Ма Тэн с пятью тысячами силянских воинов, возглавляемых его сыновьями и племянником, выступил в Сюйчан и, не доходя двадцати ли до города, расположился лагерем.
Цао Цао, узнав о прибытии Ма Тэна, вызвал к себе своего чиновника Хуан Куя и сказал:
– Я отправляю Ма Тэна в поход на юг, а тебя назначаю при нем советником. Поезжай в лагерь Ма Тэна и скажи, чтобы не брал с собой много воинов. Я сам дам ему большое войско и буду снабжать провиантом. Передай ему также, что завтра я вызову его в город и представлю государю.
Хуан Куй отправился к Ма Тэну, они выпили вина, и у Хуан Куя развязался язык.
– Цао Цао – злодей, – промолвил Хуан Куй. – Он оскорбляет Сына неба!
– Завтра Цао Цао хочет представить вас государю, но я не советую вам входить в город, ни к чему хорошему это не приведет! Лучше во время смотра, который Цао Цао будет делать вашим войскам, убейте этого злодея, и великое дело свершится!
Договорившись с Ма Тэном, Хуан Куй возвратился домой. Жена пыталась его расспрашивать, но он ничего ей не сказал.
Он не знал, что его наложница Ли Чунсян в близких отношениях с Мяо Цзэ – младшим братом его жены, который давно хотел избавиться от Хуан Куя, чтобы заполучить Ли Чунсян в жены.
Он и подбил Ли Чунсян на то, чтобы она выведала у Хуан Куя, каково его отношение к Цао Цао.
И вот ночью, когда Хуан Куй к ней пришел, Ли Чунсян сделала все так, как ее научил Мяо Цзэ. Хуан Куй был пьян и при одном упоминании имени Цао Цао вскричал:
– Я ненавижу Цао Цао и не могу дождаться дня, когда его уничтожат. Я договорился с полководцем Ма Тэном: завтра во время смотра войск он убьет Цао Цао!
Наложница рассказала об этом Мяо Цзэ, а тот поспешил донести Цао Цао. Хуан Куй и его семья были схвачены.
На следующий день, оставив своего племянника Ма Дая с войском в лагере, Ма Тэн в сопровождении сыновей и лучших воинов отправился в город. Еще издали заметил он знамена Цао Цао и решил, что тот сам собирается делать смотр его войскам. Ма Тэн подхлестнул коня и поскакал вперед. Внезапно раздался треск хлопушек и расступились пурпурные знамена отряда телохранителей Цао Цао. Вперед вышли лучники во главе с военачальником Цао Хуном.
Ма Тэн повернул коня, пытаясь бежать, но путь ему преградил Сюй Хуан, а справа и слева на него напали Сюй Чу и Сяхоу Юань. Ма Тэн и оба его сына попали в окружение. Одного сына убили.
А второго сына и самого Ма Тэна взяли в плен и потом казнили. Был предан смерти и Хуан Куй.
Покончив с Ма Тэном, Цао Цао снова стал подумывать о походе на юг, как вдруг ему сообщили, что Лю Бэй собирается захватить Сичуань. Цао Цао встревожился:
– Если Лю Бэю удастся взять Сичуань, он расправит крылья, и тогда с ним не справиться!
Едва произнес Цао Цао эти слова, как к ступеням крыльца подошел какой-то человек и сказал:
– Я знаю, как сделать, чтобы Лю Бэй и Сунь Цюань не помогали друг другу, а Цзяннань и Сичуань перешли в ваши руки, господин первый министр!
Поистине:
Едва лишь герои Силяна навеки закрыли глаза,
На воинов южного царства надвинулась сразу гроза.
Если хотите узнать, кто был этот человек, прочтите следующую главу.
章节结束
Глава пятьдесят восьмаяМа Чао в гневе поднимает войска, чтобы мстить за отца. Цао Цао отрезает бороду и сбрасывает халат
Итак, человек, который подошел к Цао Цао, был не кто иной, как Чэнь Цюнь.
– Что же вы предлагаете? – спросил Цао Цао.
– Я предлагаю, пока Лю Бэй связан с Сунь Цюанем, как губы с зубами, послать войско в Хэфэй и оттуда напасть на Наньцзюнь, – ответил Чэнь Цюнь. – Сунь Цюань непременно обратится за помощью к Лю Бэю, а тот, помышляя лишь о захвате Сичуани, не станет ему помогать. Сунь Цюань потерпит поражение, армия его развалится, и вы без труда захватите Цзяндун, а потом и Цзинчжоу.
– Ваш план совпадает с моим, – обрадовался Цао Цао. Триста тысяч воинов двинулись через Хэфэй к Наньцзюню.
Узнав об этом, Сунь Цюань собрал военачальников, и на совете решено было просить Лу Су обратиться за помощью к Лю Бэю.
Получив от Лу Су письмо, Лю Бэй вызвал к себе Чжугэ Ляна.
– Пусть Сунь Цюань воюет один, вам незачем вмешиваться, – промолвил Чжугэ Лян и отправил с гонцом письмо Лу Су, в котором просил его ни о чем не беспокоиться, ибо в случае нападения Цао Цао у Лю Бэя есть свой план действий.
– Но ведь Цао Цао уже послал огромное войско и соединился с хэфэйцами! – возразил Лю Бэй, как только гонец уехал. – Как же приостановить нападение?
– Цао Цао всю жизнь боится силянских войск, – ответил Чжугэ Лян. – Тем более сейчас, когда Ма Чао жаждет отомстить за отца, погубленного Цао Цао. Пообещайте Ма Чао поддержать его, как он тотчас же выступит против Цао Цао. Судите сами, будет ли тогда у Цао Цао возможность пойти на Цзян- нань?
Лю Бэй не мешкая отправил с гонцом письмо Ма Чао. Вот что там было написано:
«Вы знаете, что Ханьский правящий дом постигло великое несчастье. Злодей Цао Цао захватил власть, обманывает знатных, разоряет простой народ. Когда-то мы вместе с вашим отцом получили тайное повеление Сына неба и дали клятву расправиться со злодеем. Кровь вашего погибшего отца требует отмщения! Подымайте силянские войска и идите походом на Цао Цао! Я помогу вам. Мы покараем злодея, вернем власть ханьскому императору и отомстим за вашего отца! Жду вашего ответа».
Ма Чао вытер слезы, написал ответное письмо и отправил с тем же гонцом. Не откладывая, он стал готовиться к походу. Вместе с ним выступил и его дядя, Хань Суй. Двухсоттысячное войско устремилось на Чанъань.
Чанъань, столица Западной Хань, была обнесена толстыми стенами, окружена глубокими рвами, и взять ее приступом было невозможно. Десять дней стояло войско Ма Чао у стен Чанъани, но в город прорваться не уда- лось.
– В Чанъани земля неплодородная, – сказал военачальникам Пан Дэ, – и вода горькая, провианта нет, народ голодает. Давайте пока отведем войска, а там посмотрим, что делать. Думаю, мы возьмем Чанъань без особых усилий.
Ма Чао приказал войскам отойти от города.
На следующий день Чжун Яо, правитель Чанъани, поднялся на городскую стену, увидел, что противник ушел, и разрешил воинам выйти из города, нарубить дров и набрать воды. Ворота были распахнуты, жители свободно входили и выходили из города.
Однако на пятый день лазутчики донесли, что войско Ма Чао вернулось. Воины и жители вошли в город, и оборона возобновилась.
Как-то ночью Чжун Цзинь, охранявший западные ворота, заметил у самого входа горящий факел. Он помчался туда, но был убит Пан Дэ.
Затем Пан Дэ перебил всю стражу, открыл ворота и впустил в город войска Ма Чао и Хань Суя.
Чжун Яо отступил за Тунгуаньский перевал и послан гонца к Цао Цао. Узнав о потере Чанъани, Цао Цао больше не помышлял о походе на юг. В помощь Чжун Яо он отправил Цао Хуна и Сюй Хуана с отрядом воинов, а через десять дней, возглавив войско, сам двинулся к Тунгуаню и расположился лагерем у подножия.
На следующий день началось наступление на перевал. Силянские воины встретили врага в полной готовности. Все они были как на подбор сильные, рослые. Впереди войска в серебряном шлеме, с длинным копьем в руке восседал на коне Ма Чао.
При виде Цао Цао он пришел в ярость и ринулся в бой с криком:
– Ты убил моего отца, я тебя ненавижу!
С ним в поединок вступил Юй Цзинь, но после десяти схваток обратился в бегство. Еще двух вражеских воинов одолел Ма Чао и сделал знак своим воинам вступить в бой. Сам Ма Чао, а за ним Пан Дэ и Ма Дай ворвались в строй противника, намереваясь схватить Цао Цао.
– Держите его, он в красном халате! – донеслись до Цао Цао крики силянских воинов.
Цао Цао мгновенно сбросил халат.
– У Цао Цао длинная борода! – крикнул кто-то.
Цао Цао мечом отрезал бороду и во весь опор погнал коня.
Ма Чао погнался за ним.
– Стой, злодей!
Вдруг дорогу Ма Чао преградил Цао Хун.
– Не тронь моего господина!
Долго бились противники, Ма Чао стал постепенно слабеть. Тут на подмогу Цао Хуну подоспел Сяхоу Юань с несколькими десятками всадников, и Ма Чао, чтобы не попасть в окружение, повернул обратно. Сяхоу Юань не стал его преследовать.
Тем временем Цао Цао вернулся в лагерь, собрал остатки разбитых войск и занял оборону. Ма Чао каждый день появлялся у лагеря, тщетно пытаясь вызвать противника на бой.
Прошло еще несколько дней. Лазутчики донесли, что в помощь Ма Чао на перевал идут двадцать тысяч цянских воинов [102]. Это известие обрадовало Цао Цао. Военачальники лишь недоумевали.
Через три дня разведчики донесли, что на перевал пришло новое войско. Цао Цао на радостях устроил пир. Военачальники усмехались.
– Вы думаете, у меня не хватит ума разбить Ма Чао? – спросил Цао Цао. – В таком случае, может быть, вы скажете, как это сделать?
– Здесь, внизу, стоят наши лучшие войска, господин первый министр, – промолвил Сюй Хуан. – А у врага все войско на перевале. С западной стороны Ма Чао не ожидает нападения. Если отряд наших войск переправится на западный берег реки и зайдет врагу в тыл, отрезав путь к отступлению на запад, а вы нанесете удар с севера, Ма Чао некуда будет деваться.
– Вы разгадали мой план! – воскликнул Цао Цао.
Он приказал Сюй Хуану и Чжу Лину переправиться на западный берег реки Вэйшуй с четырьмя тысячами воинов и там в горном ущелье устроить засаду, но не нападать на врага до тех пор, пока сам он, Цао Цао, не ударит с севера.
Цао Хуну было приказано подготовить плоты и лодки для переправы. Цао Жэнь оставался охранять лагерь.
Когда разведчики сообщили об этом Ма Чао, он сказал Хань Сую:
– Цао Цао, вместо того чтобы идти сюда, на перевал, готовит плоты и лодки для переправы на северный берег. Он собирается напасть с тыла. Но мы не дадим ему этого сделать. А дней через двадцать у них выйдет весь провиант, и в войске начнется брожение. Вот тогда мы его разобьем и возьмем Цао Цао в плен!