– За что? Я ни в чем не повинен! – вопил Цай Хэ.
– Как ты смел обманывать меня? – крикнул Чжоу Юй. – Ведь ты лазутчик Цао Цао! Твоя голова мне как раз пригодится, чтобы принести жертвоприношение знамени!
Чжоу Юй велел отвести его на берег, где стояло черное войсковое знамя. Здесь, после возлияния вина и сожжения жертвенной бумаги [100], Цай Хэ обезглавили и принесли в жертву знамени его кровь.
Вслед за этим был отдан приказ выступать.
Хуан Гай, в латах, с мечом в руке, стоял на третьем судне, нагруженном горючим. С попутным ветром отряд его на всех парусах шел по направлению к Красной скале.
Когда судно Хуан Гая находилось в двух ли от лагеря Цао Цао, он приказал на передовых судах зажечь огонь, и суда эти, словно горящие стрелы, ворвались в расположение противника.
Скованные цепями, корабли Цао Цао не могли разойтись, и вскоре на них перебросилось пламя. Великая река окрасилась в багровый цвет, по небу разлилось зарево.
Цао Цао оглянулся – из его лагеря на берегу в нескольких местах подымался густой дым.
Хуан Гай на небольшой лодке носился вдоль горящих кораблей врага в поисках Цао Цао. Тут подоспел Чжан Ляо и едва помог Цао Цао перебраться в лодку, как большой корабль, на котором до этого был Цао Цао, тоже загорелся.
Чжан Ляо велел грести к берегу.
Хуан Гай, заметив Цао Цао в красном шелковом халате, спустился в лодку и бросился за ним в погоню.
– Стой, злодей Цао Цао! Хуан Гай здесь!
Крик отчаянья вырвался из груди Цао Цао. Чжан Ляо схватил лук, наложил стрелу и, подпустив Хуан Гая поближе, выстрелил. Хуан Гай не слышал, как прозвенела тетива. Да и мог ли он услышать это среди шума ветра и треска пламени! Стрела попала ему в плечо, и он упал в воду.
Вот уж поистине:
Одни от огня терпели, а он от воды страдал.
Не зажили язвы от палок, а его уж изранил металл.
Если хотите узнать о дальнейшей судьбе Хуан Гая, прочтите следующую главу.
章节结束
Глава пятидесятаяЧжугэ Лян предугадывает событие в Хуажуне. Гуань Юй отпускает Цао Цао
Итак, сраженный стрелой, Хуан Гай упал в воду, а Цао Цао добрался до берега. Лагерь его в это время штурмовал Хань Дан. Вдруг он услышал чей-то голос:
– Хань Дан, спаси меня!
– Ведь это же Хуан Гай! – воскликнул Хань Дан.
Хуан Гая вытащили из воды, перевязали ему раны и отвезли в лагерь.
На великой Янцзы бушевал огонь. Справа и слева флот Цао Цао штурмовали Хань Дан и Цзян Цинь, прямо на врага ударили Чжоу Юй и Чэн Пу, Сюй Шэн и Дин Фын. Чжоу Тай и Чэнь У напали на флот Цао Цао восточнее Красной скалы.
Это поистине была кровопролитная битва! Множество воинов Цао Цао погибло от копий и стрел, но еще больше утонуло в реке и сгорело в огне.
Между тем Гань Нин приказал Цай Чжуну провести его в расположение войск Цао Цао. Но когда они добрались туда, Гань Нин мечом зарубил Цай Чжуна и приказал воинам поджечь заросли сухого кустарника. В стане врага началась паника.
Цао Цао в сопровождении Чжан Ляо и сотни воинов помчался через объятый пламенем лес в сторону Улиня. Пробивались они с боями. На пути то и дело попадались вражеские отряды, и Цао Цао потерял множество воинов и нескольких военачальников.
Сейчас Цао Цао надеялся только на помощь, которая могла подойти из Хэфзя. Ему и в голову не приходило, что Сунь Цюань перерезал Хэфэйскую до- рогу.
А тем временем произошло вот что. Сунь Цюань, увидев огонь, понял, что его войско во главе с Чжоу Юем одержало победу. Тогда он приказал Лу Суню тоже дать сигнал огнем. По этому сигналу Тайши Цы соединился с Лу Сунем, и они вместе напали на врага.
Цао Цао пришлось бежать в Илин. По пути к нему присоединился Чжан Го.
– Где мы находимся? – спросил Цао Цао.
– Западнее Улиня и севернее Иду, – ответили приближенные.
Цао Цао окинул взглядом высившиеся вокруг горы, прорезанные глубокими ущельями, где с шумом катились стремительные реки, и, подняв лицо кверху, громко расхохотался.
– Чему вы смеетесь? – удивленно спросили военачальники.
– Я смеюсь глупости Чжоу Юя и скудоумию Чжугэ Ляна! – ответил Цао Цао. – Что было бы с нами, если бы они додумались устроить здесь засаду!
Не успел он это произнести, как с двух сторон загремели барабаны, вспыхнули огни. Справа наперерез двигался отряд.
– Эй, Цао Цао! Чжао Юнь давно ждет тебя! Таков приказ Чжугэ Ляна!
Цао Цао бросился бежать, но Чжао Юнь не стал его преследовать, лишь захватил вражеские знамена.
На рассвете хлынул ливень, воины Цао Цао промокли и едва не падали от усталости и голода. Пришлось сделать короткую передышку, после чего Цао Цао приказал двигаться дальше в направлении Илина. Вскоре они добрались до входа в долину Хулу и расположились на отдых. Вдруг Цао Цао, обратив лицо к небу, снова рассмеялся.
– Недавно вы смеялись над глупостью Чжоу Юя и Чжугэ Ляна, господин первый министр, и смехом своим привлекли Чжао Юня, который перебил немало наших людей, – сказали приближенные. – Над чем же вы смеетесь сейчас?
– И все же Чжоу Юй и Чжугэ Лян остались в дураках! – вскричал Цао Цао. – Посади они здесь в засаду отряд, пришлось бы нам туго! Но где им до этого додуматься!
И словно в ответ на его слова, впереди раздались крики. Цао Цао как был, без лат, вскочил на коня и пустился наутек. Но выход из долины ему и его воинам преградило пламя, а впереди разворачивался вражеский отряд под водительством Чжан Фэя.
Разгорелся жестокий бой, но сам Цао Цао был в это время уже далеко. Вскоре покинули поле боя и военачальники Цао Цао, и его воины. Преследуемые Чжан Фэем, они мчались без оглядки. Многие были ранены. Когда они достигли развилки двух дорог, большой и малой, Цао Цао послал людей на разведку. Те вскоре вернулись и доложили, что со стороны малой горной дороги в нескольких местах виднеется дым, а на большой дороге все спокойно.
– Поедем по малой дороге, ведущей в Хуажун, – заключил Цао Цао.
– Господин первый министр, но ведь там дым! – возразили военачальники. – А значит, и вражеское войско!
– Разве вы забыли, что сказано в «Законах войны»? «Где пусто, там полно; где полно, там пусто». Чжугэ Лян хитер! Он нарочно приказал зажечь огонь на горной дороге, чтобы мы по ней не пошли. Засада на большой дороге!
Войско двинулось в Хуажун. Люди и кони падали от голода. Вымокшие под дождем, раненые и обожженные воины шли с трудом. Знамена и оружие находились в полнейшем беспорядке.
Вдруг шедшие впереди остановились. Идти дальше оказалось невозможным, вся дорога была в ямах, наполненных водой.
Цао Цао приказал слабым и раненым идти позади, а здоровым и сильным носить землю, делать вязанки из хвороста и мостить дорогу. Дорога проходила по краю пропасти, под нависающими скалами. Многие срывались и падали в бездну. Наконец ущелье осталось позади. Дорога стала ровнее. Но за Цао Цао теперь шли сотни три всадников, не больше. Вид у них был поистине жалкий.
Вдруг Цао Цао поднял плеть и снова рассмеялся.
– Чему вы смеетесь? – спросили военачальники.
– Мне смешно, что все твердят об уме и хитрости Чжоу Юя и Чжугэ Ляна, – ответил Цао Цао. – Что стоило здесь устроить засаду – человек пятьсот, – и мы очутились бы в плену.
Не успел он это произнести, как затрещали хлопушки и появилось пятьсот воинов с мечами. Их возглавлял Гуань Юй на своем коне Красный заяц. В руках Гуань Юй держал меч Черный дракон.
– Что ж, попались, будем драться насмерть! – решил Цао Цао.
– Как же драться, господин первый министр? – спросили военачальники. – И люди, и кони устали!..
– А может быть, вы потолкуете с Гуань Юем, господин первый министр? – спросил Чэн Юй. – Он умеет отличать добро от зла. Напомните ему о милостях, которые когда-то ему оказали, и мы спасены.
Цао Цао выехал вперед, поклонился Гуань Юю и промолвил:
– Надеюсь, Гуань Юй, вы пребываете в добром здравии с тех пор, как мы с вами расстались?
– По приказу Чжугэ Ляна я давно жду вас здесь! – ответил Гуань Юй, тоже кланяясь.
– Войско мое разбито, я в трудном положении. Вспомните, когда-то мы были в добрых отношениях.
– Я помню о ваших милостях, – ответил Гуань Юй. – Но я уже отблагодарил за них, убив Янь Ляна и Вэнь Чоу и сняв осаду с Байма! Нет, сейчас я не поступлюсь общим ради личного!
Цао Цао продолжал уговаривать Гуань Юя, тот, будучи человеком добрым, в конце концов, сдался и, обернувшись к своим военачальникам, приказал:
– Расступитесь и дайте дорогу!
К вечеру Цао Цао и его воины были уже вблизи Наньцзюня. Вдруг вспыхнули факелы, и отряд воинов преградил им путь.
– Я погиб! – в отчаянии воскликнул Цао Цао.
Но отчаяние его оказалось преждевременным, вскоре выяснилось, что перед ними конный разъезд Цао Жэня, который, узнав о поражении, решил дождаться Цао Цао!
Воины расположились на отдых в Наньцзюне, куда вскоре пришел и отставший Чжан Ляо.
На следующий день Цао Цао уехал в Сюйчан.
Отпустив Цао Цао, Гуань Юй со своим отрядом двинулся в обратный путь. Все войска уже вернулись в Сякоу с богатой добычей, и только Гуань Юй возвращался с пустыми руками.
Чжугэ Ляну доложили о прибытии Гуань Юя как раз в тот момент, когда он приносил свои поздравления Лю Бэю. Чжугэ Лян вскочил с циновки и поспешил навстречу Гуань Юю.
– Как я рад, что вы совершили великий подвиг! – воскликнул он. – Вы избавили Поднебесную от величайших бедствий! Нам следовало бы выйти за город встречать вас!
– Я пришел просить смерти, – тихо произнес Гуань Юй.
– Как? Разве Цао Цао не пошел по дороге в Хуажун?
– Он пошел по этой дороге, но я ничего не мог с собой поделать и пропустил его!
– Значит, вы взяли в плен только его воинов?
– Нет, воинов тоже не взял.
– А, вот оно что! Вы вспомнили былые милости и упустили врага! – воскликнул Чжугэ Лян, будто только теперь догадался. – Но у меня есть ваше письменное обязательство! Что ж, придется поступить с вами так, как предписывает военный закон!