– Я завтра же попрошу Цао Цао приехать, и если выяснится, что я солгал, можете убить меня на месте! – заявил Хань Суй.
– Вот теперь я вам верю! – сказал Ма Чао.
На следующий день Хань Суй в сопровождении Хоу Цяня, Ли Канн, Ян Цю и других военачальников выехал из строя. Ма Чао укрылся в тени большого знамени.
– Передайте господину первому министру, что с ним желает говорить Хань Суй! – крикнул Хань Суй, приблизившись к лагерю врага.
Навстречу ему выехал в сопровождении десятка всадников Цао Хун и нарочито громко произнес:
– Господин первый министр всю ночь обдумывал ваши слова. Ошибки тут никакой быть не может.
Цао Хун повернул коня и скрылся в воротах лагеря. Взбешенный Ма Чао бросился на Хань Суя. С трудом уговорили его вернуться в лагерь.
– Дорогой племянник, дурных намерений у меня нет! – уверял Хань Суй.
Но Ма Чао ему не поверил и ушел в сильном гневе.
– Не знаю, что и делать, – сказал Хань Суй своим военачальникам.
– Ма Чао часто полагается только на свою силу и пренебрегает вашей мудростью, – ответил Ян Цю. – Поэтому лучше всего нам перейти к Цао Цао. Иного выхода нет.
Хань Суй вручил Ян Цю секретное письмо, и тот отправился на переговоры с Цао Цао. Восхищенный доблестью Хань Суя, Цао Цао пожаловал ему титул Силянского хоу, а Ян Цю и других военачальников назначил на высокие должности. Кроме того, он просил передать Хань Сую, чтобы тот ночью зажег огонь, который послужит сигналом для нападения на Ма Чао.
Хань Суй выслушал Ян Цю и приказал своим приближенным сложить за шатром кучу хвороста. Все военачальники были наготове.
Хань Суй и не подозревал, что Ма Чао обо всем узнал, и принял меры. Ма Чао пробрался к шатру Хань Суя как раз в то время, когда там шел секретный разговор, и, обнажив меч, ворвался в шатер.
– Эй, злодейская шайка! Убить меня хотели?
Заговорщики опешили, но в следующий момент схватились за оружие. Ма Чао выскочил из шатра и стал драться против пятерых, его окруживших. Двоих он сразил, а трое обратились в бегство.
В это время за шатром вспыхнул огонь, и войска Цао Цао по сигналу напали на лагерь врага. Завязался ожесточенный бой. Ма Чао, потеряв из виду Пан Дэ и Ма Дая, бросился к мосту через реку Вэйшуй и с несколькими всадниками, последовавшими за ним, овладел мостом. Спереди и сзади подходили большие и малые отряды войск Цао Цао. Впереди шел отряд Тигров. В Ма Чао полетели стрелы, но он отбивал их копьем.
Воины Ма Чао наносили удары направо и налево, пытаясь вырваться из кольца, но все их усилия были напрасны.
В коня Ма Чао попала стрела, и всадник свалился на землю. Враг подступал. К счастью, с запада подоспел отряд Ма Дая и Пан Дэ. Они спасли Ма Чао и вместе с ним бежали в северо-западном направлении.
Победив Ма Чао, Цао Цао щедро наградил военачальников и возвратился в столицу.
Сам государь выехал в своей колеснице за город навстречу Цао Цао. Он пожаловал Цао Цао исключительное право во время аудиенций обращаться к нему, не называя предварительно своего имени.
С тех пор слава о Цао Цао разнеслась по всей Поднебесной. Дошла эта весть и до Ханьчжуна, возмутив до глубины души тамошнего правителя Чжан Лу.
Тридцать лет правил Чжан Лу в Ханьчжуне.
В столице считали, что земли эти расположены слишком далеко и привести их в покорность нет никакой возможности. Поэтому Чжан Лу пожаловали звание правителя округа и поручили собирать налоги.
Узнав о том, что Цао Цао разгромил силянские войска и что слава о нем гремит по всей Поднебесной, Чжан Лу созвал на совет своих приближенных и сказал:
– Цао Цао разбил войска Ма Чао, а перед этим коварно убил его отца Ма Тэна. Теперь он может замыслить вторжение и в наш Ханьчжун. Я желаю принять титул Ханьнинского вана и подготовиться к тому, чтобы дать отпор Цао Цао. Что вы думаете об этом?
– Народа в Ханьчжуне более ста тысяч, – ответил Янь Пу. – Кроме того, нас окружают неприступные скалы и непроходимые пропасти. Сейчас, после разгрома Ма Чао, десятки тысяч силянских воинов нашли убежище в Ханьчжуне. Вам следовало бы еще взять Сичуань, где правитель слаб и неразумен, и принять титул вана.
Чжан Лу такой совет пришелся по душе, и он стал обдумывать вместе со своим младшим братом Чжан Вэем план похода. Лазутчики узнали об этом и сообщили в Сичуань.
Правителя Лю Чжана, человека слабого, нерешительного, это известие и испугало, и опечалило, и он поспешил созвать на совет чиновников.
– Не тревожьтесь, господин мой, – успокоил Лю Чжана один из них. – Чжан Лу даже взглянуть не посмеет на Сичуань. Я хоть и не обладаю большими талантами, но все же надеюсь на свое красноречие.
Поистине:
Лишь потому, что в землях Шу мудрец явился той порой,
Сюда из дальнего Цзинчжоу пришел прославленный герой.
Кто был этот человек, вы узнаете из следующей главы.
章节结束
Глава шестидесятаяЧжан Сун во всем винит Ян Сю. Пан Тун обсуждает план захвата Сичуани
Итак, человек, утешивший Лю Чжана, был не кто иной, как Чжан Сун, помощник правителя округа.
– С вашего дозволения, господин мой, – промолвил Чжан Сун, – я с дарами поеду в Сюйчан и уговорю Цао Цао напасть на Ханьчжун. Это отобьет у Чжан Лу охоту зариться на земли Шу.
И вот Чжан Сун, спрятав у себя под одеждой карту сичуаньских земель, отправился в путь.
Об этом прознал Чжугэ Лян и послал своего человека разведать, чем кончится дело. Лишь на третий день Цао Цао принял Чжан Суна и первым делом спросил у него:
– Почему твой господин Лю Чжан уже несколько лет не посылает дань?
– Дорога трудна, – ответил Чжан Сун. – К тому же разбойники не дают покоя.
– Какие еще разбойники? – вскричал Цао Цао. – Я всех разбойников уничтожил!
Чжан Сун невозмутимо ответил:
– Сунь Цюань – на юге, Чжан Лу – на севере, Лю Бэй – на западе. У каждого из них огромное войско. Можно ли говорить о спокойствии?
Резкость и неучтивость Чжан Суна вывели Цао Цао из терпения, и он, негодующе взмахнув рукавами, удалился во внутренние покои.
– Послу надлежит соблюдать этикет! – возмутились приближенные Цао Цао. – Счастье ваше, что вы приехали издалека, поэтому господин первый министр и не стал вас наказывать. Уходите-ка лучше поскорее!
– В наших краях нет льстецов! – улыбнулся Чжан Сун.
– А у нас, по-вашему, есть? – вознегодовал один из чиновников.
Это был Ян Сю, чиновник при складах Цао Цао, человек умный и образованный. Чжан Сун сразу его узнал. Он увел Чжан Суна к себе, и между ними начался разговор. Ян Сю подробно расспросил гостя о землях Шу, о тамошних жителях, о чиновниках. Тот обо всем рассказал и, в свою очередь, спросил:
– Не скажете ли, какую должность вы занимаете?
– Служу главным чиновником при дворцовых складах.
– Я давно слышал, что ваш славный служилый род занимал высокие посты. Почему же у вас такая низкая должность?
Ян Сю было растерялся, но тут же нашелся и сказал:
– Должность у меня и в самом деле маленькая, зато первый министр поручает мне большие дела! Я ведаю провиантом войск и казной, время от времени получая от моего господина поучения.
– Как мне известно, Цао Цао круглый невежда в учении Конфуция и Мэн-цзы, – промолвил Чжан Сун. – Да и в военном искусстве он не достигает должных высот. Единственное, что он постиг, это насилие и тиранию. Чему же он может вас научить?
– Как вы, живя в такой глуши, беретесь судить о талантах первого министра? – вскричал Ян Сю. – Сейчас я вам кое-что покажу.
И он передал Чжан Суну книгу под названием: «Новая книга Цао Мындэ». Чжан Сун быстро пробежал глазами все тринадцать глав, в которых излагались важнейшие законы ведения войны, и со смехом сказал:
– Все, что здесь написано, у нас даже мальчишки наизусть знают. Это книга эпохи Борющихся царств [103], но кто ее написал, неизвестно, а ваш господин просто переписал ее и называет своей. Только вас он сумел провести, больше никого. Если не верите, я прочту вам ее наизусть.
И он прочел без единой ошибки всю «Новую книгу Цао Мындэ».
Как только Чжан Сун ушел, Ян Сю отправился к Цао Цао и сказал:
– Господин первый министр, напрасно вы с таким пренебрежением отнеслись к Чжан Суну. Я с ним беседовал. Речь его льется непрерывным потоком. Я показал ему «Новую книгу Цао Мындэ». Он с первого раза запомнил ее наизусть и сказал, что книга эта написана безвестным автором в эпоху Борющихся царств и что в Шу все мальчишки знают ее на память!
– Значит, суждения древних совпадают с моими, – произнес Цао Цао, но книгу на всякий случай уничтожил.
– Не примете ли вы еще раз Чжан Суна? – спросил Ян Сю. – Пусть посмотрит на роскошь вашего дворца.
– Хорошо, – сказал Цао Цао. – Завтра я собираюсь делать смотр войскам на западном плацу. Скажите Чжан Суну, чтобы пришел поглядеть на моих воинов. По крайней мере, расскажет, когда вернется к себе, что Цао Цао, завоевав Цзяннань, пойдет на Сичуань.
На другой день Ян Сю привел с собой Чжан Суна на западный плац, где Цао Цао производил смотр Отряду тигров. Шлемы и латы сияли на солнце, расшитые узорами одежды сверкали. Небо сотрясалось от грохота гонгов и барабанов, знамена развевались по ветру. Боевые кони гарцевали и то и дело взвивались на дыбы.
Чжан Сун искоса поглядывал на воинов. Через некоторое время Цао Цао подозвал его и спросил:
– Ну что, есть у вас в Сичуани такие богатыри?
– Нет! – ответил Чжан Сун. – Да они нам и не нужны: ведь мы правим с помощью гуманности и справедливости.
Цао Цао зло взглянул на Чжан Суна и снова спросил:
– Может ли кто-нибудь в Поднебесной устоять против такой армии? Она везде одерживает победы. К покорным я милостив, к непокорным – беспощаден!
– О да, все это мне известно! – насмешливо ответил Чжан Сун. – И как вы в Пуяне бились с Люй Бу, и как встретились с Чжан Сю у Ваньчэна, и как сражались с Чжоу Юем у Красной скалы, и как вели переговоры с Гуань Юем на Хуажунской дороге, и как отрезали себе бороду и сбросили халат у Тунгуаня, и как спасались в лодке на реке Вэйшуй! Тут равных вы себе не найдете!