Вахтенный вздрагивает, когда я неожиданно возникаю перед ним, но, узнав, шумно и с облегчением выдыхает.
– Господин капитан, – хрипло говорит он. – Это вы? Я чуть не обделался. Тут несколько часов назад на торговом фрегате в той стороне порта трёх вахтенных прирезали.
– Почему же охрану не усилили? – хмуро спрашиваю я. – Я ж тебя сейчас с поста снял бы за мгновение.
– Это вряд ли, – раздаётся бас, и из глубокой тени выступает знакомая гигантская фигура.
– Дарк?
– Я тебя, капитан, срисовал, когда ты ещё мимо «Беспощадного» проходил, – ухмыляется мой первый помощник. – Роксу спецом не сказал, чтоб в следующий раз внимательнее был. Расслабился парень, зная, что я за спиной.
– То есть, если это был бы не я…
– … то Рокс и мигнуть бы не успел, как гость получил бы арбалетный болт в глаз, – с довольной рожей заявляет Дарк.
– Виноват, господин капитан, – уныло оправдывается Рокс. – На господина первого помощника полагался. Расслабился.
– Мы удвоили охрану, кэп, – перебивает парня Дарк. – И за каждым вахтенным по напарнику скрытно поставили, чтоб если одного убьют, второй успел среагировать.
– Всё так серьёзно?
– Тени наргов, – коротко поясняет мой помощник. – Я говорил с сержантом, тем самым… он, кстати, тебя ждал вчера.
– Завтра наведаюсь. Так что там?
– Говорит, один кинжал обронили, когда с товаром уходили.
– И? – уже догадываюсь, что услышу дальше.
– На рукояти череп нарга.
– Понятно, – цежу сквозь зубы, хотя ничего непонятно. До сих пор Тени наргов грабежами вроде не промышляли.
– Известно, что взяли?
Дарк пожимает могучими плечами:
– Кто его знает. Капитан в отказ ушёл, то есть сказал, вроде золота немного у него в каюте было, но, думаю, врёт. Не станут Тени мараться из-за горсти монет. Подозреваю, контрабанда там была, артефакты какие-нибудь запрещённые.
– Ясно, – поворачиваюсь к вахтенному. – Рокс, остаёшься на посту. Будь внимательнее.
Делаю знак Дарку следовать за мной. Когда мы остаёмся одни, приказываю:
– Убери всех с кормы.
Брови помощника взлетают вверх. Он понимает всё и сразу.
Тихо спрашивает, усмирив свой бас:
– Неужели зов?
Пожимаю плечами:
– Сам не понимаю. И трёх дней не прошло.
Дарк бросает на меня восхищённый взгляд:
– Понял, выполняю.
Он уходит на корму, а я быстро иду в свою каюту.
Артефакт связи с драконом хранится в потайном шкафчике за книжной полкой, плотно заставленной драгоценными фолиантами по навигации и магии. И хотя тронуть мои книги, а следовательно, и обнаружить тайник, может только самоубийца, для надёжности всегда закрываю его магическим плетением.
Впервые задумываюсь, так ли крепка моя защита, как я рассчитывал? Видел я сегодня, как некая рыжая заноза без особых сложностей разорвала плетение, поставленное самим магистром Верном. Отмечаю для себя, что в следующий раз нужно будет добавить в защитный рисунок пару сюрпризов для случайных гостей, а заодно и от собственной беспечности.
Верн – сильный маг. Значит, получается, и девчонка не проста.
При воспоминании о дерзкой малышке, о её теле, жар которого не помешала прочувствовать даже холодная вода подземного озера, мне снова чудится свежий аромат цветов. Невольно делаю глубокий вдох. Неужели унёс его с собой?
Глубоко же она меня зацепила. И, если до разговора с князем Рагнаром были мысли, что стоит покувыркаться с ней несколько дней, и отпустит, то сейчас, как назло, хочется уже большего. Чего? Сам не понимаю.
Может, дело в запрете? Новые препятствия меня всегда только подзадоривали, будили азарт и охотничьи инстинкты.
Но ведь и до вчерашней беседы с князем я зачем-то припёрся в Академию, согласился на преподавание до следующего рейда. Не просто так же меня притянуло?
Наргова задница! Девок вокруг пруд пруди. Что же в ней такого?
При одной мысли об изгибах девичьей фигурки, которые я успел облапать, когда нарг сбросил девчонку прямо ко мне в объятия, о пышной груди, так удобно поместившейся в моей ладони, во рту пересыхает, а в паху тяжелеет.
Снова толчок под рёбра. Вот ведь, совсем малявка мозги мне замутила, если я забыл, зачем сюда явился.
Снимаю с полки самые неказистые потрёпанные фолианты. Они последние, на которые случайный человек обратил бы внимание. Открываю потайной шкафчик. Всё на месте. Достаю длинную витую цепь с застёжкой в виде драконьей морды и надеваю на шею.
Джарр ждёт. В солнечном сплетении появляется знакомое жжение, которое гасит все остальные чувства. Ну, почти гасит. То, что по-прежнему натягивает ткань штанов, доверим холодной морской воде.
На корме пусто, и я сбрасываю одежду. Из водных глубин она всё равно не вернётся. Солнечные лучи уже коснулись палубы, но до ватерлинии пока не доползли. Вглядываюсь в ещё тёмную морскую воду, плещущуюся за бортом, пытаясь разглядеть в глубине зверя.
До сих пор нет уверенности, что мне не померещилось. Однако артефакт начинает пульсировать: мощно, ровно. Так бьётся сердце дракона. Дышу медленно и глубоко, моё сердце подхватывает ритм, встраивается и через несколько минут уже бьётся в унисон. Голубым пламенем вспыхивают магические руны на руках и груди.
Теперь пора.
Перебрасываю через борт своё тело и беззвучно вхожу в родную стихию. Джарр подхватывает меня прежде, чем вода выталкивает на поверхность, и увлекает на глубину.
Некоторое время человеческой кожей чувствую тепло чешуи, а через несколько мгновений встречные потоки воды обтекают уже моё тело, даря прохладу.
Мой дракон принял меня. Мы с Джарром становимся единым целым.
Глава 19. Рэйгард – Джарр.
Покидаем порт, прежде чем солнечные лучи, пронзив толщу воды, высветят на дне каждый камешек. Ни к чему пугать рыбаков. Обычный человек едва ли разберётся, чья стремительная тень проносится под днищем его лодки. Да и не отличит большинство людей дракона от нарга. Им не объяснить, что нарги до Авейры не добираются.
Хотя сейчас один нарг, возможно, до сих пор неподалёку.
«Выпустил», – формируется мысль.
Джарр излучает недовольство. Он не понимает, почему с трудом пойманную добычу вот так просто взяли и отпустили.
Нет, морские драконы не говорят. Джарр свои мысли и ощущения передаёт картинками, а слова возникают у меня в сознании. Оно у нас с Джарром даже сейчас, когда тела слиты воедино, разделено тонким барьером. Барьер проницаем, но он есть. Мы оба стремимся сохранять границу, именно поэтому наши встречи коротки.
Рисую своему дракону образ рыжей занозы, вцепившейся руками в огромный металлический рычаг и почти повисшей на нём всем телом.
Чувствую живой интерес Джарра. Зверь больше не сердится, и я передаю ему всю историю освобождения нарга.
Появляется жгучее желание увидеть девчонку, кажется, оно общее, и это непривычно.
До сих пор мой дракон не проявлял интереса ни к кому из людей. Но тут, возможно, роль играет то, что у меня крыша слетела. Я слишком долго, кажется, уже третий день, хожу кругами вокруг рыжей занозы, не получая желаемого. Даже зверь, похоже, удивлён.
Обогнув остров, мы стремительно приближаемся к бухте Горгулий Клык. Здесь началось наше знакомство, и, как бы мы ни спешили уйти в очередной рейд, сначала Джарр тянет меня сюда. Это что-то вроде ритуала. Я не против. Для меня с этим местом тоже многое связано.
Тут я впервые почувствовал своего дракона. Сначала именно почувствовал и только потом увидел. Нам повезло, что в тот момент я был один. Приёмные родители уехали на ярмарку, а мне было велено собирать моллюсков, как только начнётся отлив.
Это сейчас ощущение удара за грудиной стало для меня привычным, а тогда, в семилетнем возрасте, я задохнулся и опустился на один из камней, оставленных морем. Впервые я ощутил собственное сердце. Оно билось учащённо, взахлёб. В голове помутилось. Меня затопил страх. Казалось, я вот-вот упаду без сознания и буду лежать здесь, на подёрнутом илом песке, пока море не вернётся и не утащит меня в свои глубины.
Как только головокружение прошло, первым побуждением было вернуться на твёрдую землю. Но куда я без моллюсков? И дело не в том, что приёмный отец будет недоволен, в свои семь лет после нескольких уличных драк я уже знал, что отступивший раз очень быстро превращается в неудачника. И я пошёл вперёд, к следующей каменной глыбе, заросшей колонией моллюсков.
За ней я увидел покрытое чешуёй существо, отдалённо напоминающее ящерицу. Очень отдалённо. Потому что ящериц размером с мелкую рысь и с крыльями на спине мне видеть не доводилось. Зверь запутался лапами в обрывке рыбацких сетей, но не сдавался. Судя по продавленной в иле канаве, зверь упорно пытался ползти в сторону моря. Я поймал исходящую от него волну отчаяния. Каким-то образом понял, что оно принадлежит не мне, а попавшему в беду зверю.
При виде меня непонятное существо зашипело, а когда я подошёл ближе, попыталось зарычать, скаля острые зубы. Теперь к отчаянию примешалась ярость. Зверь был готов дорого отдать свою жизнь. И выглядел он отнюдь не беззащитным. И всё-таки я не отступил, потому что за грозным видом я поймал ощущение беспомощности.
Моё сознание захлёстывает тёплая волна. Джарр тоже помнит и поэтому любит бывать в том месте, где началась наша дружба.
Тогда я смог договориться с необычной ящерицей. Зверь позволил к себе прикоснуться и распутать сети. Но в руки не дался, рыкнул на меня, сверкнул янтарными глазами с вертикальным зрачком и поковылял по мелководью к спасительным волнам.
Провожая его взглядом, я ощутил странную тоску, как будто терял что-то очень важное. Разумеется, я никому ничего не рассказал. На следующий день ноги сами понесли меня на тот же берег, и снова я сначала почувствовал присутствие существа, а уже потом заметил в волнах чешуйчатую спину. Зверь наблюдал за мной издали. Через несколько дней он снова меня навестил. На этот раз подплыл ближе. Интерес был взаимным, и расстояние постепенно сокращалось, а связь крепла. Мы научились передавать друг другу мысленные картинки.