- Мне для растирания души! - согласились пьянчужки.
- Скажите, что я здесь лежал! - послышался вдрызг пьяный голос. - Я сейчас приду….
Пошатываясь алкоголик встал с травы и пошел за угол. Послышалось журчание.
Как вдруг мое внимание привлек звук отпираемого затвора и скрип ставни. Толпа оживилась. В окошке появился Тарин. - Так, тебе,- послышался голос зельевара. - С тебя четыре! Тут три! Эй!
- Запиши в долг, - икнул пьяница, обнимая бутылку, как родную.
- У меня уже тетрадь кончилась твои долги записывать, - послышался голос зельевара, я приготовила деньги.
Я нетерпеливо ждала своей очереди, и вот она наступила.
- Мадам? Вы? - спросил Тарин, удивляясь меня здесь увидеть.
Глава 48
- Ну, кто не без изъяна, - кивнула я. - Дайте два!
Ну, мало ли! На всякий случай! Вот взяла два зелья лечения ран - не прогадала!
- Мадам, я был о вас лучшего мнения! - заметил Тарин, вздыхая.
- Увы. Я тоже была о себе лучшего мнения, - сокрушенно произнесла я, требуя свое зелье в двух экземплярах. - Но, знаете, мне для растирания!
- Конечно, конечно... Что ж этим зельем только не делают! И тараканов травили, и мозоли лечили, и к спине прикладывали... А у вас - растирания... Ладно, держите, - произнес Тарин, а я сунула деньги. По его взгляду он был обо мне лучшего мнения. Гораздо лучшего.
Наконец-то! Вожделенные бутылочки! Ура! Я взяла их, не нарадуясь. Теперь я смогу сварить зелье. Прижимая их к груди, я прошла мимо алкоголика, который аж завистливо присвистнул. Пьянчужка, который бесстрашно ошивался в деревне, был следующим.
И тут послышалось громкое и требовательное:
- Всем стоять! Инквизиция!
Голос, который это произнес, был четким и пугающим, а очередь тут же бросились врассыпную. Последовав их примеру, я тоже бросилась бежать. Я добежала до угла, но меня схватили за волосы и дернули вниз. “Еще одна!”.
Одну бутылку я сунула себе под юбку, а вторую демонстративно прижала к себе.
Мне в лицо ударил свет заклинания. Я зажмурилась, пытаясь сориентироваться.
- Закон нарушаете? - произнес строго инквизитор.
- Какой закон? - пьяным голосом произнесла я, вставая и покачиваясь, словно и вправду была пьяной. - А что тут такого? Где по закону написано, что … ик! Одинокая женщина не имеет права наклюкаться? Или набульбениться? А?
Я старалась покачиваться, щурясь на лицо инквизиции. Свет стал не таким ярким, а я лихо покачнулась и тут же постаралась выровняться. Спасибо моему соседу по лестничной клетке. Я точно знала, как ведут себя пьяные.
- Что тут такого? - произнесла я, видя, как у меня выхватывают бутылку. - Неужели приличной одинокой женщине нельзя пропустить рюмочку, чтобы стать неприличной? А?
- Мандрагора и все ее производные запрещена к продаже! - холодным и официальным голосом произнес инквизитор. - А здесь так подавно! Она входит в состав некоторых зелий, которые запрещены к изготовлению и продаже на данной территории в связи с поимкой опасного военного преступника!
- Ну ловите, кто вам мешает! Даме что? От этого выпить нельзя? Или при наличии рядом не совсем трезвой женщины, генерал не ловится? Ловись, генерал, большой и маленький! Ик! Ой! - заржала я, подражая алкоголикам. Как же омерзительно это выглядело со стороны. Фу! Мне было бы ужасно стыдно, если бы не стоял вопрос жизни и смерти. - А что? Мне никак нельзя успокоить израненную неудачным браком душу? А? Был бы у вас такой муж, вы бы ведрами пить начали!
Я повисла на шее одного из инквизиторов, растягивая губы довольной улыбке.
- Мадам, мы знаем о вас достаточно, чтобы сказать, что вы - не пьете, - строгим голосом произнес инквизитор. - Мы знаем здесь все и про каждого.
Глава 49. Дракон
Я лежал в темноте, погруженный в безмолвие, которое казалось неестественным, словно сама тьма пыталась проглотить меня целиком. Но в глубине этой бездны всплыла однажды знакомая фигура — словно вспышка яркого света, прорезавшая черноту. Она — девушка в серебряном платье. Беатрис. Ее образ возник в моем сознании, словно призрак прошлого, которого я не мог прогнать.
Я снова вижу ее на балу. Воспоминание будто ожило снова, и я слышу музыку — тонкую, нежную, словно шепот ветра в ночи. Она танцует, и я с ней. Взгляд ее — теплый, искренний, с той легкой улыбкой, что словно загорается в уголках губ, не требуя слов. Ее глаза — как зеркало, в котором отражается вся моя судьба, вся моя ответственность. Я чувствую, как ее рука легла мне на плечо, и мы кружимся в этом вальсе, забыв обо всем. Эта картина — словно наваждение, нависшее надо мной, неотступное и цепкое. Я не могу избавиться от него, как будто оно впиталась в каждую клетку моего сердца. И в то же время, я ощущаю внутри себя странное смятение — чувство долга, которое будто давит на меня тяжелой гирей. Оно связано с ней или с чем-то еще?
И вдруг, как будто кто-то выключил свет, меня захватывает темнота. Полная, бездонная, всепоглощающая.
В этом мраке я ощущаю неясную, но острую боль, которая пронзает меня насквозь. Звуки — голоса, которые эхом разносятся в пустоте, — размытые, приглушенные, будто шепот с другого мира.
- Генерал Моравиа женится… Свадьба… - слышу я. - Скоро помолвка… - шелест голосов.
Внезапно темноту прорывает еще один голос.
- А ты успеешь? - послышался знакомый голос, но я не мог вспомнить, кому он принадлежит. - Успеешь до помолвки? Времени не так много. Ты успеешь слетать в Исмерию и вернуться обратно?
- Думаю, да, - заметил я.- Тем более, что будем обсуждать условия мирного договора, брат.
Брат! Я почувствовал, как сердце теплеет. Брат. Я вспомнил, что у меня есть брат.
- Я знаю, что ты ненавидишь Исмерию, - заметил я.
- О, да. Только не говори, что без повода! - усмехнулся брат. - У меня есть повод ее ненавидеть! Давай я слетаю вместо тебя! Им ведь без разницы, кто будет представлять короля.
- Ты наворотишь дел, - отмахнулся я.
- То, что я тебя на два месяца младше не дает повода считать меня слабее, - резко произнес брат.
- Тебе сейчас не стоит! - заметил я в темноте. - А если они тебя собьют?
- Тогда я не съем, а придушу их голыми Какая разница. Пойду пешком. Скучно, долго, возможно, будут жертвы. Две недели как-нибудь переживу без полетов, - произнес мрачный голос брата. - А потом буду прорываться в границе. За две недели драконья сущность восстановится!
Внезапная вспышка ослепила меня, а я почувствовал боль. Подо мной был огонь. Подо мной что-то вспыхнуло, а я удивился. Что это такое? Послышались крики людей, а я видел под собой пламя, пожирающее крыши домов.
- Неужели пожар? - подумал я. И в этот момент я снова провалился в темноту.
В этой темноте я слышал голоса.
- Ищите его!
Я вспомнил, как превозмогая боль, открыл глаза и увидел ночное небо. Запах гари витал в воздухе.
Я встал с трудом, чувствуя, как по ноге течёт кровь. Зажимая рану на боку, я сделал несколько шагов и чуть не потерял сознание.
Я помню ветки, кусты, лес… Помню, как спрятался в каком-то валежнике.
- Деревни подожжены. Дракона нет. Магический совет будет ужасно недоволен, - послышался голос неподалеку. - На всякий случай нужно поджечь еще одну деревню. Ту, которая дальше.
- Зачем? - удивился второй голос.
- Чтобы не списали на случайный пожар…
Глава 50
Инквизиция окружила меня со всех сторон, словно я попытаюсь сбежать. Плохо дело! Надо думать, как выкрутиться. Я уже повисла в порыве женской пьяной любвеобильности на шее у ближайшего инквизитора, словно решив, что это - мой мужик.
- Ничего вы про меня не знаете! - облизала я губы, хихикая. - Даме нужно уметь шрифтоваться…швартоваться... Тьфу ты… Шифро… Ну вы поняли. Тем более, я - аристократка. Не надо никому об этом рассказывать. Я вас умоляю! А то меня не так поймут! Там неуважают не тех, кто пьет, а тех, кого за этим делом ловят!
Меня с брезгливостью сняли со своей шеи, отбирая бутылку. Я тянула к ней руки, но меня толкнули в сторону угла дома.
- Может хватит разыгрывать пьяную? - с раздражением спросил главный инквизитор.
- О! Вы что? Меня разыгрываете? Кому я такая прекрасная достанусь? - пробормотала я, сдирая капюшон с первого попавшегося под руку инквизитора. - Ты такой чудесный мужчина. Вот бы еще красивым был!
Я лихо выхватила бутылку из рук главного инквизитора, открыла зубами пробку и сделала глоток.
- Ой, - заметила я, а внутри меня все просто обожгло. Да так, что я сама не ожидала. А-а-а! Караул!
В этот момент сознание слегка затуманилось. Гадость! Гадость! Никогда пить не буду! Мерзость!
- Не мешало бы проверить ее поместье еще раз! - произнес инквизитор, а черные плащи сгустились тучей вокруг меня. - Ведите ее!
- О! Вы меня решили проводить? - икнула я. - Боитесь, что меня кто-нибудь по дороге совратит? Это так благородно! А вы помните, где я живу? А, может, понесете на ручках! Меня давно на руках не носили! Ик! Ой!
Я шла, понимая, что предупредить генерала не успела. Я еле тащилась, спотыкалась, наклонялась, чтобы отдышаться. Хотя, на самом деле поправляла бутылку в панталонах. Это - все, что у меня осталось.
На подходах к поместью, я поняла, что нужно предупредить генерала. А то вдруг он спит?
- Как добудиться до матроса! Как добудится до матроса! Как добудиться до матроса этим ранним утром! - загорланила я во все горло. - Подпевайте! Их-хо!
- Потише, - дернули меня, заставляя умолкнуть. Рывок был довольно грубым.
Мне оставалось надеяться, что мое пение разбудит генерала, и он успеет скрыться.
- Как добу…- начала я что есть мочи, как меня еще резко одернули. На этот раз я поняла, что церемониться они не станут. Видимо, озверели от начальственных звиздюлей!
Я возразила, что это - мой дом. Хочу, хоть голой бегаю. Хочу, хоть билеты продаю на это зрелище!