– Я не претендую на эту землю, – сказала девушка. – Мой род ею не правил.
– Она принадлежала Ястребу, – возразил неизвестный. – Хотя последние годы были суровы к ней. И разве ты, – он коротким жестом указал на обнаженный меч в руках Тирты, – не носишь оружие Ястреба по праву крови?
То, что неизвестный знал об этом (но откуда? Вытянул из ее разума, когда она считала, что закрылась?), стало ударом для Тирты, но она была уверена, что не показала внешне, что ему удалось ее уязвить.
– Отсюда далеко до Ястребиного Утеса. Я не претендую на эту землю, хозяин леса. Если годы принесли с собой перемены – да будет так. Правь здесь сам, как пожелаешь.
К ее изумлению, незнакомец поклонился с изяществом прирожденного лорда.
– Ты милостива, госпожа, и щедра. – Но, если ей не померещилось, в его голосе проскользнула отчетливая насмешка. – Некоторые сказали бы, что отдать по доброй воле то, что не можешь удержать, – излишество. Но я думаю, это не о тебе. Ты ищешь Ястребиный Утес – но его ищут и другие. Я думаю, – красиво очерченные губы впервые за все время изогнулись, словно бы чужак улыбнулся, – забавно будет посмотреть, как ты разберешься с ними.
– Кто такие эти «они»? – вмешался в разговор сокольник.
Улыбка неизвестного сделалась чуточку шире. Он покачал головой.
– Какое доблестное содружество! – Теперь он насмехался уже не таясь, и это задело Тирту, хоть она давно уже приучила себя не требовать, чтобы ее поиск воспринимали всерьез. – Воистину доблестное! И кто знает, возможно, вы достаточно позабавите Великие Силы, чтобы они одарили вас в должный час неким преимуществом? Думаю, я отойду в сторону, раз уж ты, госпожа, была настолько великодушна, что дозволила мне править и дальше, и пускай эта игра завершится без меня. В ней, – он взглянул на Алона, и его улыбка на миг померкла, – могут быть определенные обстоятельства, не проявившие себя пока в открытую. Так что… – Он снова отвесил поклон девушке и взмахнул рукой. Косматые существа разомкнули круг, открывая дорогу Тирте, и девушка снова увидела прогалину в лесу и уходящую по ней дорогу. – Проезжайте, госпожа. И когда вы в полной мере вступите в наследство, вспомните, что согласились по собственной воле и заключили сделку…
– Нет! – оборвала его Тирта. – Мы не заключали соглашений, лесной господин. Никто из нас не давал клятву и не принимал ее. Я лишь сказала, что не желаю того, что считаешь своим ты. То, чего взыскую я, находится не здесь. Но ни ты мне не присягал, ни я тебе!
Чужак кивнул:
– Осторожно, да. Ты права, госпожа. Я признаю, что мы не связаны клятвой. Я никому не обязан службой и не стану являться к твоему трону.
– Да будет так, – с нажимом произнесла Тирта старинную формулу отрицания вассалитета.
Никаких договоров с Тьмой. Возможно, даже это соглашение с неизвестным было ошибкой. Но ведь правда: даже если весь Ястребиный Утес примет ее как владычицу, что вряд ли, она не желала править этим зловещим лесом.
– И все же. – Сокольник заставил своего пони шагнуть к незнакомцу. Он так и не убрал оружие Силы в ножны, и мужчина из леса почти непроизвольно вскинул руку, защищая глаза от сияния клинка. – Ты так и не ответил мне. С кем нам придется иметь дело? Кто они такие?
Лесной чужак пожал плечами:
– Тебе я не обязан отвечать, боец. Ты сам выбрал свой путь. Иди по нему или сойди с него – твое дело. А что ты на нем найдешь – не мое дело.
– И все же. – Детский голос Алона пробился сквозь враждебность мужчин: Тирта почти что видела ее – темнеющую, все более зловещую Тень. Ибо что-то в сокольнике откликалось чужаку: так меч взмывает навстречу другому мечу, когда прозвучал приказ: «К бою!» – Ты же уже кое-что поведал нам, так почему отказываешь в остальном?
Мальчик спокойно сидел на кобыле и смотрел на мужчину. А Тирта смотрела на них обоих. С каждым часом их совместного пути она все сильнее убеждалась, что в Алоне есть нечто превыше ее понимания, что он – не сын Древней расы, а нечто иное, и, быть может, куда более древнее и дольше связанное с Силой.
Лицо лесного жителя утратило непроницаемость. На нем проступил холодный гнев. Однако этот гнев пребывал в железной узде: он мог испепелить, но не мог вырваться.
– Еще ты тут!.. – Чужак понизил голос, и в сделавшейся невнятной речи почти послышалось шипение, как у чешуйчатых тварей. – Ты пока еще не повелеваешь Великими лордами! И не повелеваешь мной!
И с этими словами он повернулся и скрылся, словно унесся прочь от их взглядов одним лишь усилием воли. Косматые существа нырнули обратно в лесной мрак, и трое путников остались одни.
Ничего не говоря, Тирта послала торгиана следом за двумя пони, которые бок о бок зашагали по более широкой тропе, уходящей с прогалины. Она была встревожена куда сильнее, чем ей хотелось признавать, но пришлось взглянуть в лицо фактам: ее спутники – не те, кем кажутся на вид. Алона она сразу восприняла как загадку, ведь его появление в их компании было сопряжено с таким деянием Силы, равных которому она не знала. Однако сокольник, которого она втайне сбросила со счетов как сурового воителя, отягощенного, быть может, болью тела и разума, но столь закоснелого в своих воззрениях, что он не смог бы или не пожелал принять никакой иной жизни, кроме той, в которой был взращен, – действительно ли это был тот самый сокольник, который назвал свое имя и все же словно был расколот изнутри? Тот, кто стремился – отчего-то Тирта была уверена в этом – объединить два совершенно разных образа мыслей. Он владел оружием Силы и этой ночью использовал его как человек, посвященный как минимум в малые таинства. Однако же он цеплялся за роль простого воина и открыто выступил против лесного человека и потребовал ответа, как и подобало пустому щиту, исполняющему свой долг.
Конечно, она столкнулась со множеством загадок, и, возможно, двумя из них, способными в будущем породить сложности, была внутренняя суть ее спутников.
Но стоит ли ей расспрашивать их сейчас, когда нужно сперва самой честно ответить на собственные вопросы? Тирта больше не была уверена ни в себе, ни в том, что она может сделать или кем стать. Незыблемым оставалось лишь одно: она должна добраться до Ястребиного Утеса. Что же случится тогда? Сон никогда не вел ее дальше, чем та единственная комната где-то в развалинах, в которой должна быть спрятана шкатулка. У нее не было даже предположений, что же скрывает эта шкатулка и что ей потом делать с ее содержимым. И она была уверена, что лесной человек недаром насмехался над ней. Они вслепую ехали навстречу опасности, которая могла превосходить любую из таящихся в этом лесу.
Похоже было, что худшее из испытаний леса они уже прошли. Когда лесной лорд ушел, прихватив с собой свою свиту, и освободил им путь, это положило конец ее дурным предчувствиям и потребности постоянно прислушиваться, владевшими ею с того момента, как они вступили на эту заброшенную дорогу. Он отпустил их – чего ради? Чтобы посмотреть, как они столкнутся с куда худшими, на его взгляд, испытаниями, которые доставят ему извращенное удовольствие, – он сам это признал? Девушка не сомневалась: он был уверен, что в этом столкновении их ждет несомненное и окончательное поражение. Но когда она осознала это, к ней вернулось ее прежнее упрямство. И хотя Тирта понимала, что не может толком подготовиться ко встрече с тем, чего не знает, теперь она ехала выпрямившись и вскинув голову, так и продолжая держать меч в руке. Лес становился все реже, а густой кустарник свидетельствовал, что он скоро кончится, а за ним лежало утро – и Ястребиный Утес.
13
Солнце уже развернуло на востоке свои знамена, когда они выбрались из леса. Сокольник остановился перед последней завесой кустарника, отделяющей их от открытых просторов между лесом и Ястребиным Утесом. Замок – в точности как в видении Тирты – стоял посреди заброшенных полей, с которых уже много лет не собирали урожая, но сейчас, приветствуя весну, на них поднялась неровная чахлая зелень. В стенах крепости не видно было проломов, а вот подъемный мост оказался разрушен.
Сокольник спешился, и в тот же миг его крылатый разведчик взмыл в утреннее небо и ушел так высоко, что его черное тело превратилось в точку.
– Ну вот, моя госпожа, мы приехали. Это и есть твой Ястребиный Утес?
– Это – то место, что являлось мне в видениях и снах. – Тирта впервые упомянула их. Раз уж сокольник решил остаться с ней до конца, возможно, настало время быть откровенной с ним. Девушка кивком указала на мрачную крепость. У тех, кто возвел ее, должно быть, имелись веские основания полагать, что настанет время испытаний. – Там находится то, что я должна отыскать. Не знаю почему, но я обязана это сделать.
Сокольник устремил на нее испытующий взгляд сквозь прорези шлема. Но первым подал голос Алон.
– Там что-то поджидает нас. – Мальчик взглянул на крепость, и его пробрала дрожь.
Сокольник тут же переключился на него.
– Герик? – нетерпеливо спросил он, словно думал, что Алон не уступает остротой зрения его птице-разведчику и способен проникнуть взором даже сквозь покрытые копотью стены.
Алон снова вздрогнул. Тот самый ужас, который некогда загнал мальчика в укрытие, заставил уйти глубоко внутрь себя, готов был вот-вот снова коснуться его.
– Да, он, и еще тот Темный. Они ждут. И еще у них это… – Алон покачал головой и прижал ладонь ко лбу. – Не могу разглядеть… В голосе его промелькнул отголосок страха. – Не спрашивай.
– Закрой свой разум! – приказала Тирта.
Снова та же проблема, что и в ночном лесу. Любое использование Дара могло привлечь к ним нежелательное внимание. Она повернулась к сокольнику.
– Если там засада… – Она не стала продолжать. Сокольник кивнул.
– Да.
Он повел головой, осматривая открытую местность в поисках возможных укрытий. Потом указал влево, снова вскочил в седло и поехал в ту сторону, продолжая держаться под защитой леса. Тирта уже увидела его предполагаемую цель. По полям протекала питавшая их влагой река – один ее рукав был отведен в ров для защиты Ястребиного Утеса, – и неподалеку от того места, где они вышли из леса, через реку был переброшен мост, ныне разрушенный. С их с