Я открыла первую, видя кровавый отпечаток пальца. Я приложила свой палец рядом, понимая, что отпечаток не мой.
Бросив взгляд на генерала, я сопоставила факты. Эту книгу я знала хорошо, а раньше этого отпечатка не было. Значит, он свежий.
- Только не это, - вздохнула я.
Я избегала этой темы, боясь, как генерал воспримет мысль, что в данный момент он находится на вражеской территории.
Но теперь все стало очевидно. Он листал книги, видел красивую надпись “Исмерия” и понял, где он. Он знает, что я — враг.
Эти слова зазвучали в моем сознании, как предвестие беды. Мне нужно было быть вдвойне осторожной, скрывать свои мысли и чувства, как бы ни было трудно. Внутри мое сердце билось быстро, словно барабан, а разум метался в поисках выхода из этой запутанной паутины лжи и страха.
Отложив книгу, я сидела и смотрела на него, пытаясь в его дыхании предугадать или улучшение, или ухудшение. В этом тревожном безмолвии, наполненном его дыханием, я чувствовала себя как на грани пропасти, балансируя между надеждой и отчаянием.
Несколько раз я поила его, не зная, стоило это делать или нет. Но каждый раз, когда его ресницы дергались, я отходила на три шага.
Утром я увидела, что ему стало лучше. По видимости, генерал спал. Он не дышал тяжело и часто, пугая меня.
Теперь его дыхание было ровным и спокойным. Как у спящего.
Пока он не пришел в себя, я думала поменять повязки, чувствуя, как от усталости голова кружится, а сознание куда-то уплывает.
- Куда! - шипела я сознанию, чувствуя себя сонной мухой. - Давай, милая, еще немного!
Я сменила повязку на ноге, рассматривая зашитую рану, потом на животе, а потом добралась до руки.
Все было, как в тумане.
Я была медленной и неуклюжей.
Казалось, чтобы развязать собственный узел, мне нужен был целый час. Я клевала носом и маниакально ковыряла этот узел, чувствуя, как пальцы почти не слушаются. Несколько раз я закрывала глаза, чувствуя, как проваливаюсь в секундный сон. Но тут же будила себя.
Раньше я была уверена, что стоя спят только лошади.
Короче.
Иго-го!
Я так устала, что даже коврик на полу казался мне мягкой периной.
Глаза слипались, а я уже завязывала узел, чтобы пропитанная зельем повязка держалась на ране.
- Не спать, не спать! Косить, косить! - трясла я головой.
Глаза закрылись в очередной раз, а я боролась с собой, чтобы снова открыть их.
Когда я открыла их, поняла, что лежу на чем-то неудобном. Это была не перина, не матрас. Это был генерал.
И тут до меня дошло!
Я уснула прямо на нем!
Глава 21
Я чувствовал, как мне становится легче. Боль все еще была, но не такая сильная. Была и слабость. Я открыл глаза, как вдруг увидел копну золотых волос на своей груди.
Золотые волосы рассыпались по подушке, словно лучи солнца, и незнакомка спала так спокойно, будто весь мир для нее исчез.
Я вспомнил, как она ухаживала за мной эти последние сутки — тихо, заботливо, словно боялась потревожить. Я чувствовал ее руки, когда она меня переворачивала меня, слышал ее шепот, которые звучал мягко и тепло. Она не отходила, даже когда я уже почти потерял надежду, и за это я был ей бесконечно благодарен.
Боясь спугнуть ее сон, я лежал неподвижно, наблюдая за ней. Мне хотелось прикоснуться, почувствовать, что она рядом, что я все еще здесь, что это не сон, а реальность. Но я боялся, что если я сделаю резкое движение, она проснется и уйдет.
Я вспомнил, как она шарахалась от меня, словно дикий зверек, в ее глазах я постоянно видел — страх, недоверие, тревогу.
И тут до меня дошло: она — исмерийка. Я находился на территории вражеского государства, и эта исмерийская женщина, несмотря ни на что, спасла мне жизнь. В этом было что-то невероятное, трогательное и достойное безграничного уважения.
Я чувствовал какую-то странную нежность к ней. Внутри росло что-то теплое, почти необъяснимое. Я осмелился медленно протянуть ослабевшую в схватке за жизнь, руку и прикоснуться только к ее золотым волосам — к этим мягким, светящимся прядям, что словно удерживали в себе солнечный свет. В этом прикосновении было столько благодарности и тихого признания, что я не решился на большее.
В ее руке я заметил бинт, который стелился на пол. Рядом открытое зелье. Она пыталась сделать перевязку и просто уснула.
Сейчас мне захотелось обнять ее сердцем, но я боялся пошевелиться. Она повернулась, словно пытаясь устроиться на мне поудобней. Я видел, что ее ноги все еще стояли на полу.
Рядом с ее стоптанной туфелькой лежали грязные бинты, пропитанные кровью.
- Спи, - сердцем шептал я, чувствуя, как грудь разрывается от благодарности.
Нет, до чего же она хороша! В этой путанице золотых волос она казалась чем-то неземным.
“Позволь спросить тебя, ты прекрасный призрак?”, - мысленно задавал я вопрос, любуясь ее волосами.
“Позволь сказать тебе, что я безмерно благодарен за спасение!”, - снова мысленно произнес я, а рука едва -едва потревожила ее волосы. - “Позволь мне сказать, что ты прекрасна… Что ты сейчас спишь на моей груди, а я не чувствую боли. Позволь еще раз прикоснуться к твоим волосам…”.
Лишь один раз я осмелился провести кончиками пальцев по ее коже на руке. От этого прикосновения я закрыл глаза, словно пытаясь запомнить его.
Счастлив тот, кто обладает этой женщиной. За такую я бы боролся до последней капли крови.
Мой взгляд скользнул по комнате, пытаясь разгадать ее загадку. Комната выглядела старой. Обои были дорогие, но очень не новые. Кое-где виднелись пятна сырости. К тому же девушка была одета довольно скромно. Я бы даже сказал, что бедно. Я видел заштопанный рукав платья.
Она аристократка, но бедна. Нет, она не служанка, раз сказала, что поместье ее.
Моя рука снова скользнула по ее волосам. Казалось, что у меня на груди рассыпалась целая сокровищница.
Сокровищница.
Странное чувство, словно блеск золота вызывает внутри меня какое-то тепло. Словно сердце тянулось к нему. Я почему-то видел золото на полу вокруг кресла. В кресле кто-то сидел. А я не помню лица. Но, кажется, это мужчина.
Красавица на моей груди вдруг повернулась, а я на секунду увидел нечто странное и непонятное на ее щеке, обычно прикрытой прядью волос. Я хотел чуть-чуть убрать волосы, чтобы посмотреть на ее щеку, но в эту секунду она открыла глаз. Вуаль волос тут же вернулась на законное место, оставляя меня теряться в догадках, что там?
Глава 22
От ужаса я едва не подпрыгнула, тут же возвращая волосы на место, чтобы прикрыть шрам — как будто это могло что-то изменить. Внутри всё сжалось от паники, сердце бешено колотилось, а дыхание стало прерывистым. Как я так умудрилась? Как меня угораздило?
— Проснулась? — тихо прошептал генерал, его голос звучал мягко, и немного тревожно. Я, вздрагивая от страха, медленно повернула голову и уставилась на его грудь, словно боясь увидеть что-то еще. — Я не хотел тебя будить… Ты и так несколько ночей дежурила возле кровати… Мне хотелось, чтобы ты немного отдохнула…
Я задыхалась, не в силах скрыть ужас, который охватил меня в этот момент. Глаза его — серые, спокойные, будто безжизненные — наблюдали за мной, и я не могла отвести взгляд. Медленно отстранилась, вглядываясь в его лицо, и пыталась понять, что же происходит на самом деле.
— Не бойся… — вдруг взмолился генерал, его голос стал чуть выше и мягче, словно он сам боялся, что сейчас разрушит что-то важное. — Всё хорошо. Видишь, я не причиню тебе зла…
Я могла ощутить, как внутри меня борются страх и растерянность. Он мог бы, наверное, сделать со мной что угодно, пока я спала. И всё же, он этого не сделал.
“Ну да! А кто тогда будет за ним ухаживать!”, - выпалило что-то внутри меня. - “Я пока что ему выгодна. Может, поэтому я до сих пор дышу!”.
Я зажмурилась на мгновение, затем медленно отстранилась, стараясь сохранить хоть немного достоинства. Вздохнула и расправила мятущееся платье, стараясь скрыть свою нервозность.
— Мало ли, кто вас знает, — произнесла я тихо, стараясь говорить ровно и спокойно, хотя внутри всё кипело.
Я хотела сказать ему про сожженные деревни, но потом передумала. Пока генерал мало что помнит, он безопасней.
Генерал вздохнул тяжело, словно борясь с внутренним мучением. Взгляд его задержался на месте, где недавно лежала я, и я заметила, как он с усилием пытается подобрать слова.
— Я, кажется, понимаю, причину твоего страха и недоверия, — тихо произнес он он, а я смотрела на генерала, ожидая продолжения. — Я уже понял, что, похоже, нахожусь на территории вражеского государства — Исмерии. И ты — исмерийка.
Вот! Вот это начало! “Случилось то, чего я боялась! Он начал вспоминать!”, — вырвалось у меня внутри.
Но он, кажется, заметил мою реакцию и с тяжелым вздохом продолжил:
— Прошу тебя, — генерал говорил тихо, — не шарахайся так. Я тебе не враг. Неужели ты думаешь, что я — такая тварь неблагодарная, чтобы причинить зло тому, кто спас мне жизнь?
Он говорил убедительно, и в его голосе звучала искренность. Только меня всё еще охватывало недоверие. У меня были основания ему не верить.
— Да, — прошептала я, чувствуя, как голос у меня немного дрожит. — Я вам ни капельки не верю. Я знаю, что в любой момент, вы меня убьете. Но пока что я вам нужна, чтобы вылечить вас. И только это спасает мне жизнь. Вот.
Глава 23
На мгновение серые глаза генерала расширились, он сам удивился моему ответу. Внутри у меня всё еще кипело от противоречий — страх, недоверие, но и какая-то странная, почти непонятная нежность, которая поселилась во мне сразу после первого взгляда на него. Может, она родилась из-за жалости, а может, сама по себе.
Глубокий вздох вырвался у него, и на его лице мелькнуло что-то вроде растерянности или даже боли. Он долго молчал, словно пытаясь сдержать слова, которые могли бы разрушить ту тонкую нить, которая связывала нас.