Сокольник. Его застрелили. Тирте смутно вспомнилось, как она услышала об этом. Должно быть, он с помощью Алона вынес ее из рухнувшего здания – лишь затем, чтобы встретить смерть. А что сталось с его мечом Силы? Меч пришел к нему, а старинные легенды об оружии, выбирающем себе хозяина, говорили, что никому другому оно служить не будет. На пару мгновений память Тирты ожила, и она вспомнила, как сокольник накрыл их с Алоном собственным телом, когда обрушились стены. Пустой щит служил нанимателю до самой смерти – таков их кодекс. И все же Тирта думала, что под конец сокольник жил не только по кодексу, что, хоть она и была женщиной, он мог в тот момент позабыть про ее пол и воспринимать ее как павшего в бою товарища по оружию. Девушка вспомнила его темное лицо с впалыми щеками и странный желтоватый огонь, всегда таившийся в глубине его глаз и вспыхивавший от гнева или от каких-то потаенных, непонятных ей мыслей. Он обрел покой, и большего она и не могла бы ему пожелать.
Его сокол, так странно преобразившийся, когда смерть настигла его, – что с ним случилось на самом деле? И кто такой – или что такое – Нинутра?
Одно лишь воспоминание об этом имени заставило ее мысли свернуть в новое русло. На этот раз Тирта не видела женского лица – скорее ощутила тепло во всем теле, внутри, конечно, а не в одурманенной и омертвевшей плоти. А тем временем…
Воздух закружился, извернулся. А воздух может кружиться и изворачиваться? Несмотря на то что ее голову постоянно подбрасывало и это мешало смотреть, Тирта засекла какое-то движение над собой, в воздухе. Там сгустился туман – откуда мог взяться один-единственный клочок тумана в такой погожий день? Маленькое облачко могло зависнуть точно над ними и вместе с ними передвигаться. Но неужели его видит только она? Люди, ехавшие вокруг, ничего об этом не говорили.
Туман? Нет, тень! Но тени не возникают просто так в воздухе средь бела дня! Тень закружилась, удлинилась, сделалась плотнее. Тот самый меч, что висел над ними тремя на Ястребином Утесе, сделался видимым и становился все длиннее и шире. Отряд ехал под его сенью, и меч нес угрозу.
Но не для нее. В этом Тирта была уверена. Меч был проявлением той самой Силы, что уже помогла им в крепости. Он, как и серая птица, был предостережением и вызовом. Тирта почти ожидала, что сейчас раздастся крик той птицы, а может, из воздуха снова прозвучит имя.
Она действительно услышала громкий крик, – должно быть, кричал человек, ведший пони, к которому она была привязана. Он резко натянул поводья и заставил пони остановиться. Голова Тирты немного наклонилась набок, и она видела руку мужчины, протянутую вверх, – он указывал на то, что висело над ними. Послышались и другие восклицания. А потом раздался голос того, кого она еще не видела – Темного лорда, командовавшего Гериком вопреки воле бандита.
– Это всего лишь видение. Вы что, боитесь теней?
– Тени теням рознь, – снова заговорил Герик, почти не скрывая дерзости. – Если это видение, господин, то чье оно? И выглядит оно странно. Что-то мне кажется, что оно не поладит с твоим братом по Чаше. Ты говорил, что в Эскоре нам обрадуются и похвалят нас, если мы привезем туда этот труп с ее адской шкатулкой и этого юнца, которого ты тащишь с собой, хотя похоже, что он тоже вот-вот помрет. Что ж, вот мы в Эскоре – ну, так ты нам сказал. Где же твои друзья? Что-то мне кажется, что первыми нас отыскали те, кому ты не нравишься. Я говорю, – голос бандита зазвучал громче, словно он приближался к пони, на котором лежала Тирта, – что мы выполнили свою часть сделки, господин. А всякие разборки с Силами… Ну нет, пускай с колдовством разбираются те, кто смыслит в нем больше нашего. В герцогстве есть чем поживиться, так на кой нам навлекать на себя неприятности?
Тот единственный человек, которого видела Тирта, явно был согласен с предводителем. Он тут же выпустил повод и заставил своего коня отойти от пони. Секунду спустя к нему присоединился другой бандит, очень похожий и на этого, и на того, кого она видела позади.
Висящий над ними меч уплотнился настолько, что казался – во всяком случае, Тирте – совершенно материальным, но настолько огромным, что воспользоваться им смог бы лишь человек ростом с небольшой холм.
Темный лорд расхохотался:
– Поздно, Герик! Я тебе уже говорил – хоть ты, возможно, мне и не поверил: те, кто идет на службу к моему господину, – а именно это ты сделал, когда пообещал помочь мне кое в каких делах, – своей волей не освобождаются! Не раньше, чем он использует их полностью! Попробуй уйти – если сумеешь!
Те двое мужчин, которых Тирта видела, похоже, побледнели под грязью и загаром. Они дружно развернули и пришпорили своих лошадей, и те поскакали назад по тропе. Но они успели преодолеть лишь расстояние в пару корпусов, а потом закричали, словно бы обезумев от ужаса, – и люди, и животные. Перед ними в траве, припав к земле, сидело существо – Тирта никогда не видала подобных, хотя тварь, с которой она столкнулась в горах, уже была достаточно странной и злобной. Но эта была даже хуже, потому что в ней не было вообще ничего от нормального животного – скорее, что-то от насекомого, как будто безобидный паучок, что по утрам плетет паутину в луговых травах, внезапно вырос до размера пони. Тварь была покрыта жесткой ярко-алой шерстью, превращающейся на суставах огромных конечностей в настоящую копну. Через голову протянулся ряд безжалостных черных глаз, а под ними щелкали мандибулы, и из этих угрожающих челюстей сочилась густая зеленая слизь.
Всадники боролись со своими лошадьми, но те развернулись и стрелой промчались мимо Тирты, унося хозяев с собой, прочь от твари, а та припала к земле и внимательно смотрела на отряд.
Раздался боевой вопль без слов. Должно быть, это сам Герик, не желавший поддаваться на запугивания своего нанимателя, ринулся вперед. В руке у него было тяжелое копье, и он обращался с ним с легкостью человека, выходившего с победой из множества боев. Он, похоже, полностью контролировал свою лошадь – та дико ржала, и глаза у нее были безумные, но она несла всадника прямо на тварь, засевшую рядом с тропой, и Герик уже нацелил копье.
17
Но паукоподобная тварь не стала ждать удара, а вместо этого прыгнула, добровольно нанизавшись косматым телом на копье, чтобы дотянуться до врага. Лошадь Герика то ли встала на дыбы, то ли увернулась. Безумный страх придал пони ловкость, неожиданную для такого крепко сбитого животного. Тварь потеряла равновесие и упала, увлекая человека за собой, – но тот успел всадить копье в брюхо чудовищу.
Быть может, подействовал его пример, показавший, что с монстром можно сражаться, а может, дело было в личности главаря, но те, кто сперва обратился в бегство, вернулись, готовые драться. Они снова появились в поле зрения Тирты и ринулись к сцепившимся на земле лошади, твари и человеку. Их мечи взлетали и опускались, рубя колышущуюся тушу в рыжей шерсти.
Упавший пони закричал, как может кричать лишь животное, охваченное болью и ужасом. А криков его всадника было не слыхать. Возможно, Герик, ошеломленный падением, стал легкой добычей для чудовища. Но и сама тварь находилась в отчаянном положении. Она дважды пыталась собраться для нового прыжка. Ядовитая зеленая жидкость теперь текла из ее пасти ручьем. Тварь лишилась двух ног – их отрубили впавшие в неистовство разбойники.
Меткий удар – и меч вонзился в один из умных, злобных глаз. Боец, которому повезло с ударом, попытался нанести еще один. Но взметнулась струя омерзительной зеленой слизи – и человек с воплем отлетел, выронив меч и схватившись обеими руками за лицо. Он принялся бегать кругами, воя, словно смертельно раненное животное.
Тварь частично ослепла, лишилась двух конечностей, а в брюхе у нее засело копье. Но все же она сумела подняться с умолкнувшего, но еще подергивавшегося пони и повернуться ко второму нападающему. Передняя лапа, вооруженная зловещего вида когтем длиной с предплечье Тирты, метнулась к воину; тот отскочил, остановился и принялся рубить чудовище. Его меч столкнулся с когтем и отскочил. Похоже, тут тварь была менее уязвима. И снова из ее пасти вылетела ядовитая струя.
Человек отпрыгнул. Ему повезло больше, чем его товарищу. Тварь дернулась за ним следом. А в том месте, где тварь сидела над своей первой добычей, показалась голова, потом рука и верхняя часть тела. Герик поднялся на колени. Он сжал рукоять меча двумя руками и ударил в круглое туловище, повернувшееся боком к нему. Когти твари оказались достаточно крепки, чтобы отбивать сталь, а вот тело было защищено похуже. Мужчина собрал все оставшиеся силы и вогнал меч во врага по самую рукоять. Из раны ударил фонтан черной жидкости, окатив и Герика; тот упал и снова исчез из виду.
Однако чудовище не стало разворачиваться, чтобы покончить с ним. Оно по-прежнему изо всех сил пыталось добраться до человека, атаковавшего его спереди. Тот поспешно отступал. В конце концов он не выдержал, развернулся и кинулся бежать, а тварь все еще пыталась прыгнуть ему вслед.
Наконец она все же упала: уцелевших конечностей не хватало, чтобы поддерживать массивное тело. Но тварь не была побеждена – она продолжала плеваться зеленым ядом. Там, где она упала, от земли начали подниматься струйки не то дыма, не то пара, а воздух наполнился омерзительным запахом.
Тут кто-то подхватил повод пони, к которому была привязана Тирта, рванул, и животное пошло рысью. Бандиты кинулись прочь от места схватки, даже не пытаясь помочь человеку, ползавшему по земле: его изуродованное лицо превратилось в маску ужаса, а крик сменился клокотанием. Герика так и не было видно. Второй мужчина, сражавшийся с тварью, с воплями бежал за отрядом. Однако пони и тот, кто его вел, уходили все дальше от выжившего.
Из-за тряской рыси Тирта больше толком не видела места схватки, как и не знала, много ли человек осталось в отряде. Точно уцелел командовавший отрядом Темный лорд – возможно, он и вел ее пони – и с ним Алон. А кто еще? Число их похитителей так резко сократилось, что у них могла бы появиться возможность сбежать, если бы не ее мертвое тело. Но, может, у Алона все-таки будет шанс. Девушке очень хотелось связаться с ним.