аном не пренебрегают.
В полночь к Чжоу Юю неслышно вошел Хуан Гай и сказал:
– Я хотел вас спросить, почему мы медлим? Враг многочисленнее нас, и дорога каждая минута. Мы могли бы предпринять нападение огнем.
– Кто научил вас дать мне такой совет? – заинтересовался Чжоу Юй.
– Никто, – ответил Хуан Гай.
– А я и собираюсь так поступить, – признался Чжоу Юй. – И хочу использовать для этого дела Цай Хэ и Цай Чжуна, хотя мне известно, что они лазутчики. Пусть посылают свои донесения! Жаль только, что мне некого подослать к Цао Цао!
– Можете подослать меня! – сказал Хуан Гай. – Я готов вытерпеть все, что угодно, готов умереть, только бы отблагодарить за милости, полученные мною от рода Сунь!
На другой день Чжоу Юй барабанным боем созвал военачальников к своему шатру. Был здесь и Чжугэ Лян.
– Слушайте меня внимательно! – начал Чжоу Юй. – Разбить такого могущественного врага, как Цао Цао, в один день, разумеется, невозможно. Повелеваю всем военачальникам заготовить запасы провианта и фуража не менее чем на три месяца и быть готовыми к обороне.
– На три месяца? Да запасайтесь хоть на тридцать месяцев, все равно ничего не добьетесь! – вскричал Хуан Гай. – Если мы не разобьем врага в нынешнем месяце – значит, не разобьем никогда! Тогда придется последовать совету Чжан Чжао и сложить оружие.
– Как ты смеешь подрывать боевой дух воинов? Или тебе неизвестно, что каждого, кто заговорит о том, что надо покориться Цао Цао, ждет смерть? Эй, стража! Отрубите ему голову!
– Пощадите его, господин командующий! – вступился Гань Нин за Хуан Гая. – Ведь он старый слуга нашего господина!
Но Чжоу Юй велел прогнать Гань Нина.
Остальные военачальники тоже вступились за Хуан Гая, моля пощадить его.
– Хорошо, на сей раз сохраню тебе жизнь, – произнес Чжоу Юй, однако велел дать Хуан Гаю пятьдесят палок.
С Хуан Гая сорвали халат, повалили на землю и стали избивать.
– Ладно, пока хватит, – распорядился Чжоу Юй и ушел в шатер.
Хуан Гая подняли и, поддерживая под руки, повели в лагерь. Кожа на спине у него висела клочьями. Кровь текла ручьями.
– Что же это вы сегодня не вступились за Хуан Гая? – упрекнул Лу Су Чжугэ Ляна.
– А вы разве не поняли, что Чжоу Юй нарочно приказал его избить? Иначе Хуан Гаю не удалось бы провести Цао Цао. Вот увидите: как только Цай Хэ и Цай Чжун донесут о случившемся Цао Цао, Хуан Гай уедет к нему! Только не говорите Чжоу Юю, что я и на этот раз разгадал его хитрость.
Лу Су попрощался и направился к Чжоу Юю. Тот пригласил его к себе в шатер.
– За что вы так жестоко наказали Хуан Гая? – спросил он.
– А что, военачальники выражают недовольство? – спросил Чжоу Юй.
– Да.
– И Чжугэ Лян тоже?
– И он тоже.
– Сегодня в первый раз я перехитрил его! – радостно вскричал Чжоу Юй и промолвил: – Избиение Хуан Гая было задумано ради большого дела! Я решил перебросить его на сторону врага, и нам пришлось разыграть ссору, чтобы обмануть Цао Цао.
В который уже раз Лу Су подивился проницательности Чжугэ Ляна…
Как-то навестить Хуан Гая пришел советник Кань Цзэ.
– Вы, наверное, обижены на Чжоу Юя? – осведомился он.
– Нисколько! – ответил Хуан Гай.
– Значит, ваше наказание – хитрость?
– С чего вы взяли?
– Я все время наблюдал за Чжоу Юем и на девять десятых разгадал его замысел.
– Да, я подвергся этому наказанию добровольно и нисколько не жалею! Я пользовался большими милостями рода Сунь и решил за все отблагодарить. Я сам предложил такой план. Это я говорю вам откровенно, как честному человеку и преданному другу.
– И разумеется, хотите просить меня отвезти Цао Цао письмо, где вы изъявите желание перейти на его сторону?
– У меня действительно было такое намерение, – сказал Хуан Гай. – Не знаю только, согласитесь ли вы?
Кань Цзэ охотно согласился.
Поистине:
За князя отважный боец под палку подставил спину.
Советнику жизни не жаль, чтоб только служить господину.
Если хотите узнать, как Кань Цзэ доставил письмо Цао Цао, прочтите следующую главу.
章节结束
Глава сорок седьмаяКань Цзэ доставляет Цао Цао письмо. Пан Тун предлагает сковать суда цепью
Итак, Кань Цзэ согласился доставить письмо Цао Цао. Он переоделся рыбаком и в ту же ночь в небольшой лодке отправился на северный берег Янцзы. Ко времени третьей стражи он был уже неподалеку от лагеря Цао Цао. Лодку его задержали и немедля доложили об этом Цао Цао.
– Он называет себя военным советником из Восточного У и говорит, что привез секретное письмо для господина первого министра, – сказали воины.
– Ведите его сюда! – приказал Цао Цао. – Это наверняка лазутчик!
Представ перед Цао Цао, Кань Цзэ промолвил:
– Я привез вам письмо от Хуан Гая. Много лет служил он роду Сунь, но недавно Чжоу Юй без всякой на то причины жестоко его наказал. Чтобы отомстить обидчику, Хуан Гай решил перейти к вам, но, не зная, пожелаете ли вы его принять, упросил меня как друга передать вам секретное письмо.
С этими словами Кань Цзэ достал письмо и отдал Цао Цао. Тот вскрыл его, поднес к светильнику и принялся читать.
«Удостоенный великих милостей рода Сунь, я никогда не помышлял бы об измене, если бы сегодня не случилось нечто из ряда вон выходящее. Не один я, все убеждены в том, что с малочисленным войском невозможно противостоять могучей армии Срединного царства. Только Чжоу Юй, неразумный, запальчивый юнец, ослепленный своими талантами, надеется яйцом разбить камень! Мало того, он чинит произвол, наказывает невиновных, не награждает заслуженных. Я возненавидел его за то унижение, которое мне пришлось претерпеть!
Слышал я, что вы охотно принимаете людей ученых, и потому решил вместе с моими воинами перейти к вам, дабы смыть позор и восстановить честь.
Запас провианта, оружие передам в ваши руки.
Слезно умоляю не сомневаться во мне».
Цао Цао несколько раз перечел письмо и вскочил, в ярости стукнув кулаком по столу.
– Хуан Гай лазутчиком хочет пробраться ко мне! Он нарочно устроил так, чтобы его опозорили, а тебя подослал с письмом! Я с детства читаю книги по военному искусству и знаю все хитрости! Если Хуан Гай искренне хочет ко мне перейти, почему не указал в письме срок, когда именно собирается это сделать?
И он кликнул стражу, чтобы обезглавить Кань Цзэ.
Но тот со смехом сказал:
– Невежда! Ты еще хвалишься, что с детства читаешь книги по военному искусству! Нет, ничего ты не смыслишь в стратегии, не понимаешь самых простых истин!
– В чем же моя ошибка? – удивился Цао Цао.
– Раз ты так груб с учёными людьми, не буду я тебе ничего объяснять, лучше умру! – заявил Кань Цзэ.
– Докажи, что я не прав, тогда заслужишь мое уважение.
– Ладно! Ты мне скажи, кто станет указывать срок, собираясь изменить своему господину? Ведь может случиться непредвиденное, в указанный срок Хуан Гай не прибудет, замысел раскроется, и делу конец! Тут надо выбрать удобный момент, а ты, не разобравшись, что к чему, решил убить ни в чем не повинного человека! Ну, разве ты после этого не невежда?
Посрамленный Цао Цао извинился и угостил Кань Цзэ вином.
Вдруг в шатер вошел человек, что-то шепнул на ухо Цао Цао и передал ему письмо.
Цао Цао прочел, и лицо его засияло.
«Наверное, это донесение от Цай Хэ и Цай Чжуна о том, что Хуан Гай был жестоко избит», – подумал Кань Цзэ.
– Хочу просить вас, – вдруг обратился Цао Цао к Кань Цзэ, – вернуться в Цзяндун и передать Хуан Гаю, чтобы известил меня о сроке своего прибытия. Тогда, по крайней мере, я смогу должным образом его встретить.
– Я навсегда покинул Цзяндун, и мне не хотелось бы туда возвращаться, – промолвил Кань Цзэ. – Может быть, пошлете кого-нибудь другого?
– Лучше, чтобы поехали вы, – стоял на своем Цао Цао, и Кань Цзэ, в конце концов, уступил, сел в лодку и уехал в Цзяндун. Там он обо всем рассказал Хуан Гаю, после чего отправился в лагерь Гань Нина.
Когда они вели беседу в шатре, вошли Цай Хэ и Цай Чжун. Кань Цзэ подмигнул Гань Нину, тот все понял и сказал:
– Да! Чжоу Юй всех нас не ставит ни в грош! Так опозорил меня, что стыдно людям в глаза смотреть.
Гань Нин заскрежетал зубами, хватил кулаком по столу и стал браниться. Кань Цзэ что-то зашептал ему на ухо, и Гань Нин, опустив голову, тяжело вздохнул.
– Что заставляет вас гневаться, полководец? – спросили Цай Хэ и Цай Чжун, заметив, что Гань Нин и Кань Цзэ умолкли при их появлении. – Что вас тревожит?
– Тяжко мне! – ответил Гань Нин. – Но вам не понять мое горе!
– Может быть, вы хотите перейти к Цао Цао? – спросил Цай Хэ.
Гань Нин вскочил и, выхватив меч, вскричал:
– Нас выследили! Если мы не убьем их, они нас выдадут!
– Не гневайтесь, господин, мы вам откроемся! – взмолились Цай Хэ и Цай Чжун, не на шутку перепуганные грозным видом Гань Нина. – Нас сюда послал первый министр Цао Цао, и мы поможем вам перейти к нему.
– Небо послало нам счастливый случай! – промолвил Гань Нин.
Все четверо выпили вина и стали делиться сокровенными замыслами. Братья Цай написали Цао Цао донесение о том, что Гань Нин стал их сообщником. А Кань Цзэ с верным человеком отправил Цао Цао письмо, в котором сообщал, что Хуан Гай перейдет к нему при первом удобном случае; на носу его судна будет черное знамя.
Но Цао Цао продолжал сомневаться, созвал советников и сказал им так:
– Я совершенно ничего не понимаю. То Хуан Гай изъявил желание перейти ко мне, теперь Гань Нин предлагает свои услуги. Нет, не верю я им! Кто из вас проберется в лагерь Чжоу Юя и разузнает правду?
– Разрешите мне! – вызвался Цзян Гань.
Цао Цао дал свое согласие и приказал Цзян Ганю отправляться немедленно. Цзян Гань сел в лодку и вскоре прибыл к месту назначения. Узнав о его приезде, Чжоу Юй воскликнул: