цао клянется обладать двумя красавицами Цяо!
– Не можете ли вы прочесть мне эту оду? – спросил Чжао Юй.
– Разумеется! Я вообще люблю сочинения Цао Чжи и эту оду тоже записал себе на память.
И Чжугэ Лян прочел «Оду башне Бронзового воробья», где были такие строки:
И справа, и слева, как будто друг другом любуясь,
Две башни – Дракона и Феникса гордо стоят.
На юго-востоке пленивши двух Цяо прекрасных [91],
Веселью предаться хочу я с красотками тут.
– Злодей! – вскипел Чжоу Юй. – Такого оскорбления я тебе не прощу!
– Что с вами? – удивился Чжугэ Лян. – Неужели вам так жаль двух простых женщин? Ханьский император не пожалел отдать гуннскому шаньюю [92] красавицу из своего гарема, чтобы добиться мира с гуннами, когда те вторглись в страну. А вам ведь ничего отдавать не придется.
– Ничего? – распалился Чжоу Юй. – А известно ли вам, что старшая Цяо была женой Сунь Цэ, а младшая – моя жена?
– Простите меня, я ничего не знал! – испуганно воскликнул Чжугэ Лян. – Я сказал возмутительную глупость! Я виноват перед вами!
– Клянусь, что не жить нам под одним небом с этим старым злодеем! – бушевал Чжоу Юй.
– Но прежде вам следует все хладнокровно обдумать, чтобы потом не раскаиваться, – молвил Чжугэ Лян.
– Чтобы я склонился перед Цао Цао! – не унимался Чжоу Юй. – Не бывать этому! Не для того пользовался я доверием Сунь Цэ, чтобы предать его память! Мне просто хотелось вас испытать. Скажу больше: у меня уже была мысль о походе на север, когда я уезжал с озера Поянху! Намерения своего я не изменю, пусть хоть палач занесет топор над моей головой! Помогите мне, и мы вместе разгромим Цао Цао.
– Если вы не отвергнете меня, я готов служить вам так же преданно, как служат человеку собака и конь, – сказал Чжугэ Лян.
Наутро, когда Сунь Цюань вошел в зал совещаний, три десятка гражданских чинов во главе с Чжан Чжао и Гу Юном расположились по левую руку, а военные чины, возглавляемые Чэн Пу и Хуан Гаем, встали справа. Блистали парадные одежды, бряцали мечи. Все с нетерпением ждали прихода Чжоу Юя. Вскоре появился и он и, осведомившись о здоровье Сунь Цюаня, обратился к нему с такими словами:
– Мне стало известно, что Цао Цао со своим войском расположился на реке Хань и прислал вам письмо. Что же вы собираетесь предпринять, господин мой?
Сунь Цюань молча протянул Чжоу Юю письмо Цао Цао. Чжоу Юй прочел его, улыбнулся и спросил:
– Обсуждали вы это дело с гражданскими и военными чинами?
– Вот уже несколько дней обсуждаем, – ответил Сунь Цюань, – только единого мнения нет: одни советуют сдаться, другие – воевать. Не знаю, как быть. Дайте вы мне совет.