Все спальни и кабинет выходили в общий коридор всего с одним окном в начале и в конце. Не очень хорошо для освещения, довольно неэкономично с точки зрения хорошо памятных мне по моему прошлому миру идей по зонированию пространства, но максимально просто при планировании.
Так вот, спальня Мириэль находилась от моей дальше всего — и это я сделал специально. Но ближе всего от моего кабинета, потому что не дурак же я, работать рядом со спальней! Это я еще по прошлой жизни понял, когда вел бизнес онлайн: нельзя целый день сидеть за компом, а потом отваливаться спать на кровать, которая расположена ровно позади! Мозгу нужно сделать хоть несколько шагов, перейти из локации в локацию, чтобы переключиться, не то рабочие заботы будут преследовать и перед сном.
Именно поэтому усилия Мириэль привели к такому грохоту в моем кабинете.
Одного взгляда хватило, чтобы понять: Ханна расслышала верно! Все лежало в щепках — массивная сосновая кровать, сундук, шкаф, небольшой письменный стол (Рагна сделала Мириэль мебель по моему эскизу, потому что Мириэль сама не высказала никаких предпочтений, сообщив только, что ей нужно место, где спать и где хранить одежду). Гардероб Мириэль — ее платья, которые она почти никогда не надевала, и несколько пар штанов — валялись среди всего этого древесного мусора. По воздуху носилось мелкое перо и пух из разодранной подушки (перья еще зимой купили в деревье за медяк).
Сама Мириэль стояла посреди этого, тяжело дыша, со злобным оскалом на губах. Но когда наши взгляды встретились, я как-то с одного взгляда понял, что она вовсе не зла. Она в ужасе. И в отчаянии.
— Мира, — сказал я. — Ты же понимаешь, что…
— Я ничего не понимаю! — в ярости выкрикнула она. — Совсем ничего! Я не понимаю… не понимаю, как мне дальше жить с этим⁈ Как⁈ С тем, что я сделала⁈ Если ты такой умный, если у тебя на все готов ответ — скажи мне!
Краем сознания отметив порадовавший меня переход на «ты», я ответил:
— День за днем, как ты жила с нами, начиная с осени. Все лучше и лучше. И постепенно…
Мириэль яростно зарычала — именно этот самый вопль мы слышали снизу, из оранжереи. По комнате пронесся порыв ветра, взъерошив мне волосы, и настежь распахнул окно — я услышал, как хлопнула створка о стену дома. Настоящее стекло могло бы и побиться, а наш магический «плексиглас» выдержал.
Эльфийка одним ловким движением вспрыгнула на подоконник — и сиганула вниз!
Я кинулся к окну, почти уверенный, что она взлетит — но успел увидеть только темный силуэт, камнем уходящий под прозрачную поверхность нашего рукотворного озера.
Мы садились ужинать рано, весной темнеет поздно, так что над горами еще висели синие светлые сумерки. Увы, утешить себя тем, что «я просто не разглядел» и эльфийка взмыла в ночное небо верхом на урагане, я не мог.
Мать вашу!
Рефлекторно задержав дыхание, я начал считать. Мириэль не могла задумать самоубийство — мой приказ не даст ей. Я же его не отменял. Значит, вынырнет. Холодная вода ей не страшна — пресловутая эльфийская выносливость! Плюс она маг воздуха; значит, если что, всегда способна создать какой-нибудь подводный смерч, который вынесет ее на поверхность! Или сотворить пузырь воздуха вокруг своей головы: сама же сказала, что это работает в средах с иной плотностью!
На шестьдесят третьей секунде мне пришлось выдохнуть — и я еще успел удивиться такому прекрасному для меня результату, обычно у меня сорок секунд был потолок! Причем только в те годы, когда я активно занимался плаванием, так-то стандартный результат — полминуты.
Однако Мириэль все не показывалась.
«Создала воздушный пузырь все-таки. Специально, чтобы поиздеваться надо мной!» — твердил я, сбегая по гулкой деревянной лестнице вниз, в нашу гостиную-столовую.
Эта огромная комната не пустовала: Раввикили кидали дротики, культурно прицепив мишень к одной из опорных колонн (мы решили не заморачиваться и перекрыли длинные пролеты именно таким образом).
— О, Андрей Петрович! — воскликнул Иркан. — Присоединяйся! Старики против молодежи, а?
(Забавная вышла история, как он взялся называть меня по имени-отчеству, согласно этикету моего старого мира — потом при случае расскажу, а сейчас не до того.)
— Как-нибудь в другой раз! — крикнул я на бегу, пулей вылетая за тяжелую дверь.
Сзади еще услышал философское замечание Фиртана: «Ну что, я был прав! Гони серебрушку!» И резкий ответ Лиихны: «С чего это? Спор был о другом совсем!»
Сделав мысленную пометку узнать, о чем это у них был спор — явно же о чем-то связанном со мной и Мириэль! — я тут же выкинул это из головы. Мимо мелькнула прихожая-холл (я все же предусмотрел нормальные сени, не желая зимой напрасно терять тепло), три ступени низкого, но длинного крыльца-террасы…
Поверхность озера в вечернем свете казалась холодной и абсолютно гладкой, словно большая лужа. Господи, что за дурацкая была идея — налить эту ледяную могилу прямо у порога⁈
Сколько уже времени прошло — минуты три? До полутора минут тренированный человек может задержать дыхание, иногда — до двух. Пусть эльфы более выносливы, но транслируется ли это в кислородное голодание? Быть может, Мириэль и не собиралась кончать с собой, быть может, легко терпит холод — но внезапный удар о воду, что ненамного теплее, чем только что стаявший лед, оказался слишком большим шоком, она не рассчитала, и…
Вот когда я остро ощутил отсутствие у меня каких-либо сверхсил!
Если бы хоть Леу была здесь! Если бы я мог вызвать ее какой-то телепатией, она бы мигом нашла Мириэль в озере! Вода — ее стихия, она даже просто запах эльфийки почует!
Однако руки действовали быстрее меня: пока вся эта паническая бегущая строка проносилась в голове, я уже расстегнул камзол, скинул его, не замечая вечернего холода, дернул шнурки рубашки… Дурное дело, ничтожный шанс — но, может, мне повезет…
В ту секунду, когда я собрался снимать рубашку через голову, гладкая поверхность озера вспухла огромным водяным бугром. Брызги воды опали обратно, явив моим глазам голову и шею Леу — в своей самой большой водной ипостаси, той, четырехметровой, в которой мы познакомились. В огромной пасти драконица что-то держала.
Еще секунда — и это что-то полетело на берег, прямо к моим ногам.
— Тьфу! — непередаваемым тоном сообщила Леу. — Я думала, это рыба! А это… совсем несъедобное!
У моих ног, откашливаясь от воды и тяжело дыша, лежала Мириэль. Мокрая, жалкая, с прилипшей к телу одеждой, укутанная черными волосами чуть ли не до колен. Сердце у меня дернулось и почти выпрыгнуло из горла, накрывшая с головой волна облегчения и нежности чуть было не заставила сесть, где стоял.
— Леу! — воскликнул я. — Солнце ты мое чешуйчатое! Ты можешь не верить, но я тоже отлично чешу мордочки и буду чесать тебя столько, сколько ты хочешь! Ты у меня замечательная!
— Ха! — фыркнула драконица. — Было бы, за что… Невкусную рыбу притащила — и он весь мой! Дешево себя продаешь, Андрей!
С этими словами она нырнула обратно в глубины озера, только длинный хвост по воде ударил.
Обрадовавшись, что уже снял камзол, я опустился на колени рядом с Мириэль, попробовал закутать ее в свою одежду. Хрена с два у меня получилось — эльфийка, вся дрожа, оттолкнула мои руки.
— Мира! Это что за истерика? — я использовал свой самый строгий «учительский» тон. — Тебе нужно сейчас согреться и переодеться в сухое!
— Я… тебе… не нужна! — то ли выкашляла, то ли выплюнула она, игнорируя мои нравоучения. — Ты… сволочь такая, ты такой же, как тот! Как Фирион! Почему ты ничего не сделал⁈ До сих пор⁈
— Чего не сделал? — спросил я, чувствуя, как параллельно с нежностью в душе поднимается забытый было гнев. Сравнить меня с этим ублюдком! (Тем более больно, что близко к правде: вообще-то, я тоже держу ее в плену — правда, я создал такую ситуацию случайно, а не нарочно.)
— Не приказал мне переспать с тобой! Не трахнул меня! Тебя даже это от меня не нужно⁈ Даже это не интересует — некрофил ты гребаный! Драконоложец, мать твою!
Сказать, что я онемел, значит, ничего не сказать. Это после безумно тяжелой зимы, когда я старался лишний раз, что называется, ее рукавом не задеть⁈ А пока мы жили в избушке-землянке, то каждый раз, когда она переодевалась, демонстративно отворачивался — и все равно приходилось гасить возбуждение мыслями о мертвых маленьких котятах или чем-то похожем⁈ И, как только кончались «бархатные сны» с Ханной, мне все это время — всегда, почти без вариантов! — начинали сниться обыкновенные, путаные и сумбурные, где я раскладывал в разных позах красавицу с желтыми глазами и такой грудью, что за нее призы на выставках давать можно⁈
Да я маньяком себя чувствовал рядом с ней, взрощенным плейбоеем и онлифанзом подростком, озабоченным до крайности олухом!
— Ты… Мира, рехнулась? — максимально жестко спросил я. — Что, взять тебя силой должен был⁈ Чтобы навсегда испортить отношения⁈
— Какие нахрен отношения с уродом, которого я даже не интересую⁈
Все, приплыли.
Я не знаю, ночевала ли там логика; я не знаю, что творится между этими острыми ушами — и, если она мне не расскажет, так и не узнаю. Но ей же ей, сейчас я возьму Мириэль так, как не брал никого до этого — и не буду слушать никаких возражений, если одумается!
Я, блин, очень сильно не железный. Я настолько из плоти и крови, что готов отыметь ее прямо здесь, на мокрых камнях.
Однако от этой глупости самообладание все же меня хранило. Я схватил Мириэль в охапку — и потащил ее в дом. Свою комнату она разнесла, ладно; но моя кровать цела — и Рагна, сыпля шуточками в процессе, специально сделала ее побольше. И покрепче. Вот и обновим.
Глава 11Укрощение строптивой
Самообладание успешно провело меня через нижний холл мимо хмыкающих орков — ладно, Творец с ними, дело житейское, не какую-то постороннюю девушку несу, а собственную жену! — втащило Мириэль по лестнице, оставляя мокрые следы, затем в спальню и бросило на кровать. Дальше самообладание отказало, поэтому я совершенно не помню, что мне Мириэль говорила и как, и говорила ли хоть что-то, пока я срывал с нее одежду. Именно «срывал»: эти мокрые тряпки нормально не получалось ни расстегнуть, ни развязать. Опять же, в обычном состоянии я удивился бы своей физической силе: пуговицы и завязки полетели на пол, как конфетные обертки. А в нынешнем — даже не задумался.